— Давайте внутрь, — сказала она Теням.

Дематериализовавшись, она приняла форму в центре гостиной — Трэз с Айэмом сразу за ней. Без разговоров, они разделились и переступая через беспорядок, принялись искать те вещи, на которые люди и не подумали бы обратить внимание.

Двадцать минут проведенных среди всей этой мерзости на первом этаже и тонной пыли на втором, оставили их ни с чем.

Да катись все к черту, она чувствовала тела и их эмоциональные сетки, обозначающие страдание, но ощущались, как отражение в воде — она просто не могла добраться до форм, что оставляли на ней рябь.

— Есть ответ от Рива? — спросила она, поднимая один ботинок и проверяя, на сколько глубоко погрузилась в кровь ее подошва. До кожи. Прекрасно.

Трез покачал головой.

— Нет, но я могу набрать его еще раз.

— Не утруждайся. Он, должно быть в отключке. — Дерьмо, она надеялась, что он получил ее сообщение и уже начал отслеживать номер машины.

Заглянув в столовую из прихожей, она остановила свой взгляд на столе, который определенно послужил в качестве разделочной доски.

Маленький дружок Омеги, тот гонщик, возомнивший себя Вин Дизелем[78], должен был вернуться за новыми рекрутами. Пока они были скрыты таким образом, от них не было толку, если предположить, что блокировка работала точно также как и в ее случае с Лэшем. Они не могли покинуть параллельной плоскости, пока их не освободят.

Если только заклинание не работало на расстоянии.

— Нужно задержаться и посмотреть, кто еще здесь покажется, — сказала она.

Она направилась с Тенями на кухню, оставляя после себя свежие кровавые следы на растрескавшемся линолеуме, что без сомнения поставит всех полицейских на уши.

НЕП.

Не. Ее. Проблема.

Она бросила взгляд на настенные часы. Сосчитала пустые бочонки, бутылки из-под ликера и пивные банки. Посмотрела на след, оставленный от дорожек кокса.

Еще раз взглянула на часы.

А солнце снаружи, кажется, решило отсрочить свой закат, словно золотой диск боялся быть нанизанным на ветви деревьев.

Забыв про обыск, она ни о чем другом не могла думать, кроме как о Джоне. Должно быть, он сейчас лезет на чертовы стены, накручивая себе в голове, потому что вы бы вряд ли захотели, чтобы кто-то из ваших близких повстречался со своим врагом. Теперь он будет зол на нее, обезумев, набирая обороты не в том направлении.

Она могла позвонить и поговорить с ним, но он не мог ей ответить.

А то, что она хотела ему сказать, было не из той серии, о чем бы вы захотели написать.

— Что случилось? — спросил Трез, когда она стала нервничать.

— Ничего. Просто мне уже не терпится надрать чью-нибудь задницу, а противника все так нет.

— Так я тебе и поверил.

— И-и-и-и мы можем прекратить этот базар прямо сейчас, большое спасибо.

Десять минут спустя она опять взглянула на настенные часы. Черт, она не могла больше здесь оставаться.

— На пол часика смотаюсь в дом Братства, — сказала она. — Оставайтесь здесь и позвоните мне, если кто-то объявится.

Как только она оставила им свой номер, эти придурки сделали себе одолжение и перестали задавать лишние вопросы. И опять же, Тени были как симпаты — они всегда знали, что чувствует человек.

— Ладно, — ответил Трез. — Мы дадим тебе знать, если что-то изменится.

Дематериализовавшись, она приняла форму у особняка Братства и широким шагами пересекла гравийную дорожку. Зайдя в вестибюль, она подставила лицо камере.

Через мгновение Фритц открыл дверь и низко поклонился.

— Добро пожаловать домой, мадам.

Слово на букву «Д» потрясло ее.

— Э… спасибо. — Она огляделась вокруг в пустом фойе. — Я собираюсь подняться наверх.

— Я приготовил вашу прежнюю комнату.

— Спасибо. — Но она не собиралась туда.

Ведомая ароматом крови Джона, она поднялась по главной лестнице и направилась к его комнате.

Постучавшись, она подождала, и не получив ответа, тихонько приоткрыла дверь и ступила в темноту. Послышавшийся шум включенного душа и горизонтальная полоска света на ковре указала на то, что он был за закрытой дверью ванной комнаты.

