Проводники оказались такими же своенравными, как и их гоофы, и, хитро выбрав путь в обход горного кряжа, завели экспедицию в соседний оазис, где проходила праздничная встреча нескольких племен кочевников. О какой работе могла идти речь, когда их ждали сплетни, песни и сказки у костра в компании старых друзей! Вокруг, как грибы, выросли шатры и началась бойкая торговля, обмен новостями и игра в кости.
Два местных сорванца дергали «пленных» чужаков за одежду, взахлеб расхваливая свой товар. Это был очень древний полуразрушенный череп, и, как утверждали мальчишки, не подделка. Его, по-видимому, совсем недавно выкопали из какого-то местного захоронения, относящегося к эпохе, когда Терра была еще густо заселена. Возможно, это даже был америндиец, хотя заклепки на кости и безукоризненно черные керамические зубы заставляли в этом сомневаться. В любом случае череп ничего не стоил. Отказавшись от контроля над рождаемостью, люди той эпохи сильно обесценили свои черепа. К полуночи вся торговля прекратилась. Начался ритуал поклонения Веге. Она сияла в небе, яркая, как везде в этой части Галактики, выделяясь на фоне остальных звезд. Эрон, Нейрт и Венди, поддавшись общему настроению, пустились в пляс под сияющим куполом неба вместе со счастливыми дикарями под пиликанье четырех виотонов. Делать было все равно нечего.
Празднества продолжались долго, и лишь несколько дней спустя проводник снизошел к просьбам гостей и на следующее утро отправился с учеником на разведку. Вернулись они очень довольные, и уже к заходу солнца наши путешественники достигли входа в Хранилище, откуда на сотню метров несло пометом летучих мышей. Громадные полчища этих тварей как раз отправлялись на ночную охоту, поднимаясь, как темное облако на фоне розовеющего неба. Зима уже окончилась, и воздух кишел всеми видами летающих насекомых. Мыши вылетали из неровной темной дыры в склоне холма, наполовину скрытой зарослями скоргна и прочих местных кустарников. Древние грабители взорвали вход в Хранилище, охотясь за его содержимым, а собиратели мышиного помета не давали дыре зарасти окончательно.
Представители семейства гоминид, с трудом пробиваясь сквозь вылетающую стаю своих родичей-млекопитающих, полезли в глубь дыры, оставив мальчика сторожить своих двуногих скакунов. Все надели дыхательные маски — больше для защиты от вони, чем ради кислорода. Хотя свет фонарей был приглушен до минимума, он все-таки пугал мышей, которые срывались с потолка и метались вокруг путников. Но Нейрт, казалось, наслаждался летучей компанией, как будто это были его лучшие друзья. Что касается веганца, его больше всего интересовала толщина слоя помета, который его племя обычно здесь собирало. Время сбора урожая, по его словам, уже приближалось.
— Вы только что встретились с самыми удачливыми из терранских млекопитающих, — сообщил Нейрт своим спутникам. Они спускались вглубь по крутому туннелю, куда летучие мыши уже не проникали. — В отличие от людей с их генной инженерией они приобрели совершенную форму еще пятьдесят миллионов лет назад и к настоящему времени сумели колонизировать миллионы планет — им даже гиперскачок изобретать не пришлось. На Дзете Анорки, откуда я родом, столько назойливых насекомых, что мы держим летучих мышей как домашних животных. Когда мы отправляемся летом в поход, то берем их с собой в замороженном виде и на стоянке выпускаем. Они работают лучше, чем любой автомат для ловли насекомых! Кроме того, у них высокая продолжительность жизни и они сами размножаются, в отличие от машин.
Эрон отметил, что веганский гид нисколько не боялся радиации. Может быть, он и не знал, что это такое. Что касается Нейрта, то он даже не удосужился измерить ее уровень: за время хранения он должен был уменьшиться примерно на восемь порядков, а кроме того, все запасы отработанного ядерного топлива, содержавшего редкие стабильные изотопы с большими временами распада, были разграблены как минимум семьсот столетий назад. Эрон на всякий случай включил карманный метрикатор и попытался найти следы протактиния-233, олова-126, ниобия-93 и прочего. Все нормально, можно идти. Защита от радиации требовалась в космосе, но не здесь, в пустом склепе, укрытом тремя сотнями метров горной породы и плотной терранской атмосферой.
