— Ну вот, — сказал Стритер, — оперативники уже все сфотографировали, сделали замеры, слепки со следов. В комнатах они тоже поработали.

Мой дом не в первый раз становился местом преступления. Я знала, что внутри меня не ждет ничего хорошего. Мы вошли и оглядели царивший внутри хаос. При виде беспорядка, в котором находились мои вещи, я вновь испытала отвращение и шок. В доме по-прежнему не было ни света, ни воды, так что уборкой придется заняться сторожу после возвращения на остров.

— Хотите посмотреть, все ли на месте?

— Разумеется. — Я прошлась по комнатам, заглядывая во все углы и открывая ящики и шкафы. Все было на месте. В спальне я проверила сумочку и кошелек.

— Пропало примерно сто пятьдесят долларов.

— Вот видите? Это был обычный грабитель, которому срочно понадобились деньги.

Говорить ему о Спайке Логане смысла не имело. Пусть этим займутся Майк с Мерсером, а Стритер продолжает думать, что в дом забрался мелкий воришка. Остров очень маленький, своего рода замкнутая община, так что не разобраться, кто с кем связан. Скорей всего, забрав деньги, ночной визитер просто решил показать мне, что он здесь был и может вернуться.

— Давайте я подожду, пока вы переоденетесь, и отвезу вас в аэропорт.

— Не стоит. Я могу сама…

— Мне все равно нужно ехать в «Ширлис», взять кое-какие инструменты для ремонта участка. Не хочу оставлять вас одну.

Я обрадовалась такому предложению.

— Ладно, я быстро.

В спальне я облачилась в джинсы и свитер, а рубашку и брюки свернула, чтобы вернуть их Чипу.

По дороге в аэропорт мы лавировали между разными предметами, которые ветром выбросило на шоссе. Выйдя из машины, я поблагодарила Чипа и присоединилась к кучке пассажиров, которые с нетерпением ждали, когда восстановят воздушное сообщение с Нью-Йорком.

Специальный прямой рейс в Ла-Гуардия отправлялся в шесть часов вечера.

Время тянулось еле-еле. Мой мобильник больше суток продержался без зарядки, но в конце концов сдох. У телефонов-автоматов толпились люди, пытавшиеся найти другие способы добраться в Провиденс, Бостон, Хартфорд и дальше на запад. Я полистала в сувенирной лавке несколько книг в мягких обложках, но это были бестселлеры, которые я несколько месяцев назад уже прочла в жестком переплете. В конце концов я нашла какой-то триллер неизвестного мне британского автора и пристроилась в уголке возле окна, чтобы скоротать время за чтением детектива.

Когда открыли воздушный коридор, авиакомпания подала на посадку старенький «ДС-3». Он выглядел так, словно только что перелетел через Гималаи в фильме о Второй мировой войне. Мы быстро поднялись на борт и по наклонному проходу добрались до своих мест. Обычно короткий полет растянулся почти на полтора часа, и когда я вышла из Нью-Йоркского аэропорта, чтобы поймать такси, было уже восемь вечера.

Горячий душ. Я разделась и до упора отвернула кран. Между пальцев и под ногтями до сих пор оставалась грязь. Наверно, пассажиры в самолете таращились на меня. Мои спутанные волосы стали темнее, чем были до урагана, и мне пришлось намыливать их несколько минут, пока шампунь вспенился.

Я высушилась, надела длинную ночную рубашку, села на кровать и проверила автоответчик в надежде услышать один-единственный голос. Я стерла сообщение Нины о том, что ее сына приняли в детский сад в Беверли-хиллз; звонок матери, обеспокоенной последствиями урагана; три сообщения Майка, который не знал, где меня искать; и еще кучу обычных известий от знакомых и друзей. Джейк оказался девятым, он звонил всего полчаса назад.

— Значит, ты решила остаться на острове. — Голос у него был холодный и невыразительный. — Я собираюсь поужинать с другом. Выходные проведу дома. — Последовало долгое молчание. — Алекс, нам надо поговорить.

Меньше всего на свете мне хотелось с ним «поговорить». А как насчет дела?

Старого доброго дела. От разговоров все разногласия между нами только выплывут наружу, обнажив причины, по которым мы не можем быть вместе. Сейчас я мечтала о том, чтобы он просто вошел в дверь и заключил меня в объятия, как обнимают желанную и любимую женщину. В разговорах о любви не больше смысла, чем в попытках восстановить разрушенный брак, принося клятву верности на вершине гавайского вулкана.

