Когда он проснулся снова, незнакомка, вернувшая себе повадки андроида-аутиста, одевалась. Сильви ждала их в столовой, где был подан завтрак.

– Ну и. как? – спросила она сухо.

– Что «как»?

– Можешь что-нибудь сообщить?

– Она говорила.

– И что именно?

– «Гухавоп линан ао ело… Гухавоп манкос ус нандре».

Они съели омлет с овощами и фруктами и выпили зеленого чаю.

На пристани Натан сторговался с рыбаком, взявшимся перевезти их через пролив Цугару. Мучаясь от качки и рыбной вони, Сильви провела добрую часть плавания, отправляя за борт собственный завтрак. И обрела дар речи, только ступив ногой на остров Хоккайдо.

I Ненавижу лодки, – призналась она.

– Живые на воде, мертвые под землей.

– Живые при этом страдают от морской болезни.

Она была белее, чем актер театра Кабуки.

На дороге в Томакомаи их подобрал какой-то пикап. Километров через пятьдесят они остановились у придорожного ресторана. Был уже полдень, и шофер захотел подкрепиться.

Они устроились за столом в глубине зала, водитель пикапа подсел к знакомому. Они заказали суп, рис, рыбу и чай.

– Натан, тот кошмар, который приснился мне в поезде, кое-что мне подсказал.

Он молча посмотрел на нее, давая понять, что готов выслушать продолжение.

– Рядом с тобой я поняла, что, приспосабливаясь к ситуации, можно ее контролировать.

– Ситуация – это смесь случайного и обусловленного.

– Если убрать случайности, что остается?

– Мизансцена.

– Можно допустить, что в нашем деле опасность исходит от самой ситуации. Она и есть орудие преступления. С виду совершенно заурядная, нормальная обстановка. Жертва не испытывает никакого страха, и вдруг – бац! Ловушка захлопывается, не потревожив сцену, поскольку та нарочно была задумана для этого.

Чувствуя, что Натан принял ее гипотезу всерьез, она продолжила:

– Возьмем случай Аннабель. Гости, свидетель, пес были тут, может, не случайны.

– Пес?

– Пса жертвы могли подменить другим, дрессированным, чтобы толкнуть нас на ложный след.

– Продолжай.

– Николь встретила лжебегунов. По поводу Галан вполне логично предположить, что были замешаны и таксист, и француз. А что касается Суйани, то разумнее искать сообщников среди тех двух мотоциклистов, нежели среди банкиров.

– План В таким образом был планом А, – сказал Натан.

– За эти дни в Японии я уразумела, что явное тут лишь для того, чтобы что-то скрыть. То, что должно быть скрыто.

– Япония – страна незримого.

– Я хорошая ученица, правда?

– Твоя версия подтверждает гипотезу о том, что похитители могущественны и хотят это показать…

– И еще они как бы предупреждают всех воротил и заправил, которые считают себя неуязвимыми.

Не понимаю, зачем ты обратилась ко мне.

– На самом деле только для того, чтобы ты был рядом. Она взяла его за руку под равнодушным взглядом их

подопечной, которая безропотно ела то, что ей дали. Сильви попыталась отличить от водорослей тончайшие ломтики лука-порея. Внезапно незнакомка встала. Натан схватил ее за руку.

– Может, хочет в туалет, – сказала Сильви. – Я ее провожу.

Он посмотрел им вслед, отпил глоток чаю и заинтересовался посетителями. Трое дальнобойщиков, чета пенсионеров, водитель пикапа, болтавший с каким-то мастеровым, парочка коммивояжеров. Бармен был молод и со всеми знаком. Неопытная официантка разносила блюда, едва сохраняя шаткое равновесие. Опрокинула бутылку пива. Могла ли в этой ситуации таиться опасность? Реальна обстановка или подстроена? Плод случайности или постановка, разработанная чьим-то изощренным умом? Он как раз изучал этот вопрос, когда услышал донесшийся из туалета крик.

