Анкс слушала его речь, наморщив лоб и раздувая, словно от обиды, ноздри.

Воцарилось молчание.

— Ты ничего не Хочешь сказать? — спросил библиотекарь.

Оставаясь по-прежнему при своем мнении, она пожала плечами.

— Я не понимаю, — сказала она. — Уж не слишком ли легкое объяснение? Вся трудность в том, чтобы отделить истинное от ложного, определить, что есть иллюзия и что реальность, а не принимать все без разбору!

Флодоар снова улыбнулся.

— Ты говоришь так потому, что еще не осознала последствий того, что я только что тебе изложил. Слишком легко? Это инстинктивная реакция. Всегда нужно остерегаться мысли, которая напрашивается сама собой. Она редко бывает правильной. Я тебе говорил, что абсолютно не доверяю монахам, которые мне помогают. Даже самые умные, самые одаренные из них не могут стать моими последователями. У них испорченный ум, как раз такой, какой ты сейчас проявляешь, и он превращает их в пустых мечтателей. В их понимании это означает отречься от Бога.

— Забыть то, что мы знаем? Но забыть что? И как?

— То, что я открыл тебе, всего лишь малая часть загадки. Наберись терпения. Знай только, что ты должна бросить вызов твоему рассудку. Человек — существо ограниченное, как собственным телом, так и своим сознанием;существует бесконечное множество тем, бесконечное множество тайн, которые он не в состоянии не только осмыслить, но даже представить их, так как это противоречит его пониманию мира. При этом не имеет никакого значения, правдива ли, ложна ли, хороша или плоха та или иная история. Классические понятия, которыми руководствуется наш ум, внезапно отходят на второй план. Главное не в том, что человек способен открыть тайну, а в том, что он не должен ее знать.

— Человек ограничен?

— Ты даже не представляешь, насколько. И вот этому я буду методично учить тебя прежде всего. Если ты хочешь извлечь пользу из моих уроков и в конечном итоге быть мне полезной при совершении этого паломничества, пора приступать…

Флодоар быстро написал записку.

— А сейчас найди Эриха и передай ему этот приказ. Он должен снабдить тебя всем, что может понадобиться в этом путешествии. Твое место будет здесь, в моей повозке. Так надежнее. У тебя будет статус служки-секретаря.

Он пробежал глазами записку, лежащую у него на письменном стопе.

— Лагерь ученых теперь расположен в лесу под названием Паучий, это в полулье на восток отсюда. Ступай.

Анкс повернулась к выходу.

— Подожди, — остановил ее библиотекарь. — Как мне тебя теперь называть?

Девочка пожала плечами.

— Называйте меня, как и прежде, — Анкс.

Флодоара умилило ее самомнение. Но такова уж была эта девочка.

— Хорошо.

Она вышла из повозки, перебирая в уме тысячи вопросов.

— Верить во все?!

Она зашагала к Паучьему лесу, куда ее отправил хозяин.

Хьюго де Пайен отдал распоряжение о двух- или трехдневной остановке в Пансе, чтобы было проще разделить караван и отправить обоз Флодоара. Анкс задумывалась над названием, которое употребил библиотекарь: лагерь ученых. Ученых?

Она шла по пустынной лесной просеке, направляясь на восток. Внезапно появился вооруженный патрульный Милиции.

— Паломники не имеют права покидать свои обозы! — прокричал он.

Девочка не испугалась. Она посмотрела вокруг и заметила впереди еще два силуэта. Дорога тщательно охранялась.

— Я иду с поручением к монаху Эриху, — сказала она. — Меня отправил мэтр Флодоар.

Не сомневаясь в том, что ей не поверят, она показала записку. Патрульный на какой-то миг растерялся — он не умел читать. Он знаком подозвал к себе другого солдата. Тот подошел и прочитал записку.

— Все в порядке, — сказал он. — Пропусти мальчика.

— Благодарю.

Анкс продолжила путь, удивляясь, что «ученых» охраняют, как драгоценное сокровище. Она также подумала о том, что больше ни разу за все время паломничества не видела повозок с книгами, обнаруженных ею в Труа. Должно быть, их переправляют так, чтобы они не попадались на глаза любопытным. Анкс оказалась права: на лесной опушке она увидела десятки телег, составленных в правильные римские каре. Место было очень уединенное и со всех сторон охранялось солдатами.

