закон второй — робот должен внимательно слушать человека, пока этот человек не попытается нарушить повестку дня;

закон третий — робот должен уметь пользоваться председательским молотком.

Он бессменный председатель на наших собраниях, — продолжал капитан, — помнит все постановления и решения и вы не поверите, даже может находить противоречия в реальном времени! В его кругленьком животике заложен лучший в Галактике набор правил распорядка. Он умеет строжайшим образом придерживаться повестки дня. А как стучит молотком! Любой нарушитель останавливается на полуслове. И протокол заседания выдает моментально, хотя только в словесной форме для загрузки в пам. Сколько ни пытались подключить его к принтеру, все время выдает ошибку. Иногда он так нас злит своим строгим руководством, что мы его выключаем, но как только задеремся по поводу количества инфинитивов во втором параграфе формулировки поправок и так далее, приходится снова включать. Чаще всего стараемся его терпеть, потому что операционная система у него перезагружается слишком долго.

— Надо же, настоящий робот-председатель! А он древний?

Джама уже прикидывал, кому его можно было бы продать.

— Считается, что это творение императора Хагвиса Хитроумного, того самого, который ненавидел всякие заседания. Но полной уверенности нет, потому что Хагвис имел неприятную привычку присваивать изобретения и казнить изобретателей, хотя это, возможно, и клевета его преемника, который захватил трон, казнив самого Хагвиса. Лично я думаю, что начинка Дэнни-Босса древнее самой империи и восходит к той мифической эпохе, когда под землей жили карлики и делали роботов. А может, его операционная система написана на старой Терре — рабами, жившими в пещерах? Так или иначе, он до сих пор работает.

— Поразительно! — воскликнул Джама: он обожал действующие старые машины. — Вы покажете мне, как он работает?

— Нет!

— Почему?

— У него плохой характер, — покачал головой Кард-жил. — Частенько бывает не в духе. Что поделаешь, старость!

— Что, есть проблемы?

Карджил неопределенно покрутил в воздухе своими шестью пальцами.

— Всякое бывает. Но справляемся. Его логические элементы здоровенные, как нейроны — ну что там особенно может сломаться? В его башку влезла бы не одна сотня памов. И, конечно, он довольно глуп — все-таки антиквариат. Не умнее обычного подростка без пама. Конечно, пам бы ему здорово помог, — рассмеялся он. — Вот только не подключить — опять выдаст ошибку. Но как робот-председатель он хорош.

— Значит, это однофункциональное чудо, — заметил Джама.

— Что вы! У него тысячи функций — сетевой администратор, детектив, все что угодно, но, увы… как это реализовать? По идее, он может работать с телескопом. Но когда мы попробовали подключить его, он запросил кучу специальных файлов, о которых никто никогда даже не слышал! Вот вам и Дэнни-Босс! Один раз он запросил экран, чтобы общаться с нами визуально, но на любой экран, что мы ему предлагали, выдавал эту самую ошибку 2247. И нет смысла даже спрашивать, что он имеет в виду, — отошлет вас к инструкции, которой у нас нет. Мы откопали его на местной барахолке, купили очень дешево, потому что ноги у него были парализованы. Пришлось их отпилить и поставить его на шестилапую платформу. Вы бы слышали, как он ругался! Сплошные ошибки выдавал. В конце концов пришлось научить его разговаривать с ногами, чтобы заставить их двигаться. Разговаривать он умеет, это да! В режиме философа выдает такое… Да он бы Галактикой управлял, если ему дать, причем вечно — дайте только запчасти! Характера у него, хоть отбавляй!

— Робот с манией величия!

Наномеханик погладил своего шестиногого «Будду» по голове.

— В этом куске железа — ни одной скромной мысли, одно желание руководить! Он бы даже о вашей шляпе высказал свое мнение! Утверждает, что был премьер-министром у императора Хагвиса, и я ему верю. Хотя не знаю, насколько он преуспел в этом занятии. Для Дэнни-Босса все или истинно, или ложно: привык, видите ли, мыслить нулями и единицами. На собрании, когда мы уж совсем тонем в наших человеческих противоречиях, он старается помочь. Правда, не может разрешить даже самого простого из них, а просто говорит нам делать так, а не иначе, и немедленно! В его цепях нет ни одного электрона сомнения. Это просто прелестно — с ним парламентская демократия делается проще, чем мозги политика!

— Вот как! А все-таки в глубине души вы истинный демократ.

Карджил усмехнулся:

— Не перевозбуждайтесь. Боюсь, что единственный истинный демократ — это Дэнни-Босс. Я не так уж разбираюсь в демократических процедурах, но однажды взял и подсчитал, сколько столетий понадобится, чтобы провести закон в одну страничку через галактический парламент из ста миллионов депутатов, в предположении, что каждый из них представляет миллиард избирателей. Да чтобы просто сменить одно избранное галактическое правительство на другое, потребуется тысяча лет, и это даже при том, что никто не будет оспаривать результатов голосования и весь этот квадрильон голосов не придется три раза пересчитывать разными способами! На что это похоже? Не правда ли, что-то знакомое? Еще одно тысячелетнее междуцарствие только для того, чтобы сбросить проворовавшихся министров! Вот вам опять проблема масштабов. Быстро делается только малое. Галактика неповоротлива. Вы спросите, каков вывод? А вывод простой: как только население увеличивается на порядок, надо изобретать новую форму правления. То, что работает при одной численности населения, не стоит даже пытаться применить для другой!

— Из вас мог бы получиться великий революционер, — заметил гиперлорд, следуя за Карджилом назад в мастерскую. — Вы обладаете идеальным сочетанием данных для этой роли. Чтобы противодействовать организации, сила которой — в секретности, как раз нужен человек, умеющий охранять свои собственные секреты.

— Революция? Разрушение? Не произносите этого слова! У Империи везде уши! Я хочу строить, а не разрушать! С какой целью?

— А хотите, я сделаю так, что искушение будет непреодолимым?

Капитан был поражен такой неожиданной наглостью.

— Хочешь купить меня? А ну, убирайся из моего дома, ты, разряженный хлыщ!

Он грозно навис над Джамой, сжав кулаки. Кикажу поспешно втянул голову в плечи, приняв вид невинной жертвы.

— Право же, друг мой, наносить такие удары моему больному самолюбию совершенно бессмысленно и вдобавок недостойно джентльмена! — Гиперлорд умело разыгрывал справедливое негодование, хотя, разумеется, нисколько не потерял самообладания. Гнев — последний резерв обороны слабеющей крепости. — «С какой целью?», — спрашиваете вы? Да с той же, с которой пираты вламываются в корабль, гулко стуча по его корпусу своими магнитными башмаками! Мы выкрадем у богатых секреты психоистории, чтобы подарить счастье бедным!

— Выкрадем психоисторию?

— Именно!

— Да это просто смешно! Они хранят свои секреты уже… сколько это… два с половиной тысячелетия! Ваши магнитные башмаки — символ беспомощности! Психократы на многие столетия опережают любые ваши мысли и действия. Противодействовать им — самоубийство! Преодолеть их завесу секретности просто нереально!

Джама знал, что уже одержал победу: он подбросил Карджилу заманчивую идею — раскрыть свои собственные коды и одновременно сорвать куш достаточно большой, чтобы искупить позор, который не давал ему покоя. Теперь оставалось только успокоить гнев капитана и заставить мыслить логически.

— Подумайте сами, вы же военный! Неужели я такой дурак, что пойду в лобовую атаку на их пушки? Нападать надо скрытно, и в том месте, где они слабее всего. А где их слабое место? Вы же сами говорили, что за секретностью всегда таится слабость! Они смертельно боятся, что окажутся бессильны, если их методы предсказания попадутся на глаза обычным людям. Так бейте же смело прямо в слабое место! Выкрадем их тайные имена и отнимем магическую силу!

Карджил внезапно рассмеялся.