Луи задал другу еще несколько вопросов о графе д'Аво и Абеле Сервьене, но полученные ответы ничем не поколебали то представление о характере и поведении этих людей, какое у него уже сложилось раньше. Этот визит лишь подтвердил его собственные суждения.

Луи тепло поблагодарил друга за помощь, однако Жедеон не пожелал отпустить его так быстро и распорядился подать небольшое угощение, так что распрощались они с наступлением темноты.

Снова сев на лошадей, Луи и Гофреди направились к кресту на улице Пти-Шан, намереваясь вернуться в контору.

На улице Пти-Шан торговых лавок не было. Здесь обитали только зажиточные буржуа, магистраты и финансисты. Три дома отделяли банк Тальмана от особняка Главного казначея, мсье де Ла Базиньера. Чуть дальше, на улице Нёв-де-Пти-Шан, возвышался роскошный дворец банкира Партиселли д'Эмери, недавно назначенного генеральным контролером финансов, а Юг де Лион проживал недалеко от монастыря обновленных августинцев. Во всех этих особняках и дворцах имелись прочные двери или наглухо запертые ворота.

В этот час улица была особенно темной и безлюдной. Они миновали всего несколько домов на пути от банка Тальмана, как из глубины одного из дворов выскочил какой-то оборванец. Он левой рукой схватил коня Луи под уздцы, а правой рассек подпругу, ранив при этом бедное животное. Лошадь резко взвилась на дыбы, и всадник вылетел из седла.

Четверо других наемных убийц, вооруженных длинными рапирами, возникли из другого проулка. Гофреди догадался, что им нужен Луи. В темноте лошадь была для него лишь помехой. Он спрыгнул на землю перед своим господином и, ухватив того за ворот камзола, повлек к одной из дверей.

Луи не был ранен, только оглушен и растерян. Выпрямившись, он увидел, что его телохранитель выхватил шпагу и, делая широченные мулине, удерживает атакующих на дистанции.

Левой рукой Гофреди принудил его оставаться у себя за спиной. И Луи прижался к двери, возле которой они укрылись, тщетно пытаясь определить число напавших на них разбойников. Но было так темно, что он мог различить только отблески скрещивающихся рапир.

Шумная схватка обратила их лошадей в бегство. Слышался только скрежет стальных клинков.

Фронсак подумал, что, если никто не придет к ним на помощь, дело может кончиться плохо. Сам он не вооружен — и сейчас сожалел об этом, а спутник его не одолеет четверых или пятерых противников. А вероятно, их даже больше. Тогда Луи закричал:

— Помогите! На нас напали разбойники! Помогите!

Но, как и следовало ожидать, на его крики никто не откликнулся.

Гофреди, продолжая отбивать удары, увидел при свете факела, что один из убийц, державший короткую аркебузу, запалил огниво, чтобы поджечь фитиль.

Рассудив, что хозяин пока в безопасности, старый солдат вытащил кремневый пистолет из кармана своего пунцового плаща и прицелился в человека с аркебузой. Пламя еще горевшего огнива позволило ему выстрелить негодяю в левый глаз. Тот рухнул на землю.

Тогда двое убийц попытались обойти старого рейтара, чтобы заколоть Луи. Гофреди швырнул ставший бесполезным пистолет в лицо ближайшего из нападавших и, оглушив его этим ударом, вонзил ему в глотку острие шпаги.

Фронсак теперь достаточно привык к темноте и разглядел, что остается еще четверо убийц. Гофреди в его возрасте не сможет долго отбиваться. Луи подумал, что хорошо бы подобрать рапиру одного из мертвецов, но та, которую он видел, валялась слишком далеко. Не придумав ничего лучшего, он вновь принялся вопить, призывая на помощь.

Гофреди тоже кричал, осыпая нападавших оскорблениями, угрожая и пытаясь нагнать на них страху:

— Негодяи! Трусы! Я из вас фарш сделаю!

Не помня себя от ярости, он сделал резкий выпад и пронзил шпагой самого дерзкого из убийц, но, пока тот пытался вырвать застрявший в груди клинок, получил удар в левую руку. Это была всего лишь царапина, однако рукав его камзола тут же побагровел.

На мгновение бой прекратился. Круг из троих убийц распался. Нападавшие знали теперь, что страшный старик ранен, и не хотели рисковать. Они рассудили, что времени у них достаточно — нужно только, чтобы рейтар обессилел от потери крови, и тогда покончить с ним будет легко.