Майк по-прежнему не отвечал. Я включила музыку и села за стол, чтобы просмотреть материалы по делу Пэйдж Воллис — изнасилование и убийство — и попытаться понять, почему все это произошло в ее жизни. Ничего нового. Я переключилась на гору неоплаченных счетов и достала чековую книжку.

Не пробило и десяти, когда меня свалила с ног усталость, навалившаяся после стресса. Сон пошел мне на пользу, и в восемь утра я была на ногах, готовая встретить новую субботу.

Первым позвонил Мерсер Уоллес.

— Как добралась до города?

— Замечательно по сравнению с тем, что творилось раньше. Слушай, я хочу…

Мы начали говорить одновременно. Я услышала, как он сказал: «У меня есть новости…» — но замолчал, чтобы дать мне закончить.

— Я хочу рассказать, что произошло во время урагана.

Я описала, как мой преследователь кружил вокруг дома, пытаясь забраться внутрь, и как мне удалось от него сбежать. В отличие от Чипа Стритера Мерсер сразу понял, что это не совпадение, не шутка и не работа домушника-любителя.

— Я займусь Спайком Логаном. Проверю его машину и дядюшку. Надо выяснить, находился ли Хойт на своей яхте в Нантакете. Затем я поговорю с оперативниками и узнаю, что им удалось выяснить.

— Прости, что перебила. Ты что-то хотел мне сказать? — спросила я.

— Помнишь парня с пушкой, за которым ты бежала от Федерал-Плаза? Пришли данные на машину, в которой ты видела Робелона. Ее брали напрокат.

— Робелон?

— Нет. Слышала когда-нибудь о Лайонеле Вебстере?

— Не приходилось. Кто это?

— Думаю, тот самый парень, который выдавал себя за Гарри Стрэйта. Мой шеф вчера запросил сведения на Вебстера, а сегодня утром на нас обрушились горы информации. Лейтенант потребовал, чтобы мы их разгребали все выходные. Вебстер — что-то вроде солдата удачи. Наемник. Служит тому, кто больше платит. Пещеры Тора-Бора он знает не хуже, чем Париж.

— Бывший военный?

Я вспомнила Эндрю Триппинга, помешанного на армии.

— Выпускник Вест-Пойнта. То есть учился там, пока его не выгнали. Лишен офицерского звания…

— За что?

— Ты думаешь быстрей, чем я читаю. Боюсь, в бумагах об этом ничего не сказано. Мы постараемся все разузнать.

— Ты можешь отправить мне по факсу его фото?

— Придержите коней, мисс Купер. Для этого нужно специальное разрешение. Я не могу раздавать снимки направо и налево.

— Короткая стрижка говорит о военном прошлом, Мерсер. Надо выяснить, не было ли каких-то связей между американской армией и королем Фаруком.

Я пыталась собрать в голове все кусочки головоломки.

— Насколько мне известно, в Каире работало только ЦРУ. Армия тут ни при чем. Впрочем, та симпатичная дамочка из Секретной службы, с которой мы встречались перед твоим отъездом, на днях подкинула мне любопытную информацию.

— Лори Альвино? Не тяни, Мерсер.

— Не знаю, вели наши военные какие-то дела с Фаруком или нет, но они явно пощипали перышки у «двойного орла».

— Ты про монету?

Мерсер дразнил меня, зная, что мне не терпится услышать новость.

— Да, мэм, про монету. Этой птичке очень повезло, что ей не подрезали крылья.

— Что ты узнал?

— Альвино уже рассказала нам, как Секретная служба заполучила золотой Фарука, когда в 1996 году «орел» вернулся в Штаты.

— Я тоже сидела в ее кабинете и все отлично слышала.

— Лори выяснила, где находилась монета с 1996 по 2002 год, когда состоялся аукцион. Поэтому она мне и позвонила.

— Отлично. И где же?

— Пока шли баталии насчет ее законного владельца, монета лежала в надежном месте под присмотром Министерства финансов.

— Ты о Форт-Ноксе?

— Нет, гораздо ближе. «Двойной орел» проторчал пять лет в одном из подвальных сейфов Всемирного торгового центра. Точнее, в корпусе 7.