— Вы не знаете, зачем Кейт носит оружие? — поинтересовался Шон у Шэрон.

— Однажды на нее напали и пытались ограбить. Во всяком случае, она так сказала. Кейт купила пистолет семь или восемь месяцев назад. Мне очень не нравится, что у нас в доме появилось оружие, но у нее есть разрешение и все такое. Она ходит в тир тренироваться и стреляет метко.

— Это успокаивает. А она взяла пистолет с собой, когда уходила утром?

— Я не знаю.

— К ней приходит кто-нибудь, если не считать знакомых по колледжу? Например, мужчина?

— Насколько я знаю, она ни с кем не встречается и всегда пропадает на каком-нибудь собрании или марше протеста. От того, чем забита у нее голова, мне иногда становится не по себе. Знаете, я и так редко успеваю ходить на занятия и встречаться со своим парнем, чтобы думать еще и о том, в каком мире мы живем.

— Понятно. Но я имел в виду мужчину в возрасте — лет, скажем, пятидесяти. — Он описал Тристана Конта, но Шэрон покачала головой:

— Нет. Но пару раз я видела, как ее подвозили к дому на машине, а за рулем был мужчина. Когда я спросила ее о нем, Кейт ушла от ответа.

— А машину можете описать?

— «Мерседес». Большой.

— Значит, человек при деньгах — заключила Мишель. — А когда это случилось в первый раз?

— Месяцев девять-десять назад. Я запомнила, потому что Кейт как раз начала писать дипломную работу. У нее мало друзей, а если ей надо с кем-нибудь встретиться, то она встречается вне дома. Здесь она вообще бывает редко.

Пока они разговаривали, Мишель поднесла к уху коробку с набором для чистки и потрясла ее. Там что-то стукнуло. Мишель открыла коробку, вынула подставку, на которой были закреплены инструменты, и нашла под ней маленький ключ.

— Вы знаете, от чего этот ключ? — спросила она, показав его Шэрон. — Похоже, от подсобки.

— У нас в подвале есть кладовка, но я не знала, что Кейт ею пользуется.

Мишель и Шон спустились в подвал, нашли кладовку и открыли ее найденным ключом. Кинг включил свет, и они увидели аккуратно сложенные картонные коробки.

Шон сделал глубокий вдох:

— Это или очередная пустышка, или золотая жила.

Во всех четырех коробках оказались подборки материалов по двум темам. Первая касалась убийства Риттера. Кинг и Мишель просмотрели десятки статей и фотографий, имеющих отношение к этому убийству. Там было несколько снимков Кинга, два — юной Кейт, выглядевшей печальной и одинокой, и один — Регины Рамсей. Текст на вырезках из газет жирно подчеркнут.

— В этом нет ничего удивительного, — заметила Мишель, — как-никак он был ее отцом.

Однако материалы по второй теме заставили их похолодеть. Они касались Джона Бруно, начиная с первых дней его прокурорской карьеры до президентской кампании. Кинг обратил внимание на две пожелтевшие от времени газетные статьи, в которых говорилось о коррупции в прокуратуре округа Колумбии. В них называлось имя Билла Мартина, но о Бруно не говорилось ни слова. Однако над каждой статьей Кейт написала: «Джон Бруно».

— Вот черт! — покачал головой Кинг. — Наша маленькая активистка вовлечена во что-то очень серьезное. И не важно, заслуживал Бруно того или нет, но она навесила ему ярлык продажного прокурора, который разрушил жизнь ее отца.

— Я не понимаю одного: эти статьи были напечатаны задолго до того, как Кейт родилась, — откуда они у нее взялись?

— Возможно, именно мужчина в «мерседесе» заставил Кейт ненавидеть Бруно за то, что он недостойно обошелся с ее отцом. — Кинг помолчал и добавил: — Она, видимо, вообще возлагает вину за смерть отца на Бруно: мол, если бы не этот тип, то Арнольд Рамсей преподавал бы в Гарварде или Стэнфорде, был бы счастлив в браке, от него не ушла бы жена и он никогда бы не стал стрелять в человека, подобного Риттеру.

— Но для чего собирать все это?

— Возможно, чтобы жажда мести не пропала до тех пор, пока не будет удовлетворена.

— А тогда при чем тут Риттер и Лоретта Болдуин?