«Вот они где, книги!» — мелькнуло у нее в голове.

Как только она подошла к лагерю, к ней направились два солдата. Она предъявила записку библиотекаря и прошла к первому каре из телег. Оно было самым большим, там находилось около десяти повозок. Снаружи ничего нельзя было заметить, а внутри каре она увидела столы и множество людей в синих одеждах. Суматоха здесь царила невообразимая. Все эти люди никогда не шли вместе с паломниками в караване. Низкорослые и высокие, молодые и старые, с выбритыми на старинный манер макушками, как Флодоар, или длинноволосые, как отшельники. Столы накрывали к обеду, ни о какой умеренности в еде речи не было. Но больше всего Анкс поразило то, что все вокруг говорили на латыни и греческом!

Посреди этой суматохи, в которой отсутствовали всякие проявления христианской набожности, выделялась внушительная фигура беспрерывно ворчавшего капитана Тюдебода. В руках он держал большой кусок курицы. Анкс машинально отвернулась. Узнают ли ее? Она отошла к повозкам и тут вдруг увидела ящик с проделанными в нем дырками, в котором ее держали перед тем, как привести к Флодоару! От ужасных воспоминаний ее отвлек другой знакомый силуэт: это был Эрих, молодой монах, блондин с холодными голубыми глазами, застававший ее два раза «на месте преступления». У нее перехватило дыхание. Эта встреча была решающей: если, как и Флодоар, он ее не узнает, она могла больше не беспокоиться по поводу своего внешнего вида.

Юноша сидел за столом, склонив голову над текстом, с пером в руке, и вносил какие-то сведения в длинный свиток. Анкс заметила, что большинство мужчин в лагере периодически бросали в его сторону встревоженные взгляды. Лихорадочная деятельность внутри каре, которая бросалась в глаза, была, скорее всего, вызвана страхом, тревогой, и причиной тому, как показалось Анкс, была работа, выполняемая Эрихом. Анкс вздохнула и наконец решилась подойти к нему.

Анкс приблизилась к нему, держа в руках письмо Фло-доара. Он поднял на нее взгляд.

— Я пришел, чтобы записаться в караван, _;— сказала она. — Мне велели представиться вам.

Он снова опустил голову, никак не реагируя на ее слова, и только сказал стоявшему возле него солдату:

— Избавьте меня от этого сопляка.

Пораженная, она увидела, что к ней направляется солдат.

— Подождите! — запротестовала она. — Меня направил мэтр Флодоар.

Она положила записку на стоп. Эрих нехотя прочитал послание, не прикасаясь к нему. Он снова поднял на нее глаза, было видно, что он разозлился, но в то же время был заинтригован. Эрих внимательно рассматривал «мальчика».

— Служка? — буркнул он. — Еще один секретарь? Что это ему взбрело в голову? И так уже не хватает для всех места и средств! Еще один лишний рот!

«Пусть гневается, но, по крайней мере, он меня не узнает», — подумала Анкс.

— Я не могу вас оставить, — сказал он, качая головой. — Сожалею, но я объяснюсь с мэтром. Возвращайтесь в свой обоз. В Святую землю вы прибудете вместе со всеми остальными. А сейчас оставьте меня.

Анкс не отступала.

— Библиотекарь сказал, что я буду находиться вместе с ним в его повозке.

Внезапно монах посмотрел на нее с ненавистью. Никто не произносил ни слова. Лицо юноши посуровело.

«Даже если он меня и не узнаёт в этой одежде, — подумала она, — нужно будет остерегаться этого человека. У него вид завистника и заговорщика. Может, он боится, что из-за меня лишится своих привилегий?»

Эрих положил перо.

— Вот как? — сказал он. — Вместе с ним? Какая честь!

— Я так тоже считаю.

— И почему же он так решил? Откуда ты ваялся? Какие у тебя таланты?

Анкс почувствовала, как у нее холодеет затылок. Она не ожидала такого допроса. Конечно же, ей необходимо было придумать какую-то легенду, она должна была вести себя соответствующим образом. Анкс досадовала на себя за то, что не подумала об этом заранее, прежде чем явиться сюда. Что ответить? Правду о своих познаниях? Ей не было известно, насколько образован Эрих; если окажется, что ее знания превосходят его, то она рискует разозлить его и настроить против себя еще больше. Лучше убедить его в том, что она для него не опасна. Подумаешь, какой-то служка…