Как бы патетически ни звучали эти слова, но доля истины в них есть. Кислинской после ее разоблачительных статей неоднократно угрожали как в письменной, так и в устной форме. Правда, дальше этого дело не пошло. Другим же ее коллегам везло меньше. В конце июля 1989 года у ответственного секретаря журнала «Огонек» Владимира Глотова убили 26-летнего сына. Тоже Владимира. Он, как и отец, тоже был журналистом и в те дни собирал материал о мафии, побывал с этой целью в Закавказье и Фергане, искал подступы к одной из банд рэкетиров. Однажды на него было уже нападение, групповое.

В день убийства Владимиру позвонили домой и под каким-то предлогом вызвали на улицу. Он мало чего боялся, прошел Афганистан и поэтому вышел на встречу. Его нашли под деревом возле его дома в луже крови, с проломленным черепом, перебитой гортанью, до неузнаваемости изуродованным лицом.

И все же самым популярным журналистом, работающим в криминальном жанре, была в то время Тамара Каретникова. Она работала на телевидении и вела криминальную хронику по Московской программе. Ее репортажи о столичной преступности поражали многих своей оперативностью и смелостью. И вот в начале октября 1989 года Тамара Каретникова внезапно умирает. По Москве моментально поползли слухи о том, что это не просто смерть, а месть мафии. Поэтому и Центральное телевидение, и многие средства массовой информации вынуждены были оповестить граждан о том, что журналистка умерла естественной смертью, от отравления. Правда, многие тогда в это так и не поверили.

В сентябре 1989 года в Чикаго проходил 4-й международный симпозиум по проблемам борьбы с организованной преступностью, на котором от советской стороны присутствовал заместитель начальника 6-го Управления МВД СССР Г. Чеботарев. В перерыве одного из заседаний к нему подошел корреспондент газеты "Чикаго Сан-Таймс" Арт Петакью и попросил назвать ему фамилии лидеров советской или московской организованной преступности. Но советский генерал отказался это сделать, сославшись на презумпцию невиновности и на то, что опубликование фамилий принесет им дополнительный авторитет в преступной среде. Петакью в ответ крайне удивился и заметил, что "крестного отца" Чикаго знают все — от мала до велика, но это не мешает никому — ни жителям города, ни полиции, ни ему самому и его окружению. В дни, когда Г. Чеботарев черпал информацию о деятельности чикагской мафии, советские граждане, затаив дыхание, следили за жизнью и деятельностью мафии итальянской в телевизионном сериале «Спрут», который начало показывать советское телевидение. Изрядно устав за лето от шапкозакидательских обещаний Гдляна и Иванова вывести под корень всю кремлевскую мафию, советские граждане искренне поверили в итальянского комиссара Катани, который стал им гораздо ближе и понятней, чем родные следователи прокуратуры.

В том сентябре сотрудники МУРа положили конец банде, которая в течение пяти последних месяцев совершила 27 разбойных нападений, в основном на иностранцев. Руководил этой бандой молодой чеченец по кличке Южанин. Банда в своих действиях поступала предельно просто. К ночному Шереметьево-2 подкатывало такси, водитель которого, выбрав иностранного гостя, любезно предлагал ему свои услуги. Иностранец с радостью соглашался, садился в машину, и они трогались в путь. Буквально через несколько километров, лишь только такси выезжало на пустынную, проходящую через лес дорогу, его «подрезала» другая машина, из которой обычно вылезали дюжие молодцы с ножами и пистолетами. "Деньги ваши — будут наши", — говорили они иностранцу, и его бумажник перекочевывал в их грубые руки.

Банда работала грамотно и со вкусом. Нападения старались совершать не в Москве, а равномерно распределяли их по управлениям внутренних дел подмосковных районов, по местам, опекаемым «железнодорожной» и «воздушной» милицией, полагаясь на вечную межведомственную неразбериху.

Грабежи совершали раз в неделю, после чего друг с другом не встречались до следующего «дела». Таксисты через два дня после нападения в условленный час подъезжали к гостинице «Интурист» и немного кружили там, пока члены банды проверяли, нет ли за машинами "хвоста".

