Снова подняв глаза, она увидела, что Себастьян смотрит не на ее лицо, а на руки.

– Так ты хочешь, чтобы всю вашу компанию бросили в тюрьму? Или хуже?

– Конечно, нет! Я не Жанна Д'Арк. Но я понимаю роль, которую играла. Если придется обвинить меня, чтобы остановить его, тогда…

– Нет.

– Себастьян, ты не можешь, подобно моему отцу, игнорировать реальность, предпочтя ей иллюзии. И ты, вероятно, предвидишь, что он изобретет какую-нибудь причину, лишь бы не отдавать тебе деньги, пока не вынудит нас пожениться. И тогда твое благополучие будет буквально и фигурально привязано к его махинациям.

Себастьян открыл было рот, потом снова погрузился в размышления.

– Я не верю в поражение, – наконец сказал он.

– Как и мой отец. Когда мы обсуждали это вчера вечером, я думала, что он не станет противиться шансу быстро разбогатеть на так называемых инвестициях. Но я не сказала тебе, что до того, как ты… присоединился ко мне, я два часа перечитывала его письма.

– И?

– И я думаю, что он всегда… Не знаю, как это выразить… – Жозефина вздохнула. – Он всегда хотел быть важной персоной. Сначала в армии Веллингтона, а когда потерпел неудачу, то у Боливара, сражавшегося против Испании. Но отец в Южной Америке был иностранцем, Боливар и его генералы его никогда не принимали всерьез. Наши планы обеспечили отца средствами, но не властью. Тогда он придумал Коста-Хабичуэлу, где мог быть королем. Выше этого ничего нет, полагаю. Ничто другое его не заботило. Я соглашалась с этим, потому что люблю жить в комфорте. Да он и не стал бы слушать меня.

– Я понимаю его резоны. И твои тоже.

– Не думаю. Ты родился, чтобы стать герцогом Мельбурном. Ты никогда не стоял в сторонке, завидуя чужой власти и привилегиям. – Жозефина откашлялась. Только бы голос не дрожал, и слезы не покатились, они сейчас ни к чему. – Когда ты освобождаешься от своих мечтаний, ты по-прежнему остаешься Мельбурном. А мой отец без своих иллюзий – неудачник-военный, который не служил своей стране. А я – его дочь.

Наконец она сказала это. И сделала это так откровенно, как могла. Ее отец простолюдин, и она простолюдинка.

– Короче говоря, – произнес Себастьян, – ты хочешь сказать, что недостойна моей защиты или моей привязанности.

Жозефина закрыла глаза, надеясь, что он не увидит, как больно слышать, что он соглашается с ее оценкой обстоятельств.

– Точно, – прошептала она.

– Я кажусь тебе жестоким или коварным? – спросил он резко.

Когда она снова открыла глаза, он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

– Нет.

– Это интересно. Мои родные братья обвинили меня в том и другом. – Он нахмурился. – Род Гриффинов, или, скорее, Грифанусов, существует в Англии со времени римлян. Мои предки были среди первых, возведенных в благородное звание, и один из них, как гласит легенда, заслужил титул герцога, который потом передавался из поколения в поколение. Полагаю, что мое семейство в дальнейшем получило возможность пользоваться привилегиями, которые дает высокий титул, заслуженный моим предком многие столетия назад.

Это самое циничное, что она слышала от него о его семье и о нем самом. Признание удивило ее.

– Себастьян, ты не должен оправдываться в том, что делаешь. Ты благородный человек, именно это делают благородные люди.

– Ты не так поняла меня, Жозефина. Я хочу сделать то, что собираюсь сделать. Даже если это неправильно. На этот раз я хочу извлечь выгоду из древней репутации моих предков.

– Но ты же не можешь допустить, чтобы отец отправил суда через Атлантику, – возразила она.

Уголки его губ дрогнули.

– Ты права. Но я не совсем об этом говорил.

– Тогда о чем ты говорил? – Она нахмурилась. – Ради Бога, я окружена людьми, которые говорят околичностями. Не будь…

– Я хочу жениться на тебе.

