– И ради этого вы ждали свадьбы моей дочери?

– Только тут я мог встретиться с вами. Завтра вы улетите на своем самолете в Милан, в Ла Скала, в понедельник будете в Лондоне, во вторник вечером в Нью-Йорке. Учитывая бюджет полиции, мои транспортные расходы ограничены, и мне удалось добраться только до Борделе.

– Есть телефон.

– Вы бы не стали со мной говорить. Я проделал восемьсот километров, и, судите сами, мне приходится из кожи лезть, чтобы получить ответ на один-единственный вопрос.

– Да что это за чертов вопрос?

– Я вам его уже задавал: знакомы ли вы с Аннабель Доманж?

Долгое молчание. Еще более долгое, чем сигара. Прерванное Тайандье:

– Если вы мне ответите «нет», я немедленно уйду.

– И станете допекать расспросами второй номер из вашего списка.

– А потом номер третий, до тех пор, пока не наткнусь на любовника Аннабель.

– Я ее знал.

– Пока нет доказательств, что она мертва.

– Простите. Я ее знаю.

– Она ваша любовница?

– Напоминаю, что мои жена и дочь неподалеку.

– Учитывая толщину стен, вряд ли они услышат.

J2B протянул руку к телефону. Три звонка и три: «Это я, можешь подняться в мой кабинет?» После чего к ним присоединились три человека. Один из них был тот самый тип, с которым они недавно столкнулись, по имени Линдси. Двоих остальных Тайандье никогда не видел. Бертело представил их комиссару, удовлетворившись именами. Кроме Линдси тут оказались Эрнесто и Хельмут.

– Если вы составите в Англии, Италии и Германии такие же списки, как и тот, что составили во Франции, комиссар, вполне вероятно, что эти господа окажутся в первой строке, как и я.

J2В вкратце обрисовал ситуацию троице в смокингах. Нахмуренные брови. Они были явно ошеломлены.

– Что за нелепая история?! – воскликнул Эрнесто.

– Были похищены любовницы некоторых высокопоставленных особ, вот и все. Я попросил вас прийти, чтобы узнать, не коснулось ли это и вас. Лично меня коснулось.

Он взялся за проблему как деловой человек. Собрание, определение заинтересованности, решение.

– Ты изменяешь Элен? – спросил Линдси.

– Да.

– Думаешь, сейчас время говорить об этом? – занервничал Хельмут.

– Вопрос не в том, чтобы говорить, а в том, чтобы действовать. Женщина, с которой у меня интимная связь, исчезла. Комиссар Тайандье сообщил мне сегодня, что то же самое произошло с другими людьми нашего ранга. Кто-то хочет подкопаться под нас. Если это вас не коснулось, возвращайтесь к гостям.

Тайандье оставалось наблюдать. Работу за него делал Бертело.

– Я своей жене не изменяю, – заявил Линдси, прежде чем уйти.

Двое других остались.

– Так я и поверил, что у него никого нет, – сказал Эрнесто.

– Эти англичане – все лицемеры, – процедил Хельмут.

– Где и когда вы видели ваших любовниц в последний раз?

– Вчера в Риме, – сказал Эрнесто.

– Моя здесь, – признался Хельмут.

– Ты ее притащил сюда? – удивился J2B. – Вместе с женой?

– Клаудиа о нашей связи ничего не знает.

– И кто она?

– Проще позвать ее сюда, – предложил Тайандье.

Немец колебался.

– Отсюда это дело не выйдет, – уверил его J2B. -Думаешь, я бы об этом заговорил, если бы был хоть малейший риск утечки?

Хельмут достал свой сотовый телефон. Через несколько минут появилась молодая женщина в облегающем платье, на высоких каблуках. Ее красота, прежде затененная тучей блондинистых супермоделей, виснувших на богачах в кабинете просто засверкала. Бертело и Эрнесто остолбенели.

– Карен?

– Твоя дочь?

Тайандье спросил себя, на какую же планету его занесло.

– Карен мне не дочь. Я ее просто выдаю за дочь, в том числе и своей супруге. Так что ее присутствие рядом со мной не вызывает подозрений.

– Как же тебе удалось всех провести?

– Поддельное свидетельство о рождении, одна бывшая любовница, согласившаяся сойти за ее мать.

