Она с тревогой огляделась:

— Шон, где Шон? — Паркс не ответил, и Мишель почувствовала, как к глазам подступили слезы. — Пожалуйста, Джефферсон, только не говорите, что он… — Ее голос сорвался.

— Я ничего не могу сказать вам, потому что ничего не знаю. И никто не знает. Никаких тел найдено не было, Мишель. Нет ничего, что указывало бы на присутствие Шона. Но поиски продолжаются. Там был сильный пожар и взорвался газ. Я к тому, что, возможно, они ничего и не найдут.

— Я звонила ему ночью, но он не отвечал. Может, его действительно не было дома?

— Или это было уже после взрыва.

— Нет, я слышала взрыв, когда подъезжала к дому.

Паркс пододвинул стул к кровати и сел.

— Ладно, расскажите мне все по порядку.

Она так и сделала, стараясь не упустить ни одной детали. И тут вспомнила еще об одном событии, которое совсем вылетело у нее из головы из-за волнений, пережитых в доме Кинга.

— И еще. Прошлой ночью меня пытались убить в отеле. Стреляли через окно номера по кровати. По счастью, я уснула на кушетке.

Паркс побагровел:

— Какого черта вы сразу мне не позвонили? А вместо этого рванули в здание, которое взорвалось! Вам что, жить надоело?

Мишель села и натянула на себя простыню, чувствуя, как от боли раскалывается голова. Она впервые заметила бинты у себя на руках.

— У меня что, ожоги? — с опаской спросила Мишель.

— Нет, просто порезы и ссадины. Они заживут, а насчет головы не уверен. Будете продолжать в том же духе, и вам ее не сносить.

— Я просто хотела убедиться, что с Шоном все в порядке. Я подумала, что если решили расправиться со мной, то и с ним, наверное, тоже. И я не ошиблась. Тот взрыв ведь не был случайным?

— Нет. Нашли остатки взрывного устройства. Причем далеко не примитивного. Его заложили у газовых труб в подвале, и взрыв разнес весь дом на куски.

— Но зачем? Тем более если Шона там не было?

— Мне и самому хотелось бы знать.

— Вы направили людей на поиски Шона?

— Всех, кого могли, и везде, где только можно. К поискам подключились ФБР, Служба судебных исполнителей, Секретная служба, полиция Виргинии, местные органы правопорядка, но результат пока нулевой.

— А в остальном? Есть какие-нибудь зацепки по Джоан? Хоть что-нибудь?

— Нет, — мрачно признал Паркс. — Пока ничего.

— Понятно. Мне пора отсюда выбираться. — Она снова попыталась подняться.

— Нет, вы останетесь лежать и набираться сил.

— Но я просто не смогу!

— Я взываю к элементарному здравому смыслу. Если вы уйдете отсюда, так и не оправившись, то можете потерять сознание прямо за рулем и либо сами убьетесь насмерть, либо кого-нибудь задавите. И чего вы этим добьетесь? И не забывайте: меньше чем за неделю вы попадаете в больницу уже второй раз. В третий раз вы можете оказаться в морге.

Мишель собиралась возразить, но передумала и откинулась на подушки.

— Ладно, будь по-вашему. Только обещайте мне сразу позвонить, если появятся новости. Если вы этого не сделаете, то я за себя не отвечаю!

Паркс шутливо поднял руки:

— Хорошо, хорошо. Я не ищу себе новых врагов — у меня их и так хватает. — Он направился к двери, но на пороге обернулся: — Я не хочу внушать ложных надежд. Шансы, что мы снова увидим Шона Кинга, весьма сомнительны. Но пока они есть, я глаз не сомкну.

Мишель попыталась улыбнуться:

— Я поняла. Спасибо.

Через пять минут после его ухода она торопливо оделась и выскользнула из больницы через заднюю дверь, стараясь не попадаться на глаза дежурным медсестрам.

Кинг очнулся в кромешной тьме. Там, где он находился, было холодно, и он догадывался, куда его привезли. Шон сделал глубокий вдох и постарался сесть, но не смог: опасения, что он связан, подтвердились. Судя по всему, его скрутили кожаными ремнями. Он повернул голову: хоть глаза уже и привыкли к темноте, но при отсутствии света все равно ничего видно не было.