Кинг с досадой махнул рукой:

— Если бы я знал! Но одно не вызывает сомнений: Кейт — всего лишь верхушка айсберга. И теперь кое-что становится понятным.

Мишель вопросительно на него взглянула.

— Я имею в виду, стало ясно, почему Кейт неожиданно захотела встретиться и поделилась откровениями насчет Тристана Конта.

— Ты считаешь, ее подучили? Чтобы сбить нас со следа?

— Возможно. А может, она решила так сама, но по своим личным причинам.

— Все равно не исключено, что она говорила нам правду.

— Ты шутишь? Пока нам правду не говорил никто. С чего это вдруг такая перемена?

— Тогда должна признаться, что Кейт Рамсей — первоклассная актриса. Мысль, что она может быть замешана в деле с Бруно, мне даже не приходила в голову!

— Что ж, ее мать была настоящей звездой театра. Талант мог передаться с генами. — Кинг задумался. — Надо связаться с Парксом и узнать насчет Боба Скотта. Во мне проснулся неожиданный интерес к своему бывшему начальнику.

Как выяснилось, в последние несколько часов Паркс был очень занят. Он проверил адрес Боба Скотта в Теннесси и сообщил Мишель, что это место весьма необычно: тридцать акров гористой местности на востоке штата, включая часть военной базы времен Второй мировой войны. Эта база действовала еще лет двадцать после того, как война закончилась, а потом была продана в частные руки. С тех пор владельцы сменились несколько раз.

— Когда я узнал, что это место принадлежало армии США, я заинтересовался, зачем Скотту оно могло понадобиться, — продолжал рассказ Паркс, разговаривая по телефону с Мишель. — Какое-то время он жил в Монтане как настоящий отшельник, а потом вдруг переехал. Почему? Я стал копаться в старых планах, картах и схемах и обнаружил, что на этом участке у подножия горы есть подземный бункер. Во времена «холодной войны» правительство их понастроило тысячи, от маленьких и простых до гигантских, — как в Западной Виргинии, где должен был укрыться конгресс США в случае ядерного нападения. Бункер, который приобрел Скотт, как раз такого типа: там есть спальни, кухни, ванные и душевые, несколько тиров, системы очистки воды и воздуха. И еще одна интересная деталь: там есть камеры для военнопленных — думаю, на случай вторжения противника.

— Очень удобное место для содержания похищенного кандидата в президенты, — заметила Мишель.

— Я тоже об этом подумал. И кроме всего прочего, от бункера в Теннесси меньше двух часов езды на машине до тех мест, где убили Риттера и похитили Бруно. Эти три точки образуют вершины треугольника.

— А вы уверены, что речь идет о нашем Бобе Скотте?

— Абсолютно!

— И вы собираетесь поехать туда?

— Да. Мы нашли понимающего судью в Теннесси, который подписал ордер на обыск. Но мы не хотим, чтобы еще кого-нибудь застрелили, поэтому будем действовать осторожно. А там посмотрим на месте. С точки зрения закона ситуация довольно щекотливая, но если нам удастся найти Бруно, пока не стало слишком поздно, и схватить за руку Скотта, то дело того стоит.

— Когда вы отправляетесь?

— Нужно кое-что подготовить, и мы хотим провести операцию при дневном свете. Я не хочу, чтобы этот сумасшедший открыл по нам огонь на том основании, что мы нарушили границы его частных владений. Ехать туда придется около пяти часов, поэтому мы отправимся рано утром. Вы все еще хотите присоединиться?

— Хотим, — подтвердила Мишель, бросив взгляд на Кинга. — И мы можем там найти еще кое-кого.

— И кого же? — спросил Паркс.

— Выпускницу университета, которая давно мечтала посчитаться с Бруно. — Она повесила трубку и ввела Кинга в курс дела. Затем достала лист бумаги и начала делать заметки. — Вот моя гениальная версия номер два, в которой Конт ни в чем не виноват. Изложу все по порядку. Скотт сговорился с Рамсеем убрать Риттера и действует изнутри. Его мотивов я не знаю: может, из-за денег, может, он давно хотел Риттеру за что-то отомстить. Например, родители Скотта отдали Риттеру все свои деньги, когда тот был проповедником. Когда я собирала о Риттере материал, то выяснила, что он был очень богатым человеком благодаря пожертвованиям на свою церковь, в которой являлся единственным бенефициарием.