Трон Иерусалима был свободен.

Люди, находившиеся в лагере, бросились к месту происшествия.

Но и они упали как подкошенные под ливнем огня, бьющего из-за дюн.

Несколько минут спустя появились наемники верхом на лошадях, чтобы проверить, как они выполнили свою работу. Впереди всех скакал всадник большого роста: это был Человек без рук и лица. Он остановился перед трупом короля Иерусалима. Один из его подручных приволок к нему чуть живого, истекающего кровью командира. Наемник уже собирался обезглавить пленника, но в тот момент хозяин решил помиловать его. Он приказал оставить командира в живых только для того, чтобы тот смог передать своим до мельчайших деталей, что произошло. Со всеми остальными безжалостно расправились.

Именно показания этого командира и видели на экране Хьюго де Пайен и Флодоар.

Де Пайен прервал ретрансляцию и включил свет.

— Для нас это плохие новости, — мрачно сказал он. — В прошлом году не стало Папы и императора Византии, недавно погиб Измаль, а теперь еще и эта смерть. Люди, поддерживающие нас, исчезают один за другим. Как Человек без рук и лица мог знать, какова позиция короля?

— Ставит ли это под угрозу успех экспедиции?

— Все зависит от того, кто станет королем после Бодуэна. А также от того, сколько времени будет у нового короля, чтобы подготовиться к отражению нападения на Иерусалим, которое Человек без рук и лица не замедлит предпринять.

— Кто преемних короля?

Пайен пожал плечами.

— Возможно, он находится среди нас! Ты ведь знаешь, что брат Бодуэна, Эсташ Булонский, еще в Труа присоеди — нился к нам. У него больше, чем у других, оснований претендовать на корону. Но Эсташ глуп. Даже если он станет королем, нам ни за что не удастся посвятить его в тонкости нашего дела. Любой неверный шаг с его стороны был бы губительным для христианских колоний, а значит, и для нас.

— Нет, господин. Одно дело знать, где спрятан Столп, другое депо — извлечь его и втайне увезти из Иерусалима. Тайна останется нераскрытой, и тогда Эсташ не будет представлять для нас угрозы. Не будем ему ничего говорить. Его неведение послужит гарантией.

— Стоит ему прибыть в Землю предков, и кто-нибудь из окружения Бодуэна сразу же предупредит его о том, что наши полномочия незаконны, и мы окажемся в полной зависимости от него.

— А если Эсташа не провозгласят королем?

— Это еще больший риск. Я бы скорее предпочел глупца, которого мы знаем, претенденту, о котором нам ничего не известно. Если корона не перейдет по наследству кому-то из родственников, она может достаться тому, с кем будет трудно договориться. Необходимо сообщить Эсташу о смерти короля и поддержать его в трудную минуту Чем лучшие у нас с ним сложатся отношения, тем меньше будет от него вреда. Столп по-прежнему в безопасности?

Флодоар улыбнутся.

— Он сам себя охраняет. Мы ему для этого не нужны. Конечно же, охранники, поставленные Бодуэном у Башни Соломона, уже разбежались, но это неважно. Кроме нас, никто не знает тайну саркофага. Он оставался в неприкосновенности на протяжении веков, так что за два-три месяца с ним ничего не случится. Не из-за чего переживать. У нас есть план, будем же ему следовать. А вот что нам делать с Человеком без рук и лица?

Хьюго ответил не сразу.

— Мы не знаем, что ему действительно известно. Граф де Шампань был прав: важно прибыть на место раньше других!

Хьюго встал.

— Не исключено, что среди нас есть преданные Человеку люди. Я хочу, чтобы ты покинул караван раньше предусмотренного срока и увез все книги и инструменты. Как мы и договаривались, ты отправишься в Константинополь.

Библиотекарь побледнел.

— Сегодня?

— Как только подберешь людей, которые будут тебя сопровождать. Будь бдительным. Отбирай только самых надежных.

— Но солдаты, отправленные мне на помощь Византией, еще не прибыли! И…

— Все равно. Они присоединятся к тебе в Аквилее, как и предполагалось.

