— Об этом оборванце не нужно судить по его внешности! — пояснил рассказчик, живший в Иерусалиме. — Это одна из самых значительных личностей города. Он всегда стоит со своей деревянной кружкой у входа в Гробницу Иисуса. Уже многие годы он знает обо всем, что говорят в городе, обо всем, что затевается на улицах. Это грозный бессменный предводитель всех нищих Иерусалима. Вам известно, как много их в крепости. Они стекаются сюда со всего мира, чтобы воспользоваться щедростью паломников с Запада. Они повсюду — прячутся в подземельях, сидят в лохмотьях на каждом ушу. Достаточно одного лишь слова этого человека, чтобы восстала армия отродий.

Хьюго де Пайен кивнул, показывая, что понял предупреждение.

— Что он сказал королю?

— Старый попрошайка подошел к трону.

«Чего ты желаешь?» — спросил его царь.

«О, я ничего не прошу; сегодня мне кажется, что это я могу быть полезен вашему величеству».

При любых других обстоятельствах это неуместное заявление нищего вызвало бы скандал.

«Пусть будет так, — сказал Бодуэн, явно заинтересовавшись словами нищего. — Я тебя слушаю».

Старик распахнул покрытую пылью одежду и достал большой мешок, который поставил не землю. Это всех удивило. Стражник поднял мешок и принес его Бодуэну. Казалось, он был очень тяжелым. Открыв его, король увидел там золото и драгоценные камни. Этого было достаточно, чтобы вооружить не одну армию. Как раз то, чего не хватало королю.

«Откуда у тебя эти сокровища?» — спросил Бодуэн.

Нищий ухмыльнулся.

«Это слезы нищих всего мира, ваше величество. Это золото принадлежит вам».

«И ты ничего не хочешь взамен?»

Король поставил мешок на землю.

«Говори».

«Поскольку вы приказываете… Ваш предшественник, король Бодуэн, был с нами очень жесток, вы это знаете?»

«Действительно, два года назад Основатель приказал выгнать всех нищих, которые занимали бывшие конюшни Храма. Это огромные, заброшенные, пыльные помещения, десятилетиями служившие им пристанищем. Там они жили своей общиной. Благодаря этому они не бродили по улицам с наступлением ночи».

Нищий стал упрашивать короля:

«Мы хотели бы вернуться в бывшие конюшни и жить там, как раньше. Там мы чувствуем себя в безопасности. Мы никому не мешаем. С тех пор как я в этом городе, никто никогда не жаловался на моих бедолаг, сир».

— И это действительно правда, — прокомментировал слова нищего свидетель этой сцены.

В этом месте рассказа рыцари обеспокоенно переглянулись. Именно Хьюг де Шампань убедил Основателя очистить конюшни от всякого сброда и передать их Милиции по прибытии руководителей ордена в Святую землю. Конюшни находились как раз над подземным храмом Столпа. Именно в этом месте рыцари собирались извлечь саркофаг, если он яе откроется с помощью сфер. Необходимо было вернуть себе этот стратегический пункт.

Свидетель продолжил:

— Сидя под королевским балдахином, Бодуэн II обдумывал просьбу Нищего, глядя на мешок. Он думал о предстоящих войнах, о Святом городе, который он должен был оставить надолго. Будучи мудрым человеком, он решил удовлетворить просьбу старика, чтобы избежать грабежей и беспорядков на улицах.

«Хорошо, — провозгласил король. — Пусть этих несчастных пустят в развалины старого Храма!»

Все собравшиеся в зале вокруг Хьюго де Пайена замолчали. У предводителя паломников лицо словно окаменело. Снова выполнение его миссии осложнялось…

В этот день улицы Иерусалима были залиты светом. В полдень, когда теней почти не было, в городе было малолюдно. Жители Иерусалима прятались за ставнями своих домов от солнца.

Клинамен и Козимо шли вдоль водоема, у которого Иисус исцелил разбитого параличом человека.

— Странно, — сказал Клинамен, — я думал, что скорее умру, чем вернусь сюда!

Он вспомнил, как в прошлый раз за ним шел Абель Ги и как он провел в город графа де Шампань, де Пайена и Измаля. Абелю было столько же лет, сколько теперьего сыну.

