— Мне кажется, что это строение смог бы спроектировать гениальный архитектор Фрэнк Ллойд Райт, если бы подсел на героин.

— Редкая уродина, — подтвердила Мишель.

— Чтобы тебе было понятно, каким эстетом был Риттер, скажу только одно — он считал это здание красивым.

Проход в ограде, которым Мишель воспользовалась в прошлый раз, оказался заделан, и через забор им пришлось перелезать. Кинг не без зависти наблюдал, с какой легкостью его преодолела Мишель. Сам же он, спрыгивая вниз, упал на землю, зацепившись ногой за торчащий кусок арматуры. Мишель молча помогла ему подняться и повела к тому месту, через которое она уже проникала внутрь здания во время первого визита.

Вновь повторив этот маневр, Мишель достала фонарь, но Кинг ее остановил:

— Подожди! Ты же говорила, что здесь есть охрана.

— Да, но ее нигде не видно.

Он задумчиво на нее посмотрел.

— Вообще-то, если я правильно понял, в первый раз ты тоже никого не видела, а наткнулась на охранника, когда шла на выход.

— Он мог в это время находиться в другой стороне. Может, охрана обходит отель по периметру.

— Не исключено. — Кинг показал жестом, что можно включить фонарь.

Они направились в сторону фойе.

— Зал Джексона находится там. — Мишель навела луч в конец коридора.

— Я помню.

— Ты хочешь сразу пройти туда?

— Нет, позже. Сначала надо кое-что проверить.

— Чулан, где пряталась Лоретта Болдуин?

— Мы мыслим одинаково. Ты и не заметишь, как начнешь пить хорошее вино и читать умные книги. И можно даже предположить, что когда-нибудь в будущем ты задумаешься о том, чтобы вычистить свою машину, если вдруг у тебя найдется свободный годик-другой.

Они подошли к чулану, Кинг забрал у Мишель фонарь, толкнул дверь и зашел внутрь. Направив луч в угол помещения, он обнаружил узкий проем и повернулся к Мишель.

— Лоретта была худой?

— Кожа до кости.

— Значит, могла запросто здесь уместиться. Она не говорила, где именно пряталась?

— Нет, но она же могла стоять где угодно.

Кинг покачал головой:

— Если бы я был до смерти напуган убийством, паникой, криками и всеобщим безумием и побежал прятаться в чулан, то зарылся бы в нем как можно глубже. Это инстинктивное желание, сродни тому, как натянуть на голову одеяло. В тот момент она не понимала, что происходит. И боялась, что парень с пистолетом мог тоже забраться сюда, переждать и… — Он замолчал, не спуская глаз с места, где пряталась Лоретта.

— Что, Шон?

— Надо подумать, — уклончиво ответил он, вышел из чулана и закрыл дверь.

— Куда теперь?

Он глубоко вздохнул:

— В Зал Джексона.

Мишель молча светила фонарем и наблюдала, как Кинг обходит зал, осматривая все уголки. Потом он остановил взгляд на том месте, где находился восемь лет назад. Снова вздохнув, Шон прошел туда, занял позицию и поднял руку, будто положив ее на плечо Риттера в мокрой от пота рубашке.

Кинг будто вновь оказался в сентябре 1996 года и обводил взглядом воображаемую толпу, выискивая потенциальные угрозы, видел, как протягивают для поцелуя детей, слышал выкрик из задних рядов и ответ Риттера. Он даже пробормотал несколько слов в микрофон — обращаясь к своим коллегам с просьбой проверить двух подозрительных мужчин. Шон даже взглянул на часы, хотя на самом деле их давно не было, и в темноте он все равно бы ничего не увидел. Оставалось три минуты, и встреча с избирателями закончится. Было трудно поверить, что если бы Рамсей чуть запоздал или Риттер закончил встречу раньше, то ничего бы не случилось и жизнь Кинга сложилась бы иначе.

Он машинально перевел взгляд туда, где раздался звук приехавшего лифта, и его глаза не могли оторваться от открывшихся дверей. Казалось, что Кинг перенесся в прошлое на машине времени и все грани с настоящим стерлись.

Громкий хлопок вывел его из оцепенения, и рука рванулась к кобуре, выхватывая воображаемое оружие. Он перевел взгляд на место, где лежало тело Риттера, и только потом сообразил, что это Мишель захлопнула входную дверь.