Разделение паломников на два каравана планировалось еще в Труа, но все рассчитывали, что это произойдет позднее. Рыцари должны были привести паломников в порт Венеции и посадить их на корабли, в то время как Флодоар с помощниками будет сопровождать повозки с секретным грузом — книгами и инструментами — до Константинополя, чтобы уже оттуда сушей переправить их в Иерусалим. Груэ был очень ценным, чтобы рисковать, отправляя его морем.

— Исчезновения, убийства, — прошептал Хьюго. — Никто не может сказать, что нас еще ждет. Я хочу, чтобы ты и библиотека как можно скорее оказались в безопасности. Тщательно подбирай себе людей. Еще одно предательство — и мы пропали. Я также хочу распорядиться, чтобы расстояние между караванами составляло несколько дней пути. Больше никто не сможет переходить из одного в другой.

— Это будет трудно выполнить.

— Для этого и существует Милиция. Если среди нас есть предатели, я хочу помешать им свободно передвигаться. Более того, не следует распространяться о том, что среди паломников находится возможный будущий король Иерусалима; это может привести их в смятение. Чем меньше мы будем следовать требованиям дипломатии, тем меньше подозрений будем вызывать. И последнее — я хочу быть уверенным в том, что прибуду в Святую землю раньше Эсташа Булонского. Поэтому я отправлю его в последний караван, якобы для его же безопасности.

— Я понимаю. Но…

— Что еще?

— Как быть с подбором помощников? Получается, что я не могу быть откровенным с людьми, которые сейчас работают со мной. И потом, это подсознательное ощущение, что нас предали, что за нами наблюдают… Я не знаю, кому можно доверять, и не могу избавиться от мысли, что следят за каждым моим шагом. Это ужасно! Мне приходится все контролировать, а еще эта дополнительная нагрузка!

— Нужно довести дело до конца, Флодоар. Найди кого-то из новеньких — кого нельзя ни в чем упрекнуть.

Он вернулся к столу.

Флодоар вышел, явно расстроенный из-за предстоящего отъезда.

Он вернулся в свой сектор. Кабинетом ему служила крытая повозка, запряженная тройкой лошадей. Высокие деревянные борта скрывали внутренность повозки от посторонних глаз. Из трубы время от времени выходил черный дым. К низкой дверце вели четыре ступеньки.

Совещание с де Пайеном проходило глубокой ночью, как только были получены доказательства смерти Бодуэна. Все вокруг слали, кроме часовых. Прежде чем войти в свой кабинет, Флодоар передал распоряжение капитану Тюдебоду.

Последнего разбудили неожиданно, среди ночи, но через несколько минут он уже доставил к Флодоару узницу Анкс Коламбан. Три дня без всяких объяснений девочку держали взаперти. Тюрьмой служил большой ящик с несколькими отверстиями для поступления воздуха. За все время, пока Анкс находилась под арестом, никто не предъявил ей обвинений, не спросили ее имени. Даже не потрудились ее обыскать, и томик Табари по-прежнему был спрятан у нее под одеждой.

Капитан привел ее в повозку библиотекаря.

Внутреннее убранство повозки удивило Анкс. Вдоль стен тянулись попки с книгами. Письменный стол, заваленный рукописями, был таким большим, что едва оставалось место, куда можно было втиснуть кровать. Но что поражало больше всего — это камин. Только что разведенный огонь с треском пожирал хворост. Анкс еще никогда не видела камина в деревянной повозке.

Флодоар сидел за письменным столом. Он поднял голову и посмотрел на девочку.

— Вот девчонка, которую вы приказали разыскать, — сказал Тюдебод.

— Хорошо.

В проеме двери внезапно показался писарь Эрих. Он только что проснулся и не мог понять, что происходит.

— Оставьте нас, — сказал Флодоар капитану.

Тюдебод вышел из повозки, раздосадованный тем, что никто его не поблагодарил за арест девочки. Эрих хотел войти и закрыть за собой дверь, но…

— Тытоже, Эрих.

Юноша удивился.

— Мне никто не нужен. Риска никакого нет. Иди ложись спать, завтрашний день будет не из легких.

Эрих повиновался. Он бросил взгляд на девочку, с трудом скрывая свое презрение к ней, и вышел.