— Умереть? — удивился Козимо, — Я считал, что вы бессмертные существа. Как вы можете умереть, если вы не зависите от времени?

Кяинамек ответил:

— В том смысле, как вы понимаете время, мы действительна бессмертны.

— Тогда о какой же смерти ты говоришь?

— Об истинной. Не о той, которой вы настолько боитесь, что за этим забавно наблюдать. В вашем мире человек никогда по-настоящему не умирает. Единственного его проступка» даже безобидного, достаточно для того, чтобы это сказалось на всех его последующих поколениях. Проступок приводит к возникновению цепи причинно-следственных связей, и эта цепь мнется далеко, очень далеко, даже после смерти того, кто совершил этот проступок. На самом деле человек, которого предают земле, не исчезает. Посмотри на того человека, вон там!

Клинамен указал, не поворачивая головы, на торговца, проверявшего свои товары.

— Сегодня утром он согласился продать в долг молодой матери немного сушеных фруктов. Не пройдет и недели, как ее сын заболеет, и она спасет его от смерти, продав эти фрукты, чтобы заплатить местному врачу. Однако пра-праправнук этого мальчика будет одним из жесточайших тиранов, которых знает Восток. Этого торговца можно считать виновником тысяч смертей, которые случатся по вине потомка этого мальчика. Для израненных душ людей, потерявших родных, даже через столетие этот сегодняшний торговец будет живым.Не возражаю, что есть примеры и забавнее. Показать дорогу незнакомцу, дать совет ребенку, исправить несправедливый закон, поделиться воспоминаниями — этого может быть достаточно, чтобы изменить лицо мира. Если не завтра, то спустя столетие. В каждом человеке всегда присутствует начало дальнейшей жизни, и действия его потомков непредсказуемы.

— А вы?

— А мы смертны.Когда уходит жизнь одного из нас, он исчезает из времени. Полностью. Как в прошлой, настоящей, так и в будущей жизни. Люди, с которыми один из нас повстречался на своем пути, моментально забудут о его существовании. Его действия будут вызваны другими причинами, и это может произойти в том же месте, но без него. Поверь мне, вот это настоящая смерть. Такое забвение, такое стирание из Всего — это страшно представить. В вашей реальности такого никогда не случается, даже с теми, кто чувствует себя пустыми я поверхностными личностями. Здесь никто не бесполезен, никого нельзя заменить. Мы, братья Мойр, проживаем время таким, как оно есть — во всей его синхронности и целостности.

— Как же вы умираете? И почему?

— Мы действующие лица. Как только мы совершаем ошибки, мы умираем.

— Ошибки?

— Мы подчиняемся законам. Правилам. Особенно вступая в отношения с людьми. Я тебе говорил: мы можем на них оказывать влияние, но не должны действовать за них. В противном случае нас наказывают.

Козимо внезапно остановился.

— Поэтому вы слепой? Это наказание?

Клинамен кивнул.

— Да.

— Почему? Что вы сделали? Скажите мне!

Слепой шел, не останавливаясь.

— Ты не сможешь понять, — сказал ой. — Этого еще не произошло…

По указаниям Слепого Козимо спустился по узкой лестнице, которая вела от крипты церкви Святого Симеона в огромный подземный зал, поддерживаемый целым лесом колонн. Юноша держал Слепого за руку.

— Во времена царя Соломона, — сказал Слепой, — эти залы служили конюшнямя Храма. На стенах, истлевших от времени, ты найдешь любопытные знаки.

Прежде всего Козимо обратил внимание на множество букв «с», выгравированных тысячей способов.

— Соломон? Что мы здесь делаем? Что находится в этом месте?

— Это единственное место, не пострадавшее от времени. Уровень земли здесь такой же, как в первом Храме.

Он провел сандалией по мелкому песку.

— То, что мы ищем, находится у нас под ногами.

— Вы знаете, где?

Клинамен кивнул.

— Да, но не об этом речь. Нужно еще чтобы ТЫ, и никто другой, узнал, куда идти.

Он вдруг остановился.

Козимо осмотрелся вокруг. Медленно, будто из земли, поднимались силуэты, похожие на привидения. Тени приближались. Козимо сразу догадался, что это банда нищих, которые жили в этом месте, а они их потревожили.