Дед страшно гордился своей коллекцией, поддерживал все Яйца в рабочем состоянии и часто включал их, чтобы похвастаться перед гостями или подшутить над ними. Немия не сомневалась, что он даст сто очков вперед самому ловкому астрологу в Галактике. Больше всего он радовался, когда удавалось уговорить заняться гаданием какого-нибудь совсем еще зеленого адепта Смитоса, только что сдавшего курс запрещенной психоистории и незыблемо верящего в непредсказуемость личной судьбы. Яйцо включалось, развертывая сияющую звездную панораму в сгустившемся мраке, и дед начинал нести свою магическую тарабарщину, показывая одну за другой все усложняющиеся звездные карты. Прошлое жертвы представало как на ладони, постепенно переходя в будущее. Все это неизменно вызывало улыбку зрителей, хорошо понимавших всю поверхностность предсказаний, на первый взгляд поражавших своей мудростью. Однако наутро, когда все предсказанное начинало «сбываться», кое-кто невольно призадумывался. Дедушка несколько раз пытался научить Немию своим обманным трюкам, но она так и не сумела вполне овладеть столь тонким искусством.
Эта утренняя вахта как раз была одиннадцатой, и большую ее часть Немия провела в логове Льва, прорабатывая детали своего задания. Дед не тратил времени зря, лежа на смертном одре. Она убедилась, включение Скоджила в проект, связанный с Прядью Короны, было крайне рискованной затеей. Но когда она пожаловалась на ничтожную вероятность успеха, Лев насмешливо напомнил, что Надзор следит сразу за многими антилопами в стаде. И в самом деле, если вести одновременно сто независимых проектов, каждый с вероятностью успеха в один процент, то вероятность того, что реализуется хотя бы один из ста, составит уже целых шестьдесят три процента!
Адепты Смитоса предпочитали работать с маловероятными событиями, потому что психократам их труднее всего проследить. А кроме того, не имея ни двадцати семи столетий психоисторической практики, как Братство психоисториков, ни гигантских ресурсов Второй империи, Надзор просто не располагал достаточными вычислительными возможностями для моделирования событий с высокой вероятностью.
Что же касается модификации пама, принадлежащего ученику Скоджила, здесь вероятность успеха была не выше. Надзор хотел дать своему агенту дополнительный козырь, которым тот мог воспользоваться, если обстоятельства того потребуют. И Немии предстояло внести вовсе не те изменения, что предлагал Скоджил, а другие, разработанные Надзором.
— Я не могу взять и модифицировать пам согласно заданной схеме! — сердилась она. — Так просто ничего никогда не бывает! Там ведь полно всевозможных ограничений, и я даже не буду знать, какие они, пока не проведу тесты.
— Ему всего двенадцать лет, — напомнил Лев.
— Это все равно что взрослый, — отрезала она. — Пам уже кристаллизовался.
— Если и не получится, ничего страшного. Скоджилу всего-навсего придется играть без одного козыря.
Немия немного остыла. Они перешли к профессиональным тонкостям, обсуждая способы достижения промежуточных результатов и их соотношение с деталями устройства пама. Лев то и дело переходил от общих психоисторических принципов к тонким параметрам квантовой конструкции, которые в данном случае должны были изменить уравнения, управляющие событиями. Немии многое было непонятно, и тогда Лев спохватывался и возвращался к конкретным деталям ее миссии. Судя по невероятной широте познаний, Лев и в самом деле, похоже, не являлся единой личностью, хотя никаких «швов» в его поведении заметно не было. Немия подозревала, что этот искусственный разум координировал работу целой группы, причем очень активную работу.
Нагрузившись информацией по самые уши, она взяла небольшой отпуск, чтобы отдохнуть с друзьями в парке старого Форта, а через десять вахт уже была глубоко в недрах мощного транспорта, управляемого одним из таинственных мастеров навигации. На небо смотреть было запрещено, и Немия проводила все время над «домашним заданием», расставив приборы и готовясь к предстоящей миссии. Но всерьез работала лишь половинка ее мозга, вторая же лихорадочно перебирала возможные способы увильнуть от брака, который поспешил навязать ей заботливый дедушка. Выйти за одно из своих детских увлечений в целях всеобщего блага — что может быть смешнее! Даже если у него красивые уши.
