Как только были отправлены обозы библиотекаря, Хьюго приступил к разделению караванов паломников: каждый караван во главе с двумя рыцарями становился автономным; караваны теперь отделяли один от другого несколько дней пути. Переходить из колонны в колонну запрещалось. В случае отказа от паломничества вернуться нельзя было ни под каким предлогом. Новых паломников больше не принимали, включая и тех, кто записался заранее. Караваны стали закрытыми для кого-либо.

— Пусть шпионы попробуют теперь проникнуть к нам!

Для Козимо все эти изменения усложнили задачу: передвижения из каравана в караван стали невозможными.

Погоня за Игнатиусом ничего не дала, и вместе с Роланом он вернулся в лагерь де Мондидье. В то же утро они участвовали в отправке каравана Флодоара. Одни радо-вались этому событию, поскольку неповоротливые груженые повозки замедляли продвижение паломников от самого Труа; другие волновались, опасаясь, что больше никогда не увидят уехавших с Флодоаром. Все успокаивали себя, утверждая, что хотя капитан Тюдебод, сопровождавший отделенный караван, и увалень, но все же он отважный воин, иначе рыцари не доверили бы ему такой пост.

Козимо смотрел на обозы, спрашивая себя, что же могли перевозить в этих крытых повозках. Особенно в четырех из них, запертых на несколько замков. Никто этого не знал.

— Кому-нибудь из нас нужно за ними следовать? — спросил Ролан.

— Нет. Мы не знаем, куда они на самом деле направляются. Нам нельзя распылять наши силы. Я думаю, что пора присоединиться к Круатандьё в следующем караване.

— Мы уходим из охраны Баркильфедрона?

— Да. Мы уже достаточно знаем.

Двое друзей попрощались с вербовщиком де Мондидье, раздосадованным из-за того, что такие замечательные наемники его покидают. Как и в предыдущем караване, Козимо объявил о том, что отказывается совершать паломничество в Святую землю. Он сдал оружие и лошадей. Так же поступил и Ролан. В регистрационной книге вычеркнули их вымышленные имена.

Осложнения начались по прибытии в караван де Бизоля и де Сент-Амана. Согласно новому распоряжению де Пайена, никто не мог больше присоединиться к каравану. Даже заранее записавшись, еще в Труа, как Козимо и Ролан. Их уловки ни к чему не привели. Солдаты рыцарей были начеку: все передвижения контролировались. Поэтому когда в полдень объявили об отправлении, Козимо и Ролан поспешили вернуться в караван, который они покинули накануне, но и тут их ждала неудача. Их не приняли обратно.

Двое юношей оказались на обочине дороги и были вынуждены следовать за последним обозом, в компании бродяг и обездоленных, идущих в хвосте колонны без всякой охраны. Именно здесь мародеры терпеливо поджидали паломников, утомленных переходом или по каким-то причинам покинувших караван.

Все попытки попасть в караван ничего не дали. В течение многих дней Козимо и его друг терпели неудачу за неудачей. Они начали терять надежду. Не оставалось никакого способа присоединиться к Круатандьё или связаться с ним.

Наконец Козимо принял решение. Он изменил планам и воспользовался способом, который до тех пор ее брал в расчет.

— В одиночку человек передвигается раз в четыре-пять быстрее, чем колонна, так?

Ролан согласно кивнул. Козимо продолжил:

— Мы знаем, что^караваны направляются в один из портов: Геную, Венецию или Пизу. Достаточно попасть туда раньше их, чтобы все узнать.

— Точно.

— Я прошу тебя остаться здесь и следовать за паломниками по тому же пути, что и Круатандьё. Я присоединюсь к тебе уже в море.

— Куда ты направляешься?

— Я возвращаюсь, чтобы выяснить кое-что непонятное, Это не займет много времени. Я прибуду в Геную или Венецию без опозданий…

После этих слов он развернулся и пошел в сторону, противоположную направлению движения паломников. Пешком он дошел до ближайшей деревни. Там он приобрел лошадь и умчался галопом.

Его путь лежал на запад.

Козимо проезжал по незнакомым землям, то и дело спрашивая дорогу, он даже раздобыл карту. Прежде всего он разыскал на карте Реймс. Местные жители были довольно нелюдимы и неразговорчивы. На ночь он остановился в одной из скромных гостиниц, где постояльцы, как правило, обсуждали все, что касалось знаменитого паломничества.

