Пути назад не было.

Джон представил, как перекатывает ее на спину и нависает над ней, глядя сверху в ее темно-серые глаза. Ее бедра разведены по обе стороны от его бедер, ее плоть готова к тому, что он хотел ей дать, ее запах дразнил его ноздри, в то время, как всем, что он знал, была она.

Проведя ладонями по ее грудям вниз к животу, он поражался тому, насколько были совместимы их тела. По сравнению с ним, она была меньше, но все же их мышцы были твердыми и подтянутыми, готовые к использованию, становясь каменными, как кость, когда они были поглощены друг другом. Ему нравилось, насколько она была твердой под своей мягкой, шелковистой кожей, нравилась ее сила, ее жесткость…

Он до одури хотел ее.

И тут, он остановился.

Казалось, словно фантазия испарилась, оборвалась лента, поцарапался DVD-дикс, цифровой файл повредился. Оставляя лишь его тягу и муку на грани экстаза, что необратимо вела его к безумию…

Хекс протянула руки и обхватив его лицо ладонями, этим нежным контактом, она подчинила всего его — его сознание, его тело и душу. Она завладела им, переводя взгляд с его глаз к его бедрам. Он был ее.

— Иди ко мне, — произнесла она, склоняя голову.

Слезы заволокли его зрение. Наконец-то, они собирались поцеловаться. Наконец-то то, в чем она ему все время отказала, вот-вот должно было случиться…

Когда он наклонился… она направила его рот обратно к ее соску.

Момент он чувствовал укол сожаления, а затем странный, поразивший его восторг. То, как она выгибалась было настолько правдоподобно, что он подумал, будто это не сон. Возможно, это происходило на самом деле. Прогоняя свою печаль, он сконцентрировался на ее готовности отдаться ему.

— Отметь меня, — попросила она низким голосом.

Обнажая свои клыки, он прошелся белым кончиком острия вокруг ее ареола, кружась, скользя. Он хотел уточнить, уверена ли она, но она сама ответила на этот вопрос. В стремительном движении, она оторвалась с матраца, так прижав его голову к своей коже, что он прокусил ее, и потекла струйка крови.

Джон отпрянул назад, испугавшись, что причинил ей боль… но это было не так, и когда она выгнулась в эротической дуге, поблескивающий источник ее жизни привел его к оргазму.

— Пей из меня, — приказала она, когда его член дернулся и горячими толчками излился на ее бедра. — Сделайте это, Джон. Сейчас.

Ей не пришлось просить его дважды. Он был пленен выступившей темно-красной капелькой, с медленным изяществом скользившей по ее бледной груди. Он проследил оставленный ею след своим языком, остановившись на ее соске…

Все его тело вспыхнуло от ее вкуса, и его накрыло еще одно освобождение, отмечая ее кожу, когда он рухнул в судорогах нового оргазма. Кровь Хекс ощущалась дерзкой и опьяняющей у него во рту, вызывая зависимость, как только отведал ее с первой капли, и это место, где он сейчас находился, теперь не хотелось покидать никогда. Смакуя предложенное, ему послышался ее удовлетворенный смех, но затем он затерялся в процессе.

Его язык прошелся по ее соску, затем он прикусил его, и окружил плотным кольцом губ, принимаясь посасывать ее живительную влагу, забирая ее темный аромат в свое горло и дальше, в желудок. Общение с ней было всем, чего он когда-либо желал, а теперь, кормясь от нее, его накрыло радостное возбуждение наряду с ядерной энергией, перетекающей к нему с ее кровью.

Желая дать ей что-то взамен, он переместил свою руку вниз, пройдясь ладонью по внешней стороне ее бедер и между ними. Проследив пальцами ее тугие мышцы, он отыскал ее сущность… О, Боже, она была влажной и гладкой, и такой чертовски горячей, готовой принять его. И хотя ему ни хрена не было известно о женской анатомии, он позволил ее стонам и извиваниям рассказать ему, куда должны последовать его пальцы и что им следовало делать.

С каждым его прикосновением она становилась все влажнее, и тогда он скользнул в нее во всю длину своего среднего пальца. С помощью большого пальца, он массировал ее вершинку и обнаружил ритм, совмещающий это занятие, не прекращая уделять внимание ее груди.

