— Я проделала долгий путь. И наслышана о гостеприимстве южан. Может, проявишь его?

Шону очень хотелось прогнать ее отсюда. Однако единственным способом узнать, зачем к нему явилась Джоан Диллинджер, было подыграть ей.

— О каком гостеприимстве идет речь?

— Ну, сейчас почти девять часов вечера, время ужина. Давай начнем с него, а потом двинемся дальше.

— После стольких лет ты являешься сюда незваной и рассчитываешь, что я накормлю тебя ужином?! Нахальства тебе не занимать!

— Тебя это вряд ли удивляет, верно?

Пока Кинг готовил еду, Джоан с полученным от него бокалом джина с тоником осматривала первый этаж дома. Закончив, она вернулась на кухню и облокотилась на разделочный стол:

— Палец не беспокоит?

— Только когда мне не по себе. Своего рода показатель настроения. Вот и сейчас его дергает так, что мало не покажется.

Она не обратила внимания на колкость:

— У тебя потрясающий дом. Я слышала, что ты построил его своими руками.

— Надо же было чем-то себя занять.

— Я и не знала, что ты умеешь плотничать.

— Во время учебы я подрабатывал тем, что строил дома для людей, которые могли за это хорошо заплатить. Ну а теперь решил поработать на себя.

Они поужинали на открытой площадке возле кухни, откуда открывался изумительный вид на озеро. За едой распили бутылку дорогого красного вина, которую Шон принес из винного погреба. При других обстоятельствах это была бы очень романтическая трапеза.

После ужина они захватили бокалы с вином и перешли в гостиную с высоким потолком и стеклянной стеной. Увидев, что Джоан озябла, Кинг зажег газовый камин и бросил ей плед. Они сели на диванах друг напротив друга.

Джоан скинула туфли, подогнув под себя ноги, набросила сверху плед и подняла бокал:

— Ужин был просто чудесным. — Вдохнув аромат напитка, она заметила: — Вижу, что к списку своих достоинств ты добавил еще и умение разбираться в винах.

— Ладно, теперь я тебя накормил и напоил. Зачем ты приехала?

— Когда с бывшим агентом секретной службы происходит нечто из ряда вон выходящее и требующее полномасштабного расследования, это всем интересно.

— И тебя послали встретиться со мной?

— В моем нынешнем положении я сама решаю, куда мне ездить.

— Значит, с твоей стороны это неофициальный визит? Или ты приехала, чтобы шпионить для Секретной службы?

— Нет-нет, я здесь совершенно неофициально. И хотела бы услышать твою версию происшедшего.

Кинг сжал в ладони стакан, едва сдерживая желание запустить им в незваную гостью.

— У меня нет никакой версии. Этот человек непродолжительное время работал на меня. Его убили. Сегодня я узнал, что он был в программе защиты свидетелей. Я не знаю, кто его убил. Это все.

Она кивнула и долго смотрела на огонь. Потом поднялась, подошла к камину, присела возле него на корточки и провела рукой по облицовке:

— Не только плотник, но и каменщик?

— Камин делали другие. Я знаю границы своих возможностей.

— Приятно слышать. Большинство мужчин, с которыми я знакома, ни за что не признаются, что такие границы у них есть.

— Спасибо. Но я все равно хочу знать, зачем ты здесь.

— Это не имеет никакого отношения ни к Секретной службе, ни к нам.

— Никаких «нас» нет…

— Но были. Мы несколько лет проработали вместе в Секретной службе, встречались и проводили время наедине. При других обстоятельствах наши отношения могли перерасти в нечто большее. И мне хотелось бы думать, что, услышав об убийстве свидетеля под защитой у меня на работе, ты бы тоже приехал, чтобы узнать, как я со всем этим справляюсь.

— Думаю, что здесь ты ошибаешься.

— Ладно, пусть так, но я приехала именно поэтому. Хотела убедиться, что у тебя все нормально.

— Я рад, что мои неприятности предоставили тебе возможность проявить сострадание.

— Сарказм тебя точно не красит, Шон.

— Уже поздно, а тебе еще предстоит долгая дорога обратно в округ Колумбия.

— Ты прав. Дорога действительно долгая, — подтвердила она и добавила, оглядевшись: — Но у тебя здесь много места. — Джоан поднялась и подсела к нему. — Ты в отличной форме и вполне годишься для спецназа ФБР по спасению заложников, — заметила она, одобрительно разглядывая его подтянутую фигуру.

