Она пожала плечами.

— Да, эти мысли появились у меня после того, как мне показалось, что мы могли бы стать друзьями. Но если ты не хочешь отвечать…

— Только друзьями? — прервал он.

— Только… — Она сжала губы. — Мне думается, лучше нам оставаться друзьями, чем менять отношения вместе с этикетками на винах «Паркер'с Просперити».

— Ты хочешь сказать, что если получишь контракт, тогда между нами будут возможны более близкие отношения, Эйрин?

— Я… я не знаю. Однажды я обожглась на молоке и теперь дую на воду. — Она замолчала и печально посмотрела на него. — Может, это прозвучит нелепо, но ты бы лучше понял меня, если бы вспомнил о каком-нибудь моменте своей жизни, когда сам был беззащитным и уязвимым. Тогда с тобой я бы не чувствовала себя заходящей в клетку к голодному тигру.

В глазах Дэниела сменилось несколько выражений, затем он сказал с усмешкой:

— Нет ни малейшей вероятности, что ты будешь этим тигром съедена.

— Я говорю метафорически! — воскликнула она.

— Понимаю. — Он все еще усмехался. — Ну…

Но Эйрин прервала его, так как неожиданно

у нее в голове все прояснилось:

— Я имела в виду, что, может, однажды ты тоже испытал горечь одиночества? Когда вы с Эйбл расстались? Поэтому ты можешь понять мои чувства. Однажды испытав боль, я боюсь снова встретиться с ней. — Она честно посмотрела ему прямо в глаза. — Лучше рассчитывать только на себя. Я думаю, ты меня понимаешь.

Улыбка медленно исчезала с его лица, по мере того как она судорожно стискивала руки, беспокойные тени мелькали в выразительных карих глазах, а хрупкое тело под белым коротеньким платьем-рубашкой все больше напрягалось и застывало.

— Как это произошло? — тихо спросил он.

— Я работала с ним у Коффмана. — Она остановилась и облизнула губы. — Это был первый мужчина, с которым я реально сблизилась. Свою мать я потеряла рано, а отец так и не смог оправиться после потери. Детство мое прошло неустроенно, — объяснила она. — Поэтому я выросла замкнутой и боялась новых отношений. — Она пожала плечами. — Питер тебе говорил об этом? Порой мне кажется, что он знает меня лучше, чем я сама.

— Не совсем так, — медленно ответил Дэниел. — Он сказал мне, что ты — сирота, а он считает тебя приемной дочерью. А еще он сказал, что твой энтузиазм в работе иногда бежит впереди тебя. Итак, — продолжил он, не давая ей возможности как-либо прокомментировать его слова, — этот парень заставил тебя поверить, что твои чувства всякий раз будут приводить тебя к страданию и одиночеству?

— Да… Нет… — Эйрин была в замешательстве. — Скорее всего, я усмотрела в том, что было между нами, больше, чем он хотел бы.

— Ты все еще любишь его?

— Нет. Если ты имеешь в виду чувство утраты, тоску и так далее. Нет-нет, все уже прошло. Но временами я чувствую себя очень… несчастной. Думаю, в такой ситуации каждый испытывает нечто подобное.

Дэниел посмотрел на нее долгим взглядом, потом отвел глаза.

— У меня все было по-другому. Я дал ей отставку, но предложил сказать всем… наоборот.

Эйрин открыла рот от удивления, потом скинула шляпу и рассмеялась.

— Но зачем?

— Давай отложим обсуждение всей этой путаницы и пойдем приготовим кофе к торту, — предложил он.

— Как скажешь, — согласилась она.

Эйрин приготовила кофе, разлила его по чашкам и нарезала торт. Они уселись напротив друг друга на небольшие диваны с низким столиком между ними. Эйрин прервала молчание:

— Если ты передумал мне отвечать, я не обижаюсь. Значит, так надо.

Он задумчиво посмотрел на нее, размешивая сахар в своей чашке.

— Я не передумал. Фактически… — Он остановился. — Фактически я готовился к самому сложному моменту. Я познакомился с Эйбл через Лили. Это было шесть лет назад, когда умер мой отец, и я… — Он снова сделал паузу. — Я, что называется, лишился тогда жизненных иллюзий.

— Из-за него? — Эйрин наблюдала за ним поверх чашки с кофе.

