В руках Харриет держала книгу. Ее светлые волосы с бронзовым отливом густой копной спадали на спину.

– Прошу прощения, – сказал он неожиданно севшим голосом. – Я только хотел убедиться, что вы не замерзаете.

Она моргнула.

– Его светлость, должно быть, шутить изволят. Здесь как в духовке.

– Вы ведь не станете спать в той гробнице?

– Нет. – Она как-то странно на него посмотрела. – Но я, пожалуй, буду там хранить зонтики и всякий хлам, когда прибудут, мои вещи. Или, еще лучше, я сделаю вид, что ее там вообще нет.

– Это будет ох как непросто сделать, учитывая ее размеры. – Его глаза блуждали по лицу Харриет. Она никак не была похожа на расстроенную дамочку. – Я знаю, что порой говорю невпопад, но все же позвольте мне еще раз задать один вопрос… Вы уверены, что сделали правильный выбор?

– Нет, – призналась она с блеском в глазах. – Я еще никогда не жила в таком спокойном месте.

– Завтра оно не покажется вам таким спокойным, смею вас уверить. – Все оправдания его пребыванию здесь давно вышли. Ее мягкий рот изогнулся в понимающей улыбке. Но он не станет целовать ее, и не важно, какой бы чувственной ни представлялась она ему, лежа на кровати, видневшейся позади нее, и не важно, как сильно ему хотелось посидеть с ней возле камина. Он даже думать не хотел о том, как приятно ему было вчера танцевать с ней. Гриффин также не собирался рассказывать ей, что одним своим присутствием Харриет сделала этот неуютный дом светлее. И он точно не станет вышагивать из угла в угол по своей комнате, напрягая слух, чтобы поймать любой звук, который Харриет может издать.

Она кашлянула.

– Больше вы ничего не хотели?

Его взгляд упал на книгу, которую она держала в руках. Он резко втянул носом воздух, чтобы совладать с бушевавшими в нем эмоциями.

– Вы уже работаете на мою тетушку?

Вопрос слегка обескуражил ее. Должно быть, ей показалось, что он просто старается выиграть время. Неужели он пытается под таким дьявольским предлогом пройти в ее комнату?

– Эта книга моя, – сказала она, проведя пальчиками по корешку фолианта. – Она о монстре, созданном из разных частей мертвецов. Он впадает в ярость из-за того, что доктор, который создал его, отказывается сделать ему жену.

– Еще одна женщина, потонувшая в мракобесии. – Гриффин изумленно покачал головой. – Примроуз непременно понравилась бы эта история. Вам следует почитать ей этот роман. Нет, не надо. Это даст новые идеи, вдохновит ее.

Харриет взялась рукой за дверь.

– Ваша тетушка настоящая леди, преданная своей семье. Вам должно быть стыдно за то, что вы все время потешаетесь над ней.

Гриффин вздохнул, его поймали с поличным. Что ж, поделом ему.

– Она говорит мне то же самое. Главное, помните – она вовсе не божий одуванчик, каким кажется.

Харриет улыбнулась:

– Я знаю, кого здесь стоит опасаться. Но спасибо за совет.

Никто не в состоянии постичь всех граней чувств, что движут мною, как ураганом, в первом восторге от успеха.

Мэри Шелли. «Франкенштейн»

На следующий день леди Паулис и впрямь заставила Харриет потрудиться с раннего утра за завтраком, и еще не скоро герцог смог сесть за стол и спокойно насладиться едой. Но, тем не менее, Харриет отметила, что в доме все же спокойно. Девочки в академии всю дорогу до класса бранились бы по поводу того, кому досталась последняя пшеничная лепешка. Харриет полдня пришлось бы потратить на то, чтобы заставить их извиняться друг перед другом.

Покой, царивший в доме этих благородных людей, был верным признаком того, что она сделала шажок наверх по социальной лестнице. Не было никаких обид, никаких слез, которые пришлось бы утирать. Леди Паулис дала четкие указания по поводу ее обязанностей на ближайшие две недели.

Все было просто и тихо, пока леди Паулис не пробормотала:

– И запишите себе, что нужно пригласить портного герцога для примерки завтра во второй половине дня.