Шон замер, прислушиваясь к каким-то еле слышным звукам, похожим на шепот, но определить, был ли их источником человек, так и не смог. Затем он услышал приближающиеся шаги и почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Этот человек дотронулся до его плеча — жест был очень осторожным и совсем не угрожающим. А затем легкое прикосновение переросло в железную хватку, и Кинг почувствовал укол. Он сжал зубы, стараясь сдержать крик боли.

Наконец ему удалось произнести несколько слов спокойным голосом.

— Вы же можете раздавить меня до смерти.

Его тут же отпустили, и шаги удалились. На лбу Кинга выступил пот, и он почувствовал внезапный озноб и приступ тошноты. Шон решил, что ему что-то вкололи, повернул голову, и его вырвало.

— Извините, что испортил ковер, — пробормотал он, закрыл глаза и потерял сознание.

Мишель сразу направилась к разрушенному дому Кинга. Она осторожно пробиралась по пепелищу, наблюдая, как пожарные и полицейские осматривают место происшествия и гасят возникавшие тут и там язычки пламени. Мишель поговорила с несколькими агентами, и те подтвердили, что никаких человеческих останков найдено не было. Окидывая взглядом то, что осталось от некогда чудесного дома Кинга, Мишель чувствовала, что ею начинает овладевать отчаяние. Здесь ей ничего не удастся узнать. Она прошла к пирсу и долго смотрела на спокойную гладь озера, надеясь, что близость к месту, которым так дорожил Кинг, придаст ей сил.

Мишель не давали покоя два момента: ордер на арест Боба Скотта и место нахождения Дага Денби. Она решила, что со всем этим пора разобраться. Мишель отправилась обратно в гостиницу и по дороге позвонила отцу. Шеф полиции Фрэнк Максвел пользовался очень большим авторитетом и знал в Теннесси всех, кого стоило знать. Она рассказала отцу, что ей нужно.

— С тобой все в порядке? Судя по голосу, что-то случилось.

— Наверное, ты еще не в курсе, папа. Вчера ночью взорвали дом Шона Кинга, и он пропал.

— Господи, ты-то как?

— Я — нормально. — Она не стала рассказывать о покушении в гостинице. Мишель уже давно решила не посвящать отца в детали своей работы. Опасность, которой подвергались ее братья, отец воспринимал как неотъемлемую часть профессии, но к тому, что его дочь едва не убили, он вряд ли отнесется спокойно. — Папа, эта информация мне нужна как можно быстрее.

— Я все понял, — сказал он и повесил трубку.

Мишель вернулась в гостиницу, нашла заметки Джоан и села на телефон наводить справки о Даге Денби. Последний звонок она сделала ему домой в Джексон, штат Миссисипи. Женщина, взявшая трубку, о Денби ничего не сообщила и даже отказалась подтвердить, что он там действительно жил. Вообще-то в этом не было ничего удивительного, поскольку Мишель являлась совершенно посторонним человеком. А если у Денби водились деньги и он не ходил на работу каждый день, то мог быть где угодно. И никто не мог подтвердить алиби Денби ни в один из дней, интересовавших Мишель. Роль, которую он играл во время избирательной кампании Риттера, однозначно делала его подозреваемым, но какой у него мог быть мотив для совершения всей этой череды преступлений?

Звонок телефона заставил Мишель вздрогнуть. Она схватила трубку — звонил отец, который лаконично и четко сообщил, что ему удалось разузнать. Она все записала.

— Папа, ты сам не знаешь, какой ты хороший! Я тебя люблю.

— Было бы неплохо, если бы ты почаще нас навещала. Мама очень волнуется.

— Обещаю! Как только здесь все закончится, я сразу приеду.

Она набрала номер, который дал ей отец. Это была адвокатская контора, занимавшаяся продажей Бобу Скотту участка в Теннесси. Отец уже успел позвонить туда и предупредить о звонке Мишель.

— Я не знаю вашего отца лично, но от общих знакомых слышал о нем только самые лестные отзывы, — сказал адвокат. — Насколько я понимаю, речь идет о каком-то участке земли.

— Да, вы занимались реализацией имущества после смерти владельца и продали некий участок Бобу Скотту.