— Оказался не готовым к той ответственности, которая свалилась на меня так неожиданно. Не то чтобы я не предполагал делать карьеру. Но незадолго до смерти отца мы с ним обсуждали планы нового бизнеса, хотели основать самолетостроительную компанию. Это было моей мечтой. Не какой-то там шампунь, не вино и прочая ерунда, а самолеты! И вот это оказалось невозможным, зато надо было брать на себя управление всей корпорацией.

Эйрин слушала молча с огромным терпением и интересом. Перед нею открывался новый Дэниел Паркер. Она живо представила себе его молодым и еще неопытным, оставшимся один на один с огромной ответственностью за дело, к которому вообще душа не лежала. Может быть, с того времени и зародился в нем цинизм, который сейчас проявляется в отношении женщин?

Глядя на него, одетого в шорты и майку цвета топленого молока, с длинными обнаженными ногами и с взъерошенными волосами, она без труда могла представить его в роли опустошенного искателя приключений, не знающего отказа.

— К тому же принятое от отца дело оказалось не в лучшем состоянии — и из-за его внезапной смерти, и из-за экономической ситуации в целом. Мне пришлось тогда страшно много работать, чтобы выйти из штопора, говоря языком пилота.

— А ты рассказал Эйбл о своем разочаровании, когда она входила в твою жизнь? — спросила она серьезно.

Он задумчиво откинул голову назад.

— Возможно, но скорее всего — так, между делом. Я тогда не предполагал, что рассматриваюсь в качестве мужа. А сам действительно увлекся ею…

— Это неудивительно, она очень красива.

Дэниел поднял голову и насмешливо посмотрел на Эйрин.

— Спасибо. Полагаешь, это поможет мне чувствовать себя лучше?

— Прости. Я не хотела быть назидательной.

Он тихо рассмеялся.

— Конечно нет, мисс Клиффорд. Ну так вот. Все развивалось в геометрической прогрессии, и скоро мы поженились — после того как она поняла, что забеременела. Хотя непонятно, как это могло произойти. Я соблюдал все меры предосторожности. — Брови Эйрин удивленно взлетели вверх. — Она сказала мне, что принимает таблетки. Но, видимо, даже они могут подвести. Но о чем я и понятия не имел, так это об ужасном финансовом положении, в которое попала ее семья. Они занимались сельским хозяйством.

— Значит, ты ничего не знал о ее жизни? — недоверчиво спросила Эйрин.

— Представь себе, да, — подтвердил Дэниел. — Их фамилия была знакома мне понаслышке, но не более того. Конечно, я встретился с ними.

Моя мать пришла в восторг от их семьи, хорошо известной в округе. Но к тому времени я уже понял, что лучшие их времена позади, хотя они тщательно скрывали состояние своих дел. Мать Эйбл приложила руку к тому, чтобы горькая развязка произошла довольно скоро.

— Как это случилось? — печально спросила Эйрин.

— Выкидыш произошел через несколько недель после нашей свадьбы. Эйбл уже была на третьем месяце беременности. Доктора сказали, что ничего нельзя было сделать.

Весь медовый месяц она держалась как-то странно, была нервной и напряженной. А однажды явилась ко мне в слезах и сказала, что ее отцу грозит разорение и он собирается застрелиться. Она молила меня о помощи. Вот тогда я начат что-то понимать.

— И что дало тебе возможность утвердиться в своих подозрениях? — спросила Эйрин снова.

— Я нашел письмо ее матери. Она писала, что, раз Эйбл удалось окрутить меня и женить на себе, то, несмотря на потерю ребенка, она уже вполне может попросить меня взять их семью на поруки, дать за них финансовые гарантии.

— О! — Эйрин закрыла глаза.

— Вот именно. Эйбл больше всего боялась потери престижа и что ее семья будет вычеркнута из привычного для них круга.

— Не понимаю, почему твои родственники на ее стороне? — с любопытством поинтересовалась Эйрин.

— Потому что не знают правды, — ответил он.

— И ты взял их на поруки?

— Да. Но поставил два условия. Первое — чтобы никто не знал об этом, даже моя семья, и второе — развод с Эйбл. — Эйрин была потрясена. — Все это обошлось мне недешево, но куда дороже чувствовать себя подставным дурачком. — Кривое подобие улыбки отразилось на его грустном лице. — Я понял, что дело не в качестве противозачаточных средств, она просто никогда их не употребляла. Это был прием, чтобы манипулировать чужой жизнью и добиваться своих целей. Вот почему я хочу иметь надежный барьер между нами. Я не слишком верю в порядочность любых ее намерений.