Гриффин оторвался от газеты и подозрительно посмотрел на тетушку:

– Примерки чего?

Леди Паулис сокрушенно покачала головой и недовольно причмокнула губами.

– Твоего свадебного наряда, Гриф. Он нахмурился:

– Какого еще свадебного наряда? О какой свадьбе вообще идет речь?

Харриет опустила ручку.

– О свадьбе, – сказала леди Паулис тоном, в котором Харриет почудился, звон стали и несгибаемая воля, – которую мы планировали почти год. О свадьбе, за приглашение на которую люди готовы убить. О свадьбе, которая освободит меня от моих обязательств перед будущим рода Гленморганов.

Гриффин фыркнул.

– Насколько мне известно, сначала идут какие-то договоренности.

– Утренние газеты уверяют, что ты сделал первый шаг, – сказала тетушка и многозначительно посмотрела на стол.

– Я рад за утренние газеты, – сказал Гриффин.

Харриет торопливо встала.

– Я оставлю вас, пока вы тут утрясете свои семейные дела. Если я буду вам нужна…

– Сядьте за стол, Харриет, – рявкнула леди Паулис.

Харриет сглотнула.

– Но я…

– Сядьте, мисс. Какой от вас будет толк, если нам с герцогом нельзя будет поговорить по душам в вашем присутствии?

Гриффин лукаво прищурился:

– Она права, Харриет, вам лучше остаться. На тот случай, если мне понадобится свидетель, что она принуждала меня жениться против моей воли.

– Не веди себя как идиот, – сказала тетушка. – Если ты настроишь Харриет против меня, я тебе этого никогда не прощу.

– Почему бы вам, не стать на мою сторону, мисс Гарднер? – сказал Гриффин, бессовестно ухмыляясь.

Харриет покачала головой.

– Я понятия не имею, о чем вы спорите, и я более чем уверена, что это не моего ума дело. – Конечно же, это не означало, что ей неинтересно. Равно как не означало и то, что она сможет удержаться от глупых вопросов, один из которых последовал после минутного промедления. – Так герцог сделал предложение этой даме или нет?

Лицо Гриффина посерело.

– Нет. Никогда.

Но тетушка зашипела, качая головой:

– Доверенные лица его брата договорились о браке между ними, а когда Гриффин унаследовал герцогский титул, он унаследовал и все обязательства герцога.

– Я даже не видел ее толком, – сказал Гриффин, складывая пополам газету. – Очень даже может быть, что она возненавидит меня с первой встречи.

В этом Харриет сильно сомневалась. Герцог, конечно, имел дурную славу, и первое впечатление, которое он оставлял о себе, бывало не из лучших. Но если настойчивая дама потрудится заглянуть за угрюмый фасад, она окажется в беде, из которой ей не захочется выбираться.

Когда Харриет поняла, что леди Паулис снова сказала ей что-то, она виновато посмотрела на нее.

– Мой племянник ведет себя как избалованный… проказник, – сказала ее светлость с тяжелым вздохом. – Ума не приложу, что нашло на него? На балу он устроил, бог знает что, во время вальса.

– Кадрили, – пробормотала Харриет. – Это была шотландская кадриль.

– Это вы, тетушка, устроили, бог знает что, – заметил Гриффин, закинув ноги на стул. – Вы поставили в неловкое положение мисс Гарднер, и не было этому ни конца, ни края. Не нужно было втягивать ее в наше семейное дело только потому, что Эдлин, видите ли, пропала из виду на несколько минут. Я и сам мог ее отыскать.

– Мисс Гарднер, я поставила вас в неловкое положение? – спросила леди Паулис, поджав губы.

– Ничего такого не было, мадам.

– Подождите. Она не заставит вас долго ждать, – сказал Гриффин.

Тетушка хмуро взглянула на него:

– Вы только посмотрите, как он расселся. Разве это не вызывающе?

Харриет тяжело вздохнула и опустилась обратно на стул. Это было даже забавно. Когда, интересно, начнется фейерверк? По счастью, бурная интерлюдия дала ей возможность закончить список дел. Правописание никогда не давалось легко Харриет. Она и в бытность ученицей академии тратила на письменные работы вдвое больше времени, чем требовалось другим девушкам.