Жозефина ошеломленно уставилась на него, распахнув карие глаза. Если ему нужны доказательства, что она не стремится обмануть его и заманить в брачную ловушку, выражение ее лица давало их с лихвой.

Себастьян ждал еще полминуты, приятное удивление соперничало с растущим раздражением. Любая женщина в Лондоне билась бы экстазе, если бы он сделал ей предложение.

– Ты меня слышала, как я понимаю, – наконец пробормотал он, подняв бровь.

– Я слышала. Я только не знаю, что сказать.

– А-а… – Отпустив ее руки, он поднялся. – Если ты ищешь большего преимущества для тебя, то надо сказать «да». Если ты ищешь западню или условие, тогда скажи «нет».

Он отошел к окну. Незачем ей видеть, что он не так собран, как изображает. И услышал, как она поднялась. Он почти ожидал, что она скользнет за дверь, и подскочил, когда она коснулась его руки. Он обернулся.

– Так ты сделала…

Жозефина пнула его по голени. Сильно.

– Черт, – выругался он, но не стал наклоняться, чтобы потереть ногу. Он не хотел, чтобы следующий удар пришелся по голове.

– Я пришла сюда не затем, чтобы получить предложение. – Она скрестила руки на груди.

– Если ты пытаешься спрятать от меня свою грудь, я уже вкусил ее блаженства, – парировал Себастьян. – Какого дьявола ты на меня разозлилась? Даже если ты не испытываешь ко мне симпатии, я по существу, предложил спасти тебе жизнь.

– Мне потребовалось долгое время, чтобы решить высказаться против моего отца, – ответила Жозефина и вспыхнула, потому что его взгляд снова опустился к ее груди, – он всегда хотел, чтобы у меня было все самое лучшее.

– Решение сделать тебя принцессой вымышленной страны не самый мудрый способ. – Себастьян знал, что говорит цинично, но он был зол.

– Да, не мудрый. Но независимо от его методов мой визит сюда означает, что я предала его. Потом ты заявляешь, что хочешь жениться на мне, и теперь такое ощущение, словно я… вознаграждена за то, что примкнула к противоположной стороне.

Вознаграждена! Это звучит более многообещающе, чем пинок по ноге. Себастьян позволил себе на секунду задержаться на этой мысли.

– Ты необыкновенная женщина, Жозефина, – сказал он, выбирая слова. – И ты права, мне следует заниматься главной проблемой. Я забираю свое предложение.

– Ты… – Она закрыла рот. – Хорошо.

Он прятал рвущуюся улыбку.

– Наша задача состоит в том, чтобы воспрепятствовать отплытию судов. Поскольку я не смогу изъять у него украденные деньги, наши возможности ограничены.

– Тебе нужно, чтобы нас арестовали, – заявила она с дрожью в голосе.

– Это остается на самый крайний случай.

– Поскольку ты не можешь изменить ветер, чтобы он пригнал суда назад, к берегам Англии, я не вижу другого выхода.

Изменить ветер. Она сделала так в проспекте. Но что-то в том, как она это сказала сейчас, дало Себастьяну намек на идею. Изменить ветер!

– Мне пора вернуться к остальным, – нарушила тишину Жозефина. – Что будем делать?

Он посмотрел на нее:

– Сегодня днем я собираюсь подписать все соглашения и разозлиться, когда твой отец откажется передавать средства для инвестиций.

– Но соглашения обязывают тебя жениться на мне. И выплачивать ему десять тысяч фунтов. Ежегодно.

– Я знаю, что ты отказала мне, моя дорогая, но…

– Я не отказывала, – возмутилась она. – Я отклонила твое предложение, потому что у нас есть куда более неотложные вопросы.

– Я это запомню. – Она действительно хочет выйти за него. Его сердце зачастило. – С того момента, как ты объявила всему свету, что мы собираемся пожениться, это стало свершившимся фактом. Подписание бумаг – простая формальность. – Взяв Жозефину за подбородок, он нежно поцеловал ее. – Что касается остального, – пробормотал он, – тебе придется довериться мне, пока я не смогу обсудить со своим семейством все детали этого дела.

– Я не приучена доверять людям, Себастьян. – Она поцеловала его в ответ, ее вздