11. ЛЮБЛЮ О, девочка моя, твои слова так скрытны, Но я в глазах твоих все тайны уловлю. Я твой подвижный стан, прямой и беззащитный, Так радостно-светло, так ласково люблю. Когда к твоей руке я тихо прикасаюсь, Заметила ли ты, — все переходит в сон? Тобою я давно безмолвно восхищаюсь, Девичеством твоим лучисто осенен. Пока — молчали мы, но раз мы были рядом. Ах, что-то и влекло, и отстраняло нас, И долго я смотрел любующимся взглядом В сиянье темное твоих лучистых глаз. И вдруг твой взор поймал, так нежно заблестевший, Как будто вся душа, дрожа, в него вошла, Но вмиг смутилась ты, стыдливо покрасневши, И вновь потухший взор поспешно отвела. О, девочка моя, мы связаны тем взглядом, Заметила ли ты, — все переходит в сон? Я навсегда хочу с тобой остаться рядом, Девичеством твоим лучисто осенен, Сегодня вечером, когда наш знак прощальный — Прикосновенье рук я ласково продлю, О, девочка, пойми, что я душой печальной Тебя и радостно, и ласково люблю. 1905 12. У ЗЕРКАЛЬНОЙ РЕКИ О как мне жаль тебя и ласково, и нежно, Как я люблю тебя, любуясь и грустя, За все, что ждет тебя, за все, что неизбежно, О, как мне жаль тебя, стыдливое дитя. Что я скажу тебе, доверчивой и чистой, В ответ на всю любовь, застенчивость и дрожь. Как я скажу тебе, безгрешной и лучистой, — И разве я могу? И разве ты поймешь? Последних дум моих, дитя, ты не уловишь, Полна ты светлых зорь, стыдливо полюбя, О, если б знала ты, что ты себе готовишь, Какой безмерный груз берешь ты на себя! Зеркальная река. Лучистая полоска. Дрожит прощальный луч, деревья золотя. С своей затейливой и взрослою прической Как ты мне нравишься, стыдливое дитя. Как мне хотелось бы все то, что неизбежно, Все то, что ждет тебя, заботливо отвлечь, И в тихой радости и ласково, и нежно Твой розовый расцвет лелеять и беречь. 1905 13. МЕЖ ЧЕРНЫХ СОСЕН В тебе есть что-то строгое, стыдливое и чистое, Каких-то тайн нетронутых немая глубина. И все-таки ты нежная, как будто вся лучистая. Девическая строгость всегда, всегда нежна. Когда со мною рядом ты и смотришь вопрошающе, Глядишь так детски-пристально мне в душу, в глубину, Перед тобою девственной, перед тобой незнающей Я начинаю чувствовать безумную вину- Задумчивые сосны суровы и безжизненны. Плечом к плечу коснулись мы, и сладко быть вдвоем. Но взгляд твой недоверчивый, но взгляд твой укоризненный И быть с тобой мне кажется мучительным грехом. Безжизненные сосны черны и тесно сдвинуты. Повсюду сосны черные и больше ничего. Ужели все прошедшее не может быть отринуто, И все твое девичество не озарит его? Прости меня за прошлое. Мне хочется прощения, Лучисто-тихой радости, чтоб душу озарить, И светлой непорочности, и светлого смущения… Ты можешь, можешь, можешь, и ты должна простить. Со взглядом детски-пристальным, ты — строгая и чистая, – Но даже этой строгостью светло озарена, Ты нежная, ты нежная, ты словно вся лучистая, Девическая строгость всегда-всегда нежна. 1905 14. У НОЧНОГО ОКНА
Там в гостиной люди, – говорят и спорят, Странно-возбужденны, как будто бы в бреду, Тайной, темной власти ослепленно вторят, Там в гостиной люди – я от них уйду. Уходи за мною – в тихое молчанье, В комнату закрытую – к высокому окну. Видишь, там на улице — каменные зданья Тихо покорились ласкающему сну. Радостно лелея загадочные думы, Тихо и доверчиво безмолвствуют они. Не смутят их счастья — уличные шумы, Блики электричества, желтые огни… А над ними дышат — волей необъятной, Светлым обещанием, знающей судьбой — Звезд неумирающих серебряные пятна, Небо сине-черное, сумрак голубой. В комнате так тихо. Протянуты мерцанья. Блики электричества на матовом полу. О, смотри доверчиво в темное молчанье, О, приникни ближе к морозному стеклу. Если верить сумраку, — он тихо улыбнется, Даст и обещание, даст и забытье. Видишь, стало радостно, только сердце бьется, Только сердце бьется — твое или мое?.. Там за дверью – люди, спорят возбужденно. И не видят люди, что мы ушли с тобой, Что мы удалились, тайно и влюбленно, В комнату закрытую, в сумрак голубой. Что мы верим тихо, верим обещанью, Радостно приникнув к морозному стеклу, Что мы полюбили тихое молчанье, Небо сине-черное, ласкающую мглу… Что мы так забылись тут, что если сердце бьется, В первый миг неясно нам – твое или мое… Если верить сумраку – сумрак улыбнется, Даст и обещание, даст и забытье. 1905 |
