— Неправда, — не слишком убедительно возмутился он.

— Нет, правда! — пожурила она его. — И ты сам это прекрасно знаешь! Порой я спрашиваю себя, а не следовало ли тебе принять пост офицера в доме Мазарини.

— Нет, милая, я ни о чем не сожалею…

Он заколебался, потом продолжил с легкой улыбкой:

— Но ты все, же права, иногда такая жизнь меня немного тяготит. Вероятно, из-за этих дождей, которые никак не прекратятся, из-за этого зловещего ветра…

— В первые же погожие дни мы вернемся в Париж, — обещала она. — Проведем там несколько недель, и, возможно, Гастон поручит тебе какое-нибудь жуткое расследование.

Это обещание вернуло Луи некоторую бодрость.

— Я проверю камни вместе с Мишелем и спрошу у него, хватит ли их для достройки крыльев. Сегодня после обеда, невзирая на дождь, мы могли бы посмотреть, где он собирается установить черпаковое колесо — хочет подвести воду к замку.

— Тебе нужно еще выбрать доски для обшивки большой залы. Они сушатся в комнате рядом с конюшней, и уже сейчас их можно подобрать по размеру.

За обедом собрались все обитатели дома. Дюжина человек расселась за столом, им подавали еду две служанки и молодой лакей, нанятые в Мерси.

Во время обеда — густой суп с ветчиной и хлебом, поджаренным в кухонной печке, — Марго решила затронуть весьма важный для нее вопрос, о котором супруг ее заговаривать не решался.

Марго была управительницей замка. Когда-то она торговала книгами, затем познакомилась с Луи, и он взял ее к себе на службу. Лицо у Марго было угловатое и некрасивое, что усугублялось выражением вечного недовольства. Гладко зачесанные волосы, собранные в шиньон на затылке, и платье из темного полотна придавали ей суровый вид. Единственные люди, которым удавалось вызвать у нее улыбку, были супруг Мишель и хозяин, Луи Фронсак. Но, в отличие от мужа, она своего господина не боялась, а просто обожала.

— Мсье шевалье, вы помните о десяти тысячах ливров, которые благодаря вам передал мне маршал де Бассомпьер?

— Конечно, Марго. Они по-прежнему в надежном месте, в конторе моего отца, и, если я не ошибаюсь, приносят вам двадцать ливров за день.

— Так и есть, мсье, и я вам признательна от всего сердца. Поэтому и решила поговорить с вами. Аббатство де Руайомон владеет землями на другом берегу Изьё. Однако у настоятеля нет права на постройку моста, и поля эти недоступны для монахов. Пока ваш мост не снесло паводком, они им пользовались, но теперь земли эти совсем заброшены. Я повидалась с аббатом. Он готов продать мне прекрасный луг за шесть тысяч ливров или даже меньше. Мишель уже ездил туда. По его словам, это половина реальной цены, поскольку такая земля принесла бы двенадцать за денье.[4]

— Но вы можете сделать это и без моего согласия, Марго!

— Не совсем так, мсье шевалье. Чтобы перебраться через Изьё, необходим мост. Мишель хотел положить настил из досок, чтобы нам легко было добраться до нашего поля. Для этого нужно ваше согласие. Сверх того, у нас нет ни быков, ни плугов для обработки земли. Мы подумали, что могли бы сдать землю в аренду жителям Мерси, и хотели попросить у вас разрешения пользоваться амбарами и хлевом на вашей ферме. Разумеется, мы будем платить за все это и возьмем на себя содержание временного моста. Когда же вы построите каменный, мы внесем свою долю.

Она говорила очень быстро из опасения, что в своей просьбе зашла слишком далеко. Муж ее потупил взор. Это ему следовало бы поговорить с хозяином, но он не осмелился. Когда Марго умолкла, Луи ответил не сразу. Он размышлял. Через несколько секунд он сказал себе, что Марго в очередной раз нашла способ помочь ему. Окунуться в новое предприятие означало занять свой ум реальным делом.

— Мишель, неужели можно как-то восстановить мост?

— Да, мсье. Мост будет временным и не очень прочным, большого паводка не выдержит, но я могу за три или четыре дня положить настил из досок. Предварительно придется вбить сваи. Несколько лет он смог бы простоять.

