Карета, которая везла маркизу де Кастельбажак, мадам де Лепинас, Гофреди и Бертранду, въехала в Париж в воскресенье 17 января, почти одновременно с берлиной Шарля де Бреша. Только книготорговец выбрал ворота Сент-Антуан, а они предпочли ворота Сен-Жак.

Хотя Гофреди упустил человека из Тулузы в Орлеанском лесу, у него вновь появилась надежда. Теперь он разделял убеждение мадам де Кастельбажак: его хозяина как пленника, без сомнения, везли к маркизу де Фонтраю.

Когда карета поднималась по улице Сен-Жак, между маркизой и Гофреди все же разгорелся нешуточный спор. Рейтар хотел сразу ехать на площадь Мобер. Раньше или позже книготорговец появится там, и он сумеет развязать тому язык.

— Сейчас значение имеет не книготорговец, друг мой, а место, куда он отвез мсье Фронсака. Как только пленник попадет в руки моего брата, долго ему не прожить. Нам важнее узнать, где находится маркиз де Фонтрай. И ехать надо именно туда.

— До нашего отъезда он жил во дворце мсье де Ларошфуко…

— К нему он вашего хозяина, конечно же, не повезет, — иронически молвила маркиза.

— Я в этом не сомневаюсь, мадам. Ведь герцог спас жизнь моему господину и не потерпит такой низости.

— Вы мне потом расскажете. Пока же я предлагаю вот что. Вы сойдете у Гран-Шатле, как только мы пересечем Сите. Найдите его друга, полицейского комиссара, о котором вы мне говорили, и отправляйтесь с ним к мсье де Лиону, где уже буду я. У мсье де Лиона квартира на улице Нёв-де-Пти-Шан, за Пале-Роялем.

— Сегодня воскресенье, мадам, нет никакой уверенности, что мсье де Тийи в Гран-Шатле… Но я сделаю то, что вы просите, и, если комиссара там нет, отправлюсь на улицу Верри, где он живет. Если все сложится удачно, мы будем у мсье де Лиона через час.

Упряжка, которой по-прежнему управляла Бертранда, остановилась у Шатле и продолжила свой путь, едва Гофреди сошел. Рейтар побежал к главному входу, выскочил во двор и, перескакивая через четыре ступеньки, одним духом взлетел в большую залу, где находились лучники и приставы. К счастью, среди них был Ла Гут.

— Мсье Гофреди! — вскричал тот. — Мсье де Тийи очень тревожится. Где мсье Фронсак?

— Нет времени! Где мсье комиссар?

— Он придет только к полудню, после мессы в Сен-Жермен-л'Оксеруа. Сейчас он, должно быть, у себя дома.

— Прекрасно, я бегу туда. Идемте со мной, дело важное!

Ла Гут схватил шпагу, которую прислонил к банкетке, и бросился за рейтаром. Во дворе он сказал Гофреди:

— Мы доберемся быстрее, если возьмем лошадей, приготовленных для приставов.

Гофреди кивнул в знак согласия. Две серые кобылы как раз были оседланы. На глазах у изумленного конюха Ла Гут и Гофреди вскочили в седло и галопом поскакали к улице Верри. По дороге старый рейтар объяснил лучнику, что его хозяин стал пленником, возможно, погиб.

Гастон занимал третий этаж большого дома на улице Верри. Когда-то он был простым дознавателем без всяких средств и обитал в жалкой каморке под лестницей. Ришелье, желая удалить его и Луи из Парижа, предложил ему место лейтенанта в армейском полку, которое он потом перепродал за тридцать тысяч ливров. Произошло это ровно год назад — именно тогда Гастон получил должность комиссара Сен-Жермен-л'Оксеруа.

Он поместил свои деньги, а также часть добычи, доставшейся ему после битвы при Рокруа, у одного банкира и теперь снимал прекрасную квартиру из четырех комнат.

Гофреди дернул за звонок у входной двери, и консьерж открыл ее. Старый рейтар отстранил его и ринулся к лестнице. За ним по пятам следовал Ла Гут в форменной одежде. Взлетев на третий этаж, они забарабанили в дверь квартиры.

Испуганный лакей открыл им. Гофреди налетел на него:

— Мсье де Тийи дома?

— Да, мсье, но…

— Позовите его, быстро! Скажите, что дело срочное, что это касается его друга Луи.

Тут же появился Гастон, в домашнем халате, с всклокоченной морковной шевелюрой.

