– Я… я оклеветала вас, – прошептала Харриет.

– И напугали леди Констанс так сильно, что она стала белее своей белой муфты. – Гриффин обошел колонну, шаг за шагом заставляя Харриет отступать в глубь коридора. – Вы лишили меня жены, которую я должен был привести в свой дом.

Харриет нахмурилась:

– Лучше держаться от нее подальше. Леди Паулис, кстати, так же считает.

– А когда именно, позвольте вас спросить, я стал животным, которое набросилось на вас? – Гриффина явно забавляло происходящее. – Когда часы пробили полночь? Или это случается раз в месяц, в полнолуние? Или мне достаточно сбросить плащ, чтобы вы трепетали в ужасе?

Харриет сделала шаг назад, но герцог шагнул следом, глаза его горели темным огнем. Сердце сильнее застучало в груди Харриет. Она наткнулась спиной на дверь библиотеки. Гриффин поднял руку. Его пальцы в кожаных перчатках коснулись ее щеки.

– Неужто вы считаете меня животным, способным на такое? – мягко спросил он. – Кто я, по-вашему: Калигула? Синяя Борода, который убивал своих жен? Если вы и дальше будете распространять слухи о моих демонических желаниях, то мне скоро не на кого будет набрасываться во всем Лондоне.

Боже правый! Его голос пробудил в ней самые древние из всех желаний. Она почувствовала такую истому во всем теле, что уже не понимала, ведет она его в библиотеку или следует за ним. Но когда дверь библиотеки закрылась за ними, герцог принялся раздевать ее, пуговица за пуговицей, застежка за застежкой. В этой самой комнате они сидели в уютном семейном кругу какой-то час назад. – Что, если кто-то войдет? – прошептала Харриет, глядя в огонь, а Гриффин уже целовал ее голое плечо, затем грудь, спину… и вот она уже на тахте и он стягивает то немногое, что осталось от ее одежды.

– На всех моих дверях есть по замку, – сказал он с улыбкой.

– У вашей светлости есть преимущество, – прошептала Харриет.

– Не думаю.

– Вы считаете, что запертые двери не вызовут подозрения вашей тетушки?

– Именно, – сказал герцог, расстегивая пуговицы на рубашке и развязывая галстук. – Вызовут.

– И что тогда? Гриффин повел бровью:

– Я провел полдня, чтобы собрать газеты и спасти вашу репутацию.

– Лишь для того, чтобы несколькими часами позже разрушить ее?

Харриет устроилась на дальнем от герцога крае тахты. Огонь освещал ее лицо, голые руки и округлые тугие груди. Ей было и без того жарко под взглядом жгучих глаз.

Гриффин склонился над ней и припал губами к ее губам. У Харриет перехватило дыхание. Таким естественным казалось ей уступить его настойчивости и не сопротивляться больше той страсти, которая текла по жилам.

– Ты нужна мне, – прошептал он, и его губы щекотали ее кожу. – Мне так нужно, чтобы ты была рядом. Не отвергай меня, Харриет. Я не хочу ни одну другую женщину. И мне кажется, ты знаешь, что это правда. Быть может, я приехал в Лондон только ради того, чтобы повстречать тебя.

Она смотрела на его пронзительно красивое лицо.

– Его светлость совсем потерял голову, – сказала она нежно.

– Нет, не потерял. Его светлость впервые в жизни делает что-то осознанно.

Гриффин провел ладонью по ее плечу, и Харриет затрепетала, погружаясь во тьму. Сердце забилось еще чаще в предчувствии, а по всему телу разлилось приятное тепло. Гриффин ладонями сжимал ее груди, лаская пальцами набухшие соски.

Харриет едва дышала. Тело ее напряглось. Ей трудно было даже говорить, а потому голос ее звучал неясно.

– Таких женщин, как я, мужчины хотят все время. Но это ничего не значит.

– Но я не такой, как все. Мне казалось, что и ты тоже.

– Может быть.

Она закрыла глаза, отдавшись чувствам. Его руки нашли ее святая святых, и пальцы проникли внутрь. Харриет вздрогнула, вспомнив, как он ласкал ее в ту ночь, когда приехал за ней. Там, в карете, все было иначе. Ведь сейчас она чувствована, что нужна ему так же сильно, как он нужен ей. Его прикосновения обещали все тайны наслаждений. Ее тело изогнулось, подавшись навстречу.