— В таком случае поступайте, как задумали. Я владею правом пеажа, но взимать мостовую пошлину не буду. Просто каждый станет пересекать реку на свой страх и риск, а большим телегам въезд будет запрещен. Марго, приобретайте ваш луг.

Мы можем съездить в Париж и подготовить купчую, как только пожелаете. Быков же и инвентарь закупим в складчину.

— Вы могли бы поехать и взглянуть на то, что предлагает Мишель, уже сегодня днем, — вмешалась Жюли.

— Хорошая мысль.

— У аббата есть и другие луга на продажу, мсье, — добавила Марго, полностью успокоившись. — Среди прочих прекрасное пастбище и несколько срединных полей. Он хочет выручить за них пять тысяч ливров, но наверняка снизит цену. Это принесло бы вам, по меньшей мере, двести ливров в год.

— К несчастью, я не могу себе этого позволить, Марго.

— Мсье Байоль предложил построить мельницу, — вставил Мишель. — Если бы мы перемалывали зерно в муку, вы получали бы куда больше, мсье шевалье. Я мог бы построить такую мельницу на реке.

— Мы это, конечно, сделаем, но в ближайшем будущем у нас слишком много неотложных задач. Дождемся хотя бы первого урожая.

Внезапно входная дверь распахнулась, и вошел Эспри Ферран, а вместе с ним в залу ворвался шквальный ветер со струями дождя.

Эспри Феррану, юноше из Мерси, на вид было лет восемнадцать, а в точности своего возраста он и сам не знал. Вот уже месяц он занимался лошадьми и конюшнями замка. Когда обитатели дома собирались за столом, ему поручали присматривать за двором.

Держа в руках широкополую фетровую шляпу, с которой струилась вода, он не без робости приблизился к столу. Нового сеньора он тоже очень боялся. Его вымазанные навозом башмаки оставляли грязные следы на каменных плитах, и Марго нахмурила брови. За столом воцарилась тишина: все с изумлением глядели на Эспри Феррана — должно было случиться нечто очень важное, чтобы тот позволил себе войти в залу, не сняв башмаков!

Луи Фронсак знаком приказал ему говорить.

— Мсье… мсье, — запинаясь, пробормотал молодой человек, очевидно не в силах справиться с волнением. — Там… там карета… только что приехала…

Луи тут же встал, а вслед за ним Гофреди, схвативший свою железную рапиру, которую всегда держал под рукой. Оба с некоторой опаской двинулись к распахнутой двери.

Снаружи хлестал дождь, но посреди раскисшего двора четко выделялась большая четырехколесная карета серого цвета с подтеками грязи, запряженная шестеркой лошадей в яблоках, без герба на дверцах. Два форейтора уже спрыгнули на землю, и лакей приставлял деревянную лесенку к подножке. Луи заметил также четырех королевских гвардейцев в форме с пелериной, застывших на конях, вооруженных саблями и мушкетами.

Кто были эти нежданные гости? Несомненно, значительные лица, если судить по сопровождавшему их эскорту.

Дверца кареты распахнулась, и из нее вышел мужчина, закутавшийся в большой темный плащ. Лицо его было скрыто шляпой, с которой стекала вода. Подняв взор, он увидел Луи и, крупным шагом направившись к монументальной лестнице, быстро поднялся по ступеням. За ним следовал второй посетитель. Ошеломленный Луи выдвинулся на крыльцо. Он узнал квадратную бородку и постриженные на старинный манер усы первого гостя: это был Мишель Ле Телье,[5] военный министр. Один из самых могущественных людей Франции!

А вот спутника министра Луи не смог бы назвать по имени, поскольку это залитое струями дождя лицо было ему незнакомо, однако роскошное одеяние говорило само за себя. Наверняка важная фигура при дворе.

Хозяин дома склонился в низком поклоне и пригласил гостей войти.

— Мсье Фронсак, мы нашли вас не без труда, — объявил Ле Телье громовым голосом. — Держите рот на замке, — добавил он. — Никто не должен знать, кто я такой.

Луи кивнул.

— Заходите скорее, мсье, вам нужно согреться. Вы голодны? Ну и глупый же вопрос! Сейчас будет готов обед. Я распоряжусь, чтобы о ваших людях позаботились.