После Реймса он проехал Кутюрье и Пикарелло, а через два дня прибыл в Кассан, Затем ориентирами ему служили только рощи и небольшие фермы, так как местность была малонаселенной. Он мог ехать целый день, не встретив ни души.

К вечеру он приехал в деревню Суэндр.

В ней насчитывалось с дюжину домов. На первый взгляд здесь не было ничего необычного; тем не менее сама атмосфера казалась Козимо гнетущей с первой же минуты. Он ощущал нечто странное, что-то как бы витало в воздухе, что-то, не поддающееся определению.

Дети окружили его лошадь и громко смеялись, стараясь привлечь внимание обитателей деревни. Нашелся только один человек, осмелившийся подойти к нему: какой-то старый ворчун, опирающийся на пастуший посох. Подойдя ближе, Козимо увидел, что правая щека старика пострадала от ожога, кожа на ней была гладкая и блеклая, вся покрытая пятнами, как порфир. Лишь единственный голубой глаз с живым блеском отличал его от мертвеца.

— Вы сбились с дороги? — спросил он.

— Я ищу поместье де Рюи. Я на правильном пути?

— Не сомневайтесь. Отсюда только одна дорога ведет туда. Это последняя деревня, которая оказалась на вашем пути.

— Сколько времени нужно, чтобы туда добраться?

Старик задумался.

— Час, самое большее. Поместье ведь заброшено, как вы, очевидно, знаете. Вы никого там не найдете.

— Если это так, я вернусь к вам на ночлег.

Козимо осмотрелся. Внезапно он понял, от чего ему было не по себе: чистота вокруг. Деревня выглядела безупречно. Не было видно ни хозяйственных дворов с домашними животными, ни отходов, не доносилось ни звука, отсутствовал сам деревенский запах. Дома были в идеальном состоянии. Обитатели деревни были аккуратно одеты. На всех были белые рубахи. Такие можно было увидеть разве что на епископах в дни праздничных церемоний. Вокруг деревни Козимо не увидел ни одного засеянного поля, были только маленькие огороженные садики, лесные посадки и цветочные клумбы. Лица у всех сияли, люди казались бодрыми; то есть, было очевидно, что они не голодали. Он заметил, что у некоторых мужчин на лицах были такие же, как у старика, шрамы: ссадины, следы от ожогов и ударов. Некоторые крестьяне прихрамывали.

Не задавая лишних вопросов, Козимо покинул деревню.

До него донесся шум голосов — это жители деревни оживленно обсуждали его появление. Через час он разглядел верхушки двух башен, вздымавшихся над лесом.

Это был замок Карла де Рюи, невидимого рыцаря Милиции.

Дорога, по которой Козимо приближался к замку, заросла травой — очевидно, много лет никто по ней не ходил. Увидев сам замок, Козимо убедился в правильности своей догадки.

Здание было заброшено, его стены почти сплошь покрывал разросшийся плющ. Казалось, что все замерло в одно мгновение: телеги, инвентарь, другие признаки активной и полной хлопот жизни были заметны повсюду. Все было брошено с очевидной поспешностью.

Козимо обошел северную башню, чтобы осмотреть склон, на котором стояла башня, с другой стороны. Здесь на трехуровневых стенах отпечатался черный след, образуя обугленный круг, — как если бы огромный огненный шар попал в этом месте в каменную стену. Все разлетелось в прах.

Юноша окинул взглядом земли, на которых возвышался замок. Все поместье заросло сорняками, ниже простирался густой лес. Козимо снова заметил нечто странное. Беспрерывный лесной массив с востока на запад был будто разорван широкой полосой, казалось, что через лес прошелся гигантский топор лесоруба. Эта идеально ровная просека в самом центре леса слишком бросалась в глаза своей неестественностью.

Козимо спустился по склону.

Он увидел по обе стороны расчищенного прохода стену высоких крепких лесных деревьев; на прорубленном месте ничего не росло. На черной влажной земле не пробивалось ни травинки. Можно было подумать, что эту полосу недавно вспахали. Лошадь Козимо сердито фыркала и не хотела идти на этот странный участок.