Он покачал головой:

— Я уже слишком стар для этого. Слабые колени, простреленное плечо и все такое.

Она вздохнула и отвернулась, наматывая на палец несколько выбившихся за ухом волосков.

— Мне только что исполнилось сорок.

— Подумай, как жить дальше. Мир на этом не кончается.

— Для мужчины — да. Для женщины сорок лет и отсутствие семьи — это почти конец.

— Ты выглядишь отлично! И для тридцати, и для сорока лет. И потом, ты сделала карьеру.

— Я не думала, что продержусь так долго.

— Ты продержалась дольше меня.

Она поставила на столик бокал с вином и повернулась к нему.

— Но не должна была.

Наступило неловкое молчание.

— Это все было так давно, — наконец произнес он. — И все осталось в прошлом.

— Уверена, что нет. Я же вижу, как ты на меня смотришь. — Джоан снова взяла бокал и не отрываясь допила вино до дна. — Ты понятия не имеешь, как трудно мне было решиться приехать сюда. Я раз десять передумывала. Целый час выбирала, что надеть. Я потратила больше нервов, чем при охране президента во время инаугурации.

Он никогда не слышал от нее таких речей. Джоан всегда отличалась крайней решительностью и отсутствием сомнений. Постоянно подсмеивалась над коллегами-мужчинами, будто не просто была равной им, а их вожаком.

— Мне очень жаль, что так произошло, Шон. Боюсь, я тогда тебе этого не сказала.

— По-любому, прокололся именно я. На этом все. Да и те давние дела теперь не имеют для меня никакого значения.

Сунув ноги в туфли, она поднялась и надела пиджак:

— Ты прав, уже поздно, и мне пора возвращаться. Извини, что приехала к тебе без приглашения и вторглась в твою замечательную жизнь.

Кинг промолчал, но потом, когда Джоан уже направилась к двери, вздохнул и произнес:

— Ты слишком много выпила, чтобы ехать так поздно ночью. Наверху направо есть спальня для гостей и ванная. В шкафу пижамы. Кто первый встанет — варит кофе.

Она обернулась:

— Ты уверен? Ты вовсе не обязан меня оставлять.

— Поверь, я знаю не хуже тебя, что мне не следует предлагать тебе остаться. Увидимся утром. — Он встал и направился к выходу.

— Ты куда?

— Мне надо еще кое-что сделать. Спокойной ночи.

Джоан вышла к машине и достала привезенные с собой вещи. Когда она вернулась, Шона уже не было. Его спальня, похоже, находилась в самом конце первого этажа. Она нашла ее, приоткрыла дверь и заглянула. Там было темно, а кровать оказалась пуста. Джоан медленно прошла в свою спальню и закрыла дверь.

Весла Мишель Максвел рассекали воды Потомака в лучах восходящего солнца; становившийся тяжелым воздух обещал теплый день. Здесь, в Джорджтауне, она начинала свою спортивную карьеру в академической гребле. Мускулистые бедра и плечи начинали гореть от нагрузки. Она обгоняла не только все байдарки, каяки, каноэ, но даже оставила позади катер с двигателем в пять лошадиных сил.

Мишель вытащила свое спортивное судно на берег и сделала несколько глубоких вдохов, чувствуя, как кровь разносит эндорфины по всему телу и настроение улучшается. Через полчаса она уже ехала на своем «лендкрузере» в гостиницу возле городка Тайсонс-Корнер, в штате Виргиния, где решила пока остановиться. В этот ранний час движение было небольшим — вернее, относительно небольшим для региона, где случались пробки и в пять утра.

Приняв душ, Мишель переоделась в футболку и просторные шорты. Без неудобной обуви, чулок и натиравшей бок кобуры ощущение было просто потрясающим. Она потянулась, помассировала уставшие мышцы, заказала завтрак в номер и накинула халат, чтобы впустить официанта. Ей принесли булочки, апельсиновый сок и кофе. Мишель включила телевизор и начала щелкать пультом в поисках новой информации о похищении Бруно. Какая странная все-таки ситуация: совсем недавно она этого политика охраняла, а теперь узнавала о нем новости по Си-эн-эн. Репортаж, однако, был о другом происшествии, и человек в окружении толпы журналистов явно чувствовал себя неуютно.