— Извини, — виновато произнесла она. — Я просто хотела увидеть твою реакцию. — Мишель подошла к нему: — О чем ты только что думал?

— Ни о чем особенном.

— И все же расскажи. Это может оказаться важным.

— Я вспомнил, какое выражение было на лице у Арнольда Рамсея. Он не походил на человека, только что убившего кандидата в президенты. Он не выглядел испуганным, злым или безумным.

— А каким?

— Он выглядел удивленным, Мишель.

— А еще что-нибудь помнишь?

— Когда унесли тело Риттера, я помню, как ко мне пробрался Бобби Скотт осмотреть мою рану.

— В данных обстоятельствах это был поступок.

— Ну, тогда он не знал всего, знал только, что один из его агентов ранен. А все разборки начались потом.

— Что-нибудь еще?

Кинг опустил глаза в пол:

— Когда меня уводили, я видел, как Бобби Скотт и Сидни Морс ругались по дороге. С ними был кто-то еще, но его я не узнал. Тучный Морс и крепкий, тренированный Бобби Скотт чуть не подрались. Та еще картина! При других обстоятельствах можно было умереть со смеху!

— А из-за чего они ругались?

— Риттер мертв, и виноват в происшедшем Скотт. Я уверен, что Морс сказал именно это.

— А после ты их видел?

— Я встречался с Бобби несколько раз на официальных слушаниях. Но мы никогда не разговаривали один на один. Я несколько раз хотел позвонить ему и сказать, что мне искренне жаль, что все так вышло, но так и не собрался. Сидни Морса я больше никогда не видел.

— Я читала, что его поместили в сумасшедший дом.

— Верно. Ему, кстати, не было никакого дела до политики Риттера. В свое время Морс работал в шоу-бизнесе, вот и избирательную кампанию проводил так, будто ставил спектакль. Я как-то слышал его слова, что если ему удастся сделать из Риттера звезду первой величины, то на него, Морса, станут молиться.

Мишель оглянулась по сторонам и поежилась.

— Здесь так тихо. Будто в могиле.

— Отчасти так оно и есть. Здесь умерли два человека.

Мишель провела линию на полу лучом фонаря:

— Веревка ограждения была натянута здесь, верно?

Кинг кивнул.

— И я помню по записи, что она шла наискось, сужая проход к стенке, за которой находились лифты, до одного фута. Ты помнишь, кто натягивал веревку?

— Наверное, кто-то из Секретной службы.

— Руководитель группы Боб Скотт?

— Сомневаюсь, чтобы Бобби занимался такими мелочами.

— А откуда ты знаешь, что это сделали агенты Секретной службы?

Он пожал плечами:

— Мне так кажется. Я знал только одно: мы с Риттером должны были находиться за этой веревкой.

— Вот именно! — Она передала фонарь Кингу и, встав на его место, посмотрела в сторону лифтов. — Если веревка была натянута здесь, а ты стоял тут, то, кроме тебя, лифты никто не мог видеть. Все было рассчитано. Кстати, ты сейчас смотрел в их сторону.

— Забудь ты об этом лифте! — вскипел Шон. — Какого черта я вообще здесь делаю?! Риттер был ничтожеством! И я даже рад, что его больше нет!

— Он был кандидатом в президенты, Шон. Мне не нравился Джон Бруно, но я охраняла его так, будто он был президентом Соединенных Штатов Америки.

— Не надо читать мне лекции о том, как должен вести себя агент. Я охранял президентов, когда ты еще только охотилась за медалями, ковыряясь веслами в воде.

Мишель холодно посмотрела на него:

— А кувыркаться всю ночь с другим агентом накануне смены является допустимым для телохранителя из Секретной службы? Если да, то я, наверное, пропустила этот пункт инструкции.

— Да, он идет сразу за правилом никогда не оставлять охраняемое лицо без присмотра. Его ты, наверное, тоже не читала.

— Надеюсь, Джоан того стоила.

— Лоретта Болдуин рассказала тебе о трусиках под потолком, так что выводы можешь сделать сама.

— Вы с Джоан вели себя неправильно и глупо. Я бы ни за что не стала с тобой спать перед своей сменой, как бы сильно мне этого ни хотелось. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что мне вообще захотелось бы с тобой заниматься такими вещами.