II.Valse masquee 1 Серебристые волны журчат и звенят. Это – вальс! Это – вальс опьянительный!.. – Как блестит ваш наряд. Но задумчивый взгляд, Отчего он тревожно-мучительный? Отчего вы тем взглядом в меня так впились, Что становится мне неуверенно?.. Серебристые волны звеня разлились, — Это — вальс перепевно-размеренный. Что ты здесь все скользишь, наблюдательный мак, И глядишь, и блестишь диадемою? О, блистательный мак, я сегодня твой враг, Я журчащей пленен хризантемою, А еще меня тянет в шуршащий камыш Поплескаться вот с теми наядами. Ты ревниво дрожишь, горделиво молчишь И грозишь оскорбленными взглядами… – Подымите платок. Вы сегодня мой паж. Нет, не надо, мой милый, единственный. Этот вечер – он наш! О, не правда ль, он наш, Этот вечер желанно-таинственный. Мы уйдем ведь потом? Мы пойдем в этот сад, Помнишь, в сад с вырезными перилами, Где, как шепчущий взгляд, тихо звёзды дрожат За дубами старинно-унылыми. – О, конечно, пойдем. Но упорной не будь. Ведь нельзя отстранить неизбежное. О, так дай же прильнуть мне на девичью грудь, Мне покорною будь, моя нежная. Неразрывней всех уз станет в миг наш союз. Серебристые нити завяжутся… Но зачем ты дрожишь, говоришь — я боюсь? Не так страшно все это, как кажется. Шелестят и скользят. Как красив их наряд. Кто в плаще там, картинно закутанный? Паутинные волосы бледных наяд Шаловливыми пальцами спутаны. Опьяняющий взгляд. Обжигающий взгляд. Ах, кружиться так сладко-томительно. Серебристые волны журчат, говорят. Это – вальс! Это – вальс опьянительный. 2 -«Предлагают вам выбор и трудный, Предлагают вам выбор цветы»… – Вьется вальс упоительно-чудный, Вальс торжественно-яркой мечты. – «Счастье страсти тревожной и душной Или счастие робких надежд?» И скользнуло вдруг что-то воздушно Из-под строго-опущенных вежд. — «О, сиятельный мак, вы коварны. Но не труден, не труден ответ. Счастье первых надежд лучезарно. Лучезарнее счастия нет. «Но желанный мне бред и безумье, Зажигающий ярко сердца. — Страсть, пьянящая страсть без раздумья, Без конца». Льется вальс упоительно-вольно, Льется вальс упоительно-юн. Звукам биться и сладко, и больно Меж задетых, взволнованных струн. Звукам виться просторно, просторно, Проскользая меж люстр и цветов, Приникая в волне разговорной Недосказанно-шепчущих слов. III. В КОЛЯСКЕ
Заложили коляску. Подводят коляску. О, как радостен солнечный свет! Ты даришь своим детям прощальную ласку, Мимоходно-поспешный привет. Свои тонкие пальцы сжимая перчаткой И к груди прикрепляя сирень, Ты спешишь и дрожишь, и смеешься украдкой… О, как радостно в солнечный день! Вся шурша на ходу, ты идешь по тропинке, По зеленой тропинке в саду. Ты неверно скользишь в своей узкой ботинке, Точно робко ступаешь по льду. Заложили коляску. На крыльях коляски Отражается радужно свет. Ты восторженно щуришь блестящие глазки. — О, я знал, ты из рода комет. Потому ты так любишь безумье погони, Упоительность быстрой езды. Потому так дрожат твои черные кони, Сотрясают, кусают узды. Как и ты улыбаясь, немного встревожен, Полновесен, слегка неуклюж, Озираясь, в движеньях своих осторожен, За тобою садится твой муж. О, вы дружны и нежны. О, вы дружны и нежны. Но ведь ты, ты из рода комет. Почему ж ты не в небе на воле безбрежной, И не солнцу звучит твой привет? Разве можно комете быть пленной, быть пленной?.. Иль восторг перелетов забыт? Но послышался топот и звон быстросменный, Звон отточенно-острых копыт. Понеслись твои кони, твои черные кони. Все кругом, как и ты, понеслось. Голова твоя блещет в воздушной короне Развеваемых ветром волос. Ты глядишь, ты дрожишь, ты смеешься украдкой, На лету обрывая сирень. Уноситься так сладко. Уноситься так сладко В этот радостно-солнечный день! IV. ВАСИЛЬКИ Набегает, склоняется, зыблется рожь, Точно волны зыбучей реки. И везде васильки, – не сочтёшь, не сорвёшь. Ослепительно полдень хорош. В небе тучек перистых прозрачная дрожь. Но не в силах дрожать лепестки. А туда побежать, через рожь, до реки – Васильки, васильки, васильки. – «Ты вчера обещала сплести мне венок, Поверяла мне душу свою. А сегодня ты вся, как закрытый цветок. Я смущён. Я опять одинок. Я опять одинок. Вот как тот василёк, Что грустит там, на самом краю – О, пойми же всю нежность и всё, что таю: Эту боль, эту ревность мою». – «Вы мне утром сказали, что будто бы я В чём-то лживо и странно таюсь, Что прозрачна, обманна вся нежность моя, Как светящихся тучек края. Вы мне утром сказали, что будто бы я Бессердечно над вами смеюсь, Что томительней жертв, что мучительней уз – Наш безмолвный и тихий союз». Набегает, склоняется, зыблется рожь, Точно волны зыбучей реки. И везде васильки, – не сочтёшь, не сорвёшь. Ослепительно полдень хорош! В небе тучек перистых прозрачная дрожь. Но не в силах дрожать лепестки. А туда побежать, через рожь, до реки – Васильки, васильки, васильки! |