— Гофреди! Что случилось?

В нескольких словах старый солдат изложил суть дела.

— Нам нужно идти к мсье де Лиону. Там мы решим, как поступить с Фонтраем и этим книготорговцем.

Гастону не понадобилось объяснять дважды.

— Ла Гут, спустись вниз и оседлай мою лошадь. Гофреди, я иду одеваться, пошли со мной, у меня есть вопросы. Первый: почему к мсье де Лиону? Ведь он, если я не ошибаюсь, секретарь монсеньора Мазарини.

Пока Гастон натягивал штаны, потом рубашку, Гофреди объяснил, что Юг де Лион на самом деле принял эстафету у своего дяди Абеля Сервьена и теперь руководит тайной службой мсье де Бриена.

Гастон задал еще несколько вопросов, в частности, о связи между мадам де Кастельбажак, которая, как он узнал, была сестрой маркиза де Фонтрая, и Югом де Лионом. Постепенно он уяснил взаимоотношения между всеми этими персонажами.

Через несколько секунд они уже скакали галопом по грязным улицам столицы. Гастон возглавлял маленький отряд, поскольку знал дом Лиона, стоявший недалеко от монастыря обновленных августинцев, прозванных Младшими Отцами.

Они въехали во двор дворца, где секретарь Мазарини получил апартаменты, когда у августинцев звонили к утренней девятичасовой молитве. Гастона и Гофреди уже поджидал дворецкий, который проводил их на третий этаж, в большую прихожую, где находились маркиза де Кастельбажак, мадам де Лепинас, Юг де Лион и двое незнакомцев.

Гофреди заметил, что женщины сменили дорожные костюмы на элегантные парчовые платья с кружевным воротом и приподнятым на многоцветных бантах подолом, из-под которого выглядывали плутовки — одна золотистого цвета, другая пунцового.

Де Тийи никого не знал. Гофреди представил его дамам. Гастон нашел мадам де Лепинас вполне в своем вкусе. Тем временем Юг де Лион поднялся, чтобы поздороваться с ним.

— Садитесь, мсье де Тийи, — сказал секретарь Мазарини. — Полагаю, ваш спутник рассказал вам о недавних ужасных событиях. Мы ожидаем еще нескольких человек, а пока позвольте представить вам господ Дзонго Ондедеи и Томмазо Гандуччи. Мсье Ондедеи — камердинер монсеньора, а мсье Гандуччи — его перчаточник и парфюмер, — уточнил Лион с двусмысленной улыбкой.

Гастон уже слышал о Дзонго Ондедеи. Люди шептались, что он возглавляет личную секретную службу первого министра. Это был человек тонкий и скромный, одетый в черный костюм с белым квадратным воротником клерка. Что до Гандуччи, своей квадратной бородкой и лукавым видом он больше напоминал бретера, чем продавца перчаток и духов. Несомненно, он был одним из тайных агентов Мазарини.

Гастон и Гофреди сели на табуреты.

— Мадам де Кастельбажак сообщила мне, что мсье Фронсак как будто получил от мсье де Ферма новую систему кодирования, которую нельзя раскрыть. Это так? — спросил Лион у Гофреди.

— Да, мсье. Я присутствовал при их беседе, но толком ничего не понял. Как бы там ни было, система кодирования у меня. Мой господин доверил ее мне, чтобы я передал вам.

На глазах изумленных дам, которые этого не знали, старый рейтар извлек из своего пунцового плаща потертый кожаный бумажник и протянул Лиону.

На лице секретаря Мазарини выразилось сначала удивление, а потом довольство. Он открыл бумажник и достал листочки, исписанные Пьером де Ферма.

— Невероятно! — прошептал он. — Почему мсье Фронсак доверил вам этот документ?

— Мой господин обладает необыкновенным логическим умом, мсье. Он прекрасно понял объяснения мсье де Ферма и решил, что сможет в точности передать их мсье Россиньолю. Поскольку мсье де Ферма изложил все это письменно, мсье Фронсак предпочел доверить бумаги мне, чтобы было больше шансов доставить шифр по назначению.

Гофреди с грустью взглянул на мадам де Кастельбажак и добавил:

— Тогда он думал, что вы находитесь во вражеском лагере. При себе же он оставил другой документ мсье де Ферма, не имеющий отношения к шифрам.

— Что это за документ? — осведомился заинтригованный Лион.

— Я не совсем понял, мсье. Какая-то тарабарщина, математическое доказательство суммы степеней.