Он подвел ее к грани, беря и давая взамен так много, сколько мог дать, хотя знал, что этого недостаточно. Он хотел быть в ней, когда она кончит. Тогда он будет завершенным в неком неземном пути, заключенном всем в нем самом.

Это было возбуждением связанного мужчины и потребностью, необходимой для ощущения умиротворения.

Оторвав свои губы от ее груди, и убрав руку от ее сущности, переместился так, что его блестящий от возбуждения член расположился между ее разведенных ног. Встретившись с ее взглядом, он провел рукой по ее коротким волосам и медленно начал опускать свой рот вниз…

— Нет, — выдохнула она. — Это не должно произойти.

Джон Мэтью вскочил, разрушив фантазию грез, и его грудь сдавило ледяной обжигающей болью.

С отвращением он выпустил из руки свой возбужденный член — не то, чтобы он был теперь твердым. Его член съежился, несмотря на оргазм, произошедший в его сознании.

«Это не должно произойти».

В отличие от сна, который был всецело гипотетическим, это были именно те слова, что она сказала ему на самом деле — в точно такой же эротичной обстановке.

Поглядев на свое обнаженное тело, те оргазмы, что в грезах выплеснул на нее — были на его животе и простынях.

«Черт возьми, почему именно это зацепило его так, как ничто другое».

Взглянув на часы, он понял, что проспал звонок будильника. Или, что более вероятно, он вообще не потрудился его даже поставить. Бессонница делала тебя похожим на телефон, в котором необходимо уничтожить все кнопки отвечающие за дремоту.

Он наскоро сполоснулся под душем, начав со своего члена. Ему было ненавистно то, что он сделал, даже не успев еще толком проснуться. Джон чувствовал, что совершенно неправильно дрочить, учитывая сложившуюся ситуацию, и начиная с сегодняшнего дня, если понадобится, он будет спать в джинсах.

Хотя зная свою руку, чертова дрянь, вероятно, в любом случае, окажется под ширинкой.

Мать твою, он собирался пристегнуть свои запястья к гребаной спинке кровати.

Джон намылился, с тем же автоматизмом, что и чистка зубов, нежели в восхвалении своей внешности. Упершись ладонями в мрамор, он склонился к распылителю, позволяя воде смыть с него пену.

«Лессеры были импотентами. Лессеры… были импотентами».

Склонив голову, он почувствовал горячий напор на затылке.

Секс принес ему ужаснейшее дерьмо, и когда образ грязной лестничной клетки ворвался в его сознание, он прикрыл веки и вырвал себя в настоящее. Не то чтобы это принесло облегчение.

Он пережил бы случившееся с ним тысячи раз, лишь бы единожды уберечь Хекс от жестокого обращения.

«О… Боже…»

Лессеры были импотентами. Всегда.

Передвигаясь, как зомби, он вылез из душа, кое-как обтерся, и поплелся в спальню, чтобы одеться. Натягивая кожаную одежду, тем временем зазвонил его телефон, и он потянулся к своей куртке, чтобы достать его.

Раскрыв телефон… он обнаружил сообщение от Треза.

Все что в нем было сказано: «189 св френсис ав 10 2найт[26]».

Джон захлопнул телефон. Его сердце забилось с жестоким умыслом. Любая трещина в фундаменте… он всего лишь искал одну маленькую трещинку в мире Лэша — щель, в которую сможет пробиться и взорвать все к чертовой матери.

Хекс возможно была уже мертва, и эта новая реальность без нее могла стать вечностью для него, но это не значит, что он не отомстит за нее.

В ванной Джон закрепил нагрудную кобуру, схватил куртку и вышел в коридор. Остановившись, он подумал обо всех людях, которые находились внизу… так же как и о времени. Ставни все еще были опущены.

Вместо того, чтобы пойти налево, к парадной лестнице и фойе, он свернул направо… молча шагая, несмотря на свое дерьмовое состояние.

***

Блэйлок покинул свою комнату чуть раньше шести, собираясь проверить, как там Джон. Обычно парень ошивался поблизости перед каждой трапезой, но сейчас здесь никого не было. Что означало, либо он был мертв, либо мертвецки пьян.