Тайандье обратился к Карен:

– За последний месяц вы получали угрозы?

– Нет.

– За вами следили?

– Нет.

Он дал ей визитку с номером своего телефона и попросил позвонить, если случится что-нибудь подозрительное.

– Подозрительное?

– Я тебе объясню, Карен, – сказал Хельмут.

– А ты, Эрнесто? – спросил J2B.

– Она сейчас в Риме.

– Чем занята?

– Заседает в административном совете «Agip».

– Сколько ей лет? – спросил Тайандье.

– Двадцать шесть.

– Красива?

– Думаете, я рисковал бы своим очагом ради дурнушки?

– Как ее зовут?

Тот тоже заколебался.

– Достаточно имени, – успокоил его комиссар.

– Слоан.

– Мне совершенно необходимо с лей встретиться.

Джеймс Музее покинул Белый дом с иным представлением о мире. Американский президент преподал ему урок не слишком ортодоксальной геополитики. По дороге в агентство он завернул в «Max Blues Cofee», ближайшую к своей конторе забегаловку. Хозяин был человек спокойный, а в углу стояло пианино. В это время дня зал был почти пуст.

– Как дела у особого агента? – спросил Макс.

– Срочно нужны пиво и блюз.

– Устраивайся, сейчас принесу.

Музес сел за инструмент, увидел, что перед ним появился стакан, закурил сигарету и стал напевать «Stormy Monday», [27]соло. В конце отрывка какой-то посетитель за стойкой отставил свой джин-тоник и захлопал в ладоши.

– Прекрасное исполнение!

– Он зарыл свой талант, – сказал Макс.

– Так вы не профессионал? – удивился клиент.

– Без этого я бы жить не смог, но живу не на это.

– Можно угостить вас стаканчиком?

Незнакомца звали Дилип, он был индийцем и проявлял явный интерес к Джеймсу. Тот заметил это не сразу, потому что в голове все еще вертелась их беседа с президентом.

– Слушай, Макс, кто, по-твоему, заправляет миром?

– Вот черт, ну и вопрос.

– Отвечай не раздумывая, инстинктивно.

– Америка, кто же еще! Мы можем задать трепку любой стране, плюем на решения ООН, монополизируем экраны планеты, и большинство транснациональных компаний тоже наши.

– Америка – это слишком расплывчато. Я имена спрашиваю.

– Макс прав, – вмешался Дилип. – США господствуют в мире как никакая другая империя в прошлом. Во всех областях – политической, экономической, культурной военной, технологической, научной. А если хотите имена! возьмите имена всехамериканцев, для которых крутится эта гипердержава: тех, что используют свои прожорливые внедорожники, чтобы разъезжать по городу, тех, что чудовищно жиреют, потому что объедаются, тех, что включают кондиционер, потому что не выносят солнца, тех, что потребляют сверх потребностей. Американцы – самые крупные хищники планеты, цари джунглей, и им надо много пищи.

– Чем занимаетесь в жизни? – спросил Джеймс.

– Программист.

– Хищник от информатики?

– У меня был выбор: остаться в Нью-Дели за пятьсот рупий в месяц или зарабатывать тут в пятьдесят раз больше.

– Проблема в жилье, – сказал Макс. – Мистеру нужен отель неподалеку, пока он не подыщет себе квартиру.

В кармане Джеймса завибрировал мобильник. Федеральные службы сообщили ему об исчезновении женщины в Джорджтауне. Он достал связку ключей, отцепил один и положил на стойку.

– Вот, пока не найдете себе берлогу, – сказал он Дилипу. – У меня места много, живу один, и это неподалеку отсюда. Макс вам покажет, как дойти. А мне еще надо немного поработать.

– Я не могу это принять, это слишком…

– Пусть мы, американцы, и хищники, это не мешает гостеприимству.

Ночь покрыла берега Потомака словно саваном. Полчища полицейских прочесывали окрестности между Джорджтаунским университетом и рекой. Инспектор Маклафлин изложил Музесу суть дела:

– Месяц назад один студент-юрист, Алек Фаулз, договорился о свидании с девушкой. А сам опоздал. Девушки на месте не оказалось, и с тех пор она как в воду канула. Все, что он о ней знает, это что ее зовут Мария, что она мексиканка и ладно скроена.