На полу под раскрытым во всю ширь окошком сидела Сильви, зажимая рукой окровавленный нос. Натан перемахнул через нее и вынырнул наружу, угодив головой в мусорный бак. Незнакомка уже бежала посреди дороги, раскинув руки в стороны. Вильнув, перед ней затормозила серая «мазла». Девица плюхнулась на пассажирское сиденье, и машина вновь тронулась. Натан подобрал с земли камень, сунул в карман и бросился к мотоциклисту, только что въехавшему на стоянку ресторана. Прыгнув ногами вперед, он пролетел над рулем, зажал ими, как ножницами, шею владельца «ямахи», крутнулся в воздухе, выдернул его, словно гвоздь, из седла и вбил в землю. Затем вскочил, распрямившись как пружина, оседлал тяжелую машину и так резко газанул, что она едва не вырвалась из-под него. Он очень быстро догнал «мазду», мигая фарой, и легко обошел ее, чуть повернув рукоятку, отчего его цель превратилась в серое смазанное пятно в зеркале заднего вида. Навстречу ехал грузовик. Сзади приближалась, набирая скорость, «мазда». На спидометре – сто семьдесят километров в час. Грузовик промчался мимо, обдав его яростным порывом ветра. Теперь дорога была свободна на обеих полосах. Он вытащил камень из кармана и метнул через плечо в «мазду», максимально увеличив скорость. Через пятьсот метров затормозил, пронесся юзом поперек шоссе, спрыгнул и приземлился в канаве. Сзади ослепленная машина с разбитым ветровым стеклом врезалась в мотоцикл. Ее резко развернуло задом наперед, занесло и выбросило в поле, колесами кверху. Натан бросился на помощь. Прижатая к потолку беглянка потеряла сознание. Раненый водитель повис на ремнях. Натан высвободил оба тела из-под подушек безопасности и вытащил наружу. У японца был перелом ноги и сотрясение мозга. Натан выбрался на дорогу, неся девицу, и попросил сбежавшихся зевак вызвать «скорую помощь». На подъезде к месту аварии уже выстроилась цепочка автомобилей, словно перед пунктом оплаты дорожного сбора. Он увидел издалека, что Сильви исподтишка позаимствовала «тойоту» у какого-то ротозея, который вылез, чтобы поглазеть на бесплатное представление. Она нервно выехала из вереницы, тормознула перед Натаном. Едва тот успел запрыгнуть внутрь и уложить на сиденье инопланетянку, Сильви газанула, даже не дождавшись, когда он захлопнет дверцу. Он перебрался вперед.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Как человек вне закона.

– Я имел в виду твой нос.

Из ее ноздрей сочилась кровь.

– Это она тебя так?

– Нет, я сама налетела, когда кинулась вдогонку. Куда едем?

– Прямо.

Они проехали вперед километров тридцать, до Мурорана. Там Натан сделал кое-какие покупки – обезболивающие средства, минералка, спальный мешок, банное полотенце, зерновые хлебцы, шоколад, энергетические напитки, рюкзак.

– Зачем все это?

– Для тебя.

Они поехали дальше, в сторону Томакомаи. Натан выглядел озабоченным.

– Что не так?

– Мне никак не удается избежать столкновений и насилия. Не перестаю калечить эту девицу с тех пор, как она попалась мне в руки. Да и того типа в «мазде» чуть не угробил…

– Как она?

– Выживет. Она неистребима.

– Твое искусство довольно эффективно.

– Величайшее искусство состоит в том, чтобы избегать схватки.

– Самоустраниться?

– Я выхожу из игры.

– Исключено. Во-первых, ты никого не убил. Во-вторых, кто из тех, с кем ты круто обошелся, был невиновен? Двое мотоциклистов, которые пытались продырявить тебе шкуру? Фараоны, которые набросились на тебя в проулке? Водитель «мазды», который хотел тебя переехать? Виновных больше, чем кажется, Натан. Даже эта девица, быть может, вовсе не безгрешна, и ей поручено стереть отпечатки и замести следы.

– Твоя гипотеза способна любого трусоватого кретина сделать параноиком.

Они ехали вдоль Тихого океана, теряясь в догадках и путаясь в замысловатых предположениях, от которых холодок бежал по спине. Натан велел Сильви свернуть влево, на грунтовый проселок, поднимавшийся в горы.

– Далеко еще?

– Километров двадцать.

– По этой тропе?

– Придется идти пешком.

Действительно, каменистая тропа вскоре растворилась в густом темном лесу. Сильви поставила машину на ручной тормоз и обхватила руками руль.

– Ты уверен, что другого пути нет?

– Если бы был, учитель Ояма не жил бы там.