Ибо, несмотря на крики и вопли, никто не пришел, хотя обитатели ближайших домов, несомненно, слышали скрежет клинков и призывы о помощи. Хозяева в большинстве своем держали крепких лакеев и порой даже вооруженную охрану, но предпочитали сидеть взаперти, дожидаясь, пока все стихнет, чтобы послать затем одного из слуг за караульной стражей в совсем близкий Пале-Рояль.

Зачем влезать в скверную схватку, которая никак их не касается? — говорили они себе.

Луи знал, что они погибли. Он подумал, что хотел бы узнать, кто напал на них. Ему не удалось разглядеть ни одного лица. Был ли с ними брат Прекрасной Блудницы? — тщетно вопрошал он себя.

Внезапно трое убийц вновь ринулись на Гофреди. Рапира старого рейтара мелькала всюду, отражая удары других клинков с магической ловкостью и быстротой. Однако левая его рука бессильно свисала вдоль тела, и, прикоснувшись к ней пальцами, Луи ощутил текущую кровь.

Фронсак перестал звать на помощь. Думая о жене, он ждал смерти, но тут с другого конца улицы послышался крик, затем другой:

— Не давать пощады!

— Бейте их! Смерть разбойникам!

— На помощь! — вновь завопил Луи.

Послышался выстрел, возможно сделанный в воздух, затем звучный топот сапог.

Железный круг исчез, и через мгновение убийцы уже мчались в направлении, противоположном крикам, а в окнах нескольких домов появились зажженные факелы.

Именно в этот момент Гофреди упал на землю, и его рапира звякнула о булыжник.

— Луи? Ты ранен? — раздался встревоженный возглас.

Фонарь приближался, пока Фронсак, встав на колени, осматривал рану своего телохранителя.

— Луи? — повторил в отчаянии тот же человек.

Фронсак поднял голову. Он узнал голос Жедеона и заметил у него за спиной его старшего брата Пьера, а также нескольких лакеев или охранников банка с факелами и аркебузами. Некоторые держали в руках шпаги, а Тальман — еще дымящийся пистолет. Без сомнения, именно он и стрелял.

— Пустяки, мсье, — пробормотал Гофреди, пытаясь приподняться. — Не родился еще тот, кто отправит меня в мир иной!

— Жедеон, Гофреди ранен! Нужно срочно позвать врача! Кажется, на этой улице живет хирург.

— Все будет хорошо, мсье, клянусь вам! Это всего лишь царапина. Я потерял немного крови, но она течет уже не так сильно.

Луи помог ему встать на ноги. Один из лакеев поддержал рейтара, ухватив его под мышки.

— Пти-Пьер, Огюстен, ведите его в дом и по дороге никого к нему не подпускайте, — распорядился Жедеон. — Скажите моей сестре Мари, чтобы очистила рану и сделала перевязку. Сходите также за аббатом,[61] он немного разбирается в медицине и знает, что надо делать.

Оба лакея, поддерживая Гофреди, двинулись по направлению к дому.

— Что случилось, Луи? Эти мошенники хотели отобрать у тебя кошелек?

— Нет, Жедеон, жизнь! — с вымученной усмешкой прошептал Фронсак.

— Ты их знаешь?

— Давай-ка осмотрим мертвецов!

Он взял у Тальмана фонарь. Пьер оставил себе факел одного из лакеев. Они склонились над первым трупом — разбойником, которому воткнули клинок в горло. Луи не знал его. На лице второго была маска, именно он получил пулю в глаз. Луи с отвращением снял маску, набухшую от крови и заполненную мозговым веществом. Несмотря на ужасную рану, он не мог ошибиться при виде мертвенно-бледного лица и больших ушей тощего человека с сальными волосами, рассыпавшимися по испачканной нечистотами мостовой.

Обе пряжки серого плаща на сей раз были застегнуты правильно. Это был шифровальщик Клод Абер, внучатый племянник свояченицы Бутийе де Шавиньи, более проворный в счете, чем в обращении с аркебузой, фитиль которой он так и не успел поджечь.

Значит, это и есть шпион? Гастон угадал, подумал слегка разочарованный Луи. Теперь, когда все стихло, он понял, что один из нападавших — брат мадемуазель де Шемро. Третий разбойник, которому Гофреди пронзил грудь, был ему незнаком.