Пройдя по азиатскому ковру, она сняла свою кожаную куртку, кинула ее на спинку кресла и постучала в дверь ванны. Не мешкая. Громко.

Дверь открылась сама, слегка качнувшись на петлях, высвободив влажный воздух и рассеянное освещение лампочек, встроенных над Джакузи.

Джон оказался прямо перед ней за стеклянной панелью, по его груди, шести кубикам пресса и бедрам струилась вода. Его член дернулся, наливаясь в тяжелую эрекцию в момент, когда их глаза встретились, но он не двигался, и не выглядел особо довольным тем, что видит ее.

На самом деле его верхняя губа скривилась, но не это было самое худшее. Его эмоциональная сетка была полностью закрыта от нее. Ее блокировали и она не была так уверена, что он делал это осознанно. Она не могла сконцентрироваться на чем-то из того, что всегда так ясно ощущала прежде.

Хекс подняла правую руку и неуклюже показала:

«Я вернулась».

Он нахмурился. Затем начал показывать жестами куда плавнее и быстрее ее:

«С информацией для Рофа и Братьев, верно. Чувствуешь себя героиней? Мои поздравления».

Он закрыл воду, вышел и потянулся за полотенцем. Не для того, чтобы прикрыться, а просто вытереться. И было чертовски тяжело не обращать внимания на его покачивающуюся от каждого движения и наклонов эрекцию.

Кто бы мог подумать, что ее отличное периферийное зрение станет для нее проклятием.

— Я ни с кем не разговаривала, — сказала она.

Это заставило его замереть с полотенцем на спине — одна рука поднята вверх, другая — опущена. Естественно, эта поза только подчеркнула его пресс, и позволила мускулам на бедрах полностью расслабиться.

Он встряхнул полотенце, повесил его себе на плечи и так и оставив его висеть, начал показывать жестами:

«Тогда затем ты здесь?»

— Хотела увидеть тебя. — Боль в ее голосе заставила Хекс пожалеть, что она не использовала американский язык жестов.

«Почему?»

— Я переживала…

«Хотела проверить, держу ли я себя в руках? Или хотела узнать, каково это провести последние семь часов гадая мертва ты или…»

— Джон…

Легким движением он сорвал полотенце с плеч и щелкнул концом в воздухе, заставляя ее замолчать.

«Хочешь знать как я справился с мыслью, что ты погибла, сражаясь там в одиночку, или и того хуже, вернулась туда, где была? Твоя симпатская сторона нуждается в небольшом отвлечении вроде побоев с хихиканьем?»

— Боже, нет…

«Уверена? Ты не носишь свои шипованные скобы. И возможно, уже утолила тот голод, перед тем, как вернуться сюда…»

Хекс отвернулась к двери, ее эмоции были слишком сильны, чтобы справиться с ними, вина и печаль душили ее.

Джон схватил ее за плечи и в конечном итоге они оказались у стены, где он припечатал ее своим телом, пока жестикулировал у нее перед лицом.

«Нет, черт возьми, тебе не удастся удрать. Только не после всего через что ты заставила меня пройти, и снова сбежать к чертям собачьим только потому, что не смогла иметь дела с дерьмом, которое сама же и заварила. Как я не мог сбежать сегодня весь день, вынужденный оставаться здесь взаперти, так что, черт возьми, будь добра». — Ее глаза хотели сфокусироваться на чем-нибудь еще, но тогда она не смогла бы уследить затем, что он говорил своими руками. — «Хотела знать как я? Чертовски решительно настроен, вот как я. Здесь и сейчас мы стоим с тобой на перепутье. Говоришь, что имеешь право пойти за Лэшем? Не больше моего».

«Та раздевалка, в душе», подумала она. Печально, что она не знала тогда всех подробностей, но все, что она чувствовала, сводилось к тому, что произошло с Джоном, когда он был еще совсем юн, одинок и беззащитен.

«Это совместное дело. Мы работаем вместе, чтобы найти его, добраться до него и убить. Работаем, как одна команда, что означает — где один, там и другой. И, в конце концов, кто бы его ни уничтожил, в любом случае награда обеспечена. И только так».