– Я еще никому так не доверяла, – прошептала Харриет.

– Доверие – это лучшее, что случилось с нами. Я обещаю, от этого ты не пострадаешь.

– Такие обещания дают лишь демоны.

– Я демон, который желает тебя, виновен ли я в том? – прошептал Гриффин. Он обхватил губами ее сосок и чуть сжал зубами. – Скажи, мне остановиться?

– О нет, – простонала Харриет, запустив пальцы в его шелковистые волосы.

Он знал, что готов на все ради нее, готов упасть к ее ногам или бросить к ним весь мир.

– Ты еще девственница?

Харриет кивнула, прикрыв глаза рукой.

– Но это ничего не значит, – быстро сказал он. – Я желаю тебя такой, какая ты есть, или была, или будешь.

– Ах, все та же старая песня, – прошептала Харриет с некоторым сожалением в голосе. – Но как прекрасно спета.

Он мог поспорить с ней, но ее точеное тело молило о соблазнах. Что ж, всему свое время. Доказательства потом, а сейчас… сейчас он ускорил темп.

Харриет дрожала, соски ее напряглись, она стонала все громче. Внезапно она схватила его за руку, пальцы которой были в ней, и изогнулась. Гриффин впился губами в розовый бутон, который столь страстно ласкал пальцами, и она забилась в экстазе. Он не дал ей времени прийти в себя, встал на ноги и расстегнул штаны.

– Я больше не могу ждать, – прошептал он, сжал ее груди, сделав тем самым туннель для своего дружка. – Подержи их так для меня.

Харриет посмотрела ему в глаза. В ее взгляде он прочел желание угодить, доставить удовольствие. Он медленно ввел в образованную ее упругими грудями щель свой жезл. Почувствовав, что теплая плоть приняла его, он более не останавливался.

Дождь бил в стекло, в комнате стало темнее, огонь в камине догорал.

Гриф ощущал на губах вкус ее тела. Он посмотрел вниз, чтобы насладиться ее красотой. Чувствуя близкое освобождение и шепча ее имя, он ускорил темп и вскоре оросил ее влагой любви.

Спустя минуту он взял шейный платок и вытер следы своей страсти с ее грудей и живота.

– Харриет.

Гриффин сел рядом с ней, но она поднялась, чтобы одеться. Он схватил ее за бедра и притянул к себе. Она все еще манила его, он чувствовал неутоленный голод.

– О, – прошептала она, – я и подумать не могла. – Она поправила волосы и оглядела комнату, словно проверяя, все ли в порядке.

– Какую жену ты бы посоветовала искать такому мужчине, как я? – спросил Гриффин, отпуская ее.

Он видел, как она вспыхнула.

– Быть может, ту, – ответила Харриет, – которая станет терпеть, ваше дьявольское временами настроение и будет ублажать вас даже тогда, когда вам вздумается обсудить с ней женщину вашей мечты.

Гриффин улыбнулся.

– Иди спать, Харриет. И хорошенько выспись. И… – он вздохнул, – спасибо за компанию.

Какое-то время после ее ухода он стоял, глядя на тлеющие угли, и думал, что же ему теперь делать. Когда он вернулся к столу, то заметил кошелек, оставленный Харриет второпях, и книгу, которую она советовала ему прочесть. Он взял уже весьма потрепанный фолиант и положил на полку за столом. Ему было невдомек, что могло нравиться Харриет в таком мрачном романе. Быть может, если он прочтет его до конца, то поймет, почему она не боится его.

Под взором, чьим моя ожившая душа

Созреет, в правде праведной дыша?

Перси Биши Шелли. «К Харриет»

Яркое солнце слепило глаза. Харриет поднесла ладонь к лицу и подумала о Гриффине. Удивительно, но он не снился ей этой ночью. Она перевернулась в постели, гадая, что им делать дальше. Она не сможет не думать каждую минуту о том, что они сделали. И где-то она оставила кошелек, который ей так грубо швырнули вчера вечером.

Разгневанный голос из-за двери выдернул ее из теплой постели:

– Харриет, вы еще спите? Я вас уже целую вечность зову. Мы ведь собирались весь день заниматься покупками с леди Далримпл, а я не могу найти свою шляпку.