Немию снабдили даже материалами по Пряди Короны — они специально держались в секрете от Скоджила, чтобы именно она могла сообщить ему о ключевых аспектах нового задания. Девушка усмехнулась — вот без этой детали как раз можно было и обойтись, просто дед хотел еще сильнее сблизить ее с Хиранимусом.
Ох уж этот Скоджил! Немию опять охватило раздражение. Она уже готова была взять одно из Яиц и нарисовать астрологические карты собственного будущего, но мучительным усилием воли удержала себя от искушения поддаться суеверию. Тяга к иррациональному — неизбежная цена, которую платишь за использование примитивного биологического мозга, который спонтанно развился в водах древнего океана. Когда-нибудь его неизбежно придется заменить квантронными чипами, которые уже не будут зависеть от условий жизни допотопных рыб.
Но как быть с главной проблемой — модификацией пама скоджиловского подопечного? В задачу Немии входило сконструировать целевой блок, который бы усилил математическую интуицию мальчика. Это была почти рутинная операция, более того, возраст мальчика еще позволял использовать гибкие структуры, что сильно облегчало задачу: подобная модификация, предназначенная для взрослого, требовала бы совершенно другого и куда более сложного подхода, сходного с написанием специальной компьютерной программы, активируемой командами органического мозга. Тем не менее проблема была непростая.
Второй задачей, не всегда выполнимой в случае моделей с Дальнего Мира, было внедрить в пам нераспознаваемый сдвиг личности, который мог бы при заданной комбинации внешних обстоятельств подтолкнуть мальчика к измене. Из-за хорошо известных барьеров безопасности в конструкциях Дальнего это задание включало формулировку «если возможно». Но учитывая недоработки, оставшиеся в данной модели пама, шансы что-то сделать еще оставались. Неиспользованные вводы, поставившие в тупик целую команду инженеров с Дальнего, для Немии не только не представляли проблемы, но и создавали возможности нестандартных решений. Хельмарские мастера уже давно освоили производство квантовых приборов, которые остальные инженеры видели лишь в самых смелых мечтах, и мастерские Ньюхадры были в полном распоряжении девушки. Так что подключить вводы она могла, а вот как обойти барьеры безопасности…
Каюта была слишком мала, чтобы разместить работающие приборы. Немия испробовала все возможные способы: класть на них ноги, садиться рядом на пол, прикреплять к потолку — но все это было неудобно. Спасибо, хоть невесомость… Неожиданное решение пришло, когда она попыталась вытянуть галактические координаты корабля у второго штурмана. Это, конечно, ей не удалось, он просто их не знал, поскольку офицеры корабля имели каждый лишь свою часть зашифрованной информации, необходимой для управления, но зато она обнаружила, что его каюта больше, чем ее! Немия немедленно попыталась уговорить второго штурмана поменяться каютами. Для этого ей пришлось слушать истории из его жизни и прилежно разглядывать голографии семейства и даже дойти до того, чтобы взъерошить его волосы и ласково ущипнуть за нос. Но увы, когда успех был уже близок, блестящий план с треском провалился. Приборы пришлось держать в коридоре, штурман остался в своей каюте, а она сама неожиданно оказалась в его объятиях. Он шептал ей на ухо стихи, отвлекаясь лишь на то, чтобы нежно это ухо покусывать. А Немия продолжала думать о своем бездомном оборудовании.
Не очень-то я сильна по части предсказаний! — грустно призналась она себе.
И в самом деле, штурман, похоже, не укладывался ни в какие уравнения… Вот если бы он был не один, а десять тысяч, тогда другое дело!
В конце концов подготовку к модификации личности пришлось отложить до прибытия на Ньюхадру. Бьюколин принял Немию в своем офисе, и пока он излагал диспозицию, внимание девушки было приковано к пейзажу за высокими окнами Института. Зеленым полям и перелескам, покрытым легким утренним туманом, казалось, не было конца. Над холмами, поросшими орешником, горным дубом и дикой колючкой с Дзеты Тигона, ветер гнал по небу белые клочья облаков. Последний раз она была здесь еще ребенком… Бьюколину приходилось повторять сказанное по нескольку раз.