Сам Южанин обычно в нападениях не участвовал, являясь как бы мозговым центром банды и главным казначеем. Оперативники из МУРа, заваленные нотами протеста из МИДа, буквально сбились с ног в розысках преступников. Помогла же случайность. Эфиопские офицеры, на которых бандиты напали в августе, вспомнили, что перед нападением их такси заезжало на автозаправочную станцию. Сыщики срочно сделали на АЗС выборку талонов на бензин, и в поле их зрения попал один из водителей 11-го таксопарка. Через три дня сыщики заметили на Тверской подозрительных молодых людей, которые следили за «их» таксистом. Среди этих людей был Южанин. Так продолжалось вплоть до сентября. 4 сентября на лесной трассе у Шереметьево наступила развязка. Сыщики из МУРа и следственного управления ГУВД Мосгорисполкома во главе с майором милиции В. Поляковым арестовали Южанина и пятерых его сообщников.

18 сентября того же года в далекой от Москвы Челябинской области завершила свой путь еще одна группировка, намного страшнее и кровавее банды Южанина — банда 29-летнего дважды судимого Игоря Колчина.

Еще в сентябре 1984 года Колчин совершил первое свое дерзкое преступление — разбойное нападение и покушение на убийство. Подкараулив в безлюдном месте одинокую женщину он проломил ей голову металлическим шариком и забрал ее сумку.

9 февраля 1986 года Колчин зарезал 29-летнюю вагоновожатую Н. Закирову и забрал у нее 40 рублей и транзисторный приемник.

После этого убийства Колчин сколотил банду, в которую включил своего 30-летнего брата Владимира, 23-летнего Олега Малахова, 24-летнего Евгения Гончарова, 18-летнюю Елену Малахову и свою жену, 24-летнюю Людмилу Колчину.

У каждого в банде была своя роль. Женщины, к примеру, хранили, укрывали, пользовались награбленным имуществом, а часть его сбывали. Мужчины участвовали в налетах.

В ночь с 18 на 19 марта 1989 года братья Колчины (тогда они работали таксистами) вызвались подвезти из аэропорта в город жительницу Шевченко (Казахстан). По дороге несчастная женщина была убита, ее вещи перекочевали к убийцам.

14 апреля того же года Колчины вышли на новое дело. На шоссе они остановили такси и попросили подвезти их в совхоз «Россия». Водитель согласился. По дороге Игорь Колчин достал из сумки обрез и потребовал у водителя деньги. Таксист оказался не робкого десятка, схватился за монтировку, но Колчин опередил его. Двумя выстрелами он убил водителя, забрал у него 110 рублей, а труп они с братом сбросили в кювет.

Через месяц, 14 мая, Игорь Колчин убил еще одного таксиста. На «дело» пошел один, хотел отработать технику нападения в одиночку. Технику отработал на все сто. Так что 16 июня, вновь в одиночку, убил водителя «москвича». Труп оставил привязанным к березе.

26 июня на дело пошли втроем, оба Колчина и Малахов. На 85-м километре трассы Челябинск — Свердловск они обнаружили машину «москвич», в которой спал мужчина. Его пробуждение было ужасным. Колчин и Малахов достали обрезы и стали стрелять в спящего. Затем раненого вытащили из машины, положили на землю и добили несколькими выстрелами в голову.

Через день они убили двух женщин, приехавших в Челябинск к родственникам.

Между тем за ними уже охотились. В УВД был создан штаб, в следственно-оперативную группу вошли 26 работников уголовного розыска и прокуратуры. Но банда была неуловима. Еще два месяца будет гулять она на свободе и совершит семь новых убийств.

В сентябре на дорогах вокруг Челябинска в ночное время уже работало до 35 групп и постов. На одну из таких групп 18 сентября и выскочил Игорь Колчин на «жигулях». Сотрудники ГАИ остановили его, потребовали показать документы. Колчин протянул их милиционеру. Документы были фальшивыми, это сразу бросилось в глаза, но и Колчин не терял бдительности. Как только милиционеры попытались выманить его поближе к себе, Колчин схватил обрез и выстрелил в патрульных. Одного он ранил в плечо, а второй заряд убил случайно оказавшегося здесь прохожего. Колчин с места происшествия скрылся. Но пробыл в бегах недолго. Таким образом, братья Колчины почти один к одному повторили путь, проложенный до них братьями Толстопятовыми и братьями Самойленко (на счету последних были 32 загубленные жизни). Отметим, что до суда И. Колчин не дожил, наложив на себя руки в СИЗО.