Слои помета и трупы летучих мышей уже давно перестали попадаться. От широкого основного туннеля ответвлялось множество боковых коридоров, терявшихся во мраке. Вокруг была пустота — одни голые стены, как в проходах Великой Пирамиды.
— Куда же все делось? — удивленно воскликнул Эрон. — Здесь хватало места для ста тысяч тонн!
— А куда делись золотые вещицы из гробниц фараонов? Мы пришли слишком поздно…
На полу валялся старый аккумулятор и сумка с высохшими остатками еды. Чуть подальше — мумифицированный труп какого-то зверька нетеррийского происхождения, который, видимо, приполз сюда умирать. Нейрт озабоченно считал боковые туннели и наконец свернул в один из них.
— Вот то, что я хотел вам показать.
Пройдя метров тридцать, они обнаружили место, где туннель был запечатан мощной перегородкой, как на боевом корабле. Входной люк давно исчез. Переступив порог, путники оказались в слегка наклонном туннеле, стены которого были покрыты чудесными рельефными фресками, изображавшими пышную растительность, мужчин и женщин с нимбами над головой, каких-то странных животных и счастливые детские лица. Здесь когда-то был свет и кондиционеры, но это было очень давно…
Эрон исследовал настенную живопись. И в самом деле, на одной из картин была «летающая крепость» с загадочной латинской подписью «SCHWEINFVRT». Судя по необычной четкости деталей, изображение было нанесено не от руки. Скорее всего принтер с высокотемпературным напылением. Основой служила глазурованная керамика — чрезвычайно долговечный носитель.
— Что это за картинки? — спросил Эрон.
— Никто не знает. Они наверняка уже постамериндийские, хотя их создатели явно очень уважали своих мифических предков. Здесь больше ничего не сохранилось. Нагромождения ржавых механизмов, но никаких надписей. Анализ пыли, правда, показывает, что они пользовались бумажными или пластиковыми книгами. Есть еще кое-что.
Пока Венди фотографировала настенные рисунки, Нейрт осветил фонарем стену и нашел узкий проход со ступеньками. Он привел их в анфиладу комнат, аккуратно вырубленных в скале уже в более поздние времена. Там тоже не было ничего, кроме мертвых ламп и застывших вентиляторов на потолке.
— Здесь нашли настоящий морг с пятью скелетами — все нормальные Homo sapiens с широкой вариацией признаков, характерной для Промежуточной эпохи.
Эрон осмотрел пустые каменные склепы с крошечными дверями и полами, украшенными причудливой мозаикой. Кое-где на стенах попадались фрески. Из узких проходов, пробитых в стенах, торчали обрывки кабелей, ведущих к удаленному высокотемпературному генератору, работавшему на ядерном топливе.
— Таких древних руин нет больше нигде в Галактике, — с восхищением заметил Нейрт.
— Что же они здесь делали?
— Скорее всего прятались от войны.
Вокруг оказалось много других пещер, выкопанных сапиенсами. Арсенал был пуст, остались лишь пустые подставки. То, что на них нашли, находилось, по словам Нейрта, на выставке примитивного оружия в Великой Пирамиде, откуда Россум № 26 и получил информацию о Хранилище.
Вечером путешественники отдыхали, рассевшись вокруг костра, под углями которого жарился нежный самец гоофа. После пиршества, когда Венди и проводники разошлись по палаткам, Нейрт и Эрон остались у костра одни. Нейрт сделал несколько небрежных замечаний по поводу психоистории. Начинается, подумал Эрон.
— Я хотел поговорить с тобой о Коне. Ему, конечно, наплевать, что я или кто-то другой думает о нем, но лучше не передавай ему то, что я скажу, — это только для тебя. Можешь относиться к этому серьезно, или нет — как хочешь. Кон ищет для себя сына, наследника, и никак не может найти. Ты его новый кандидат, очередной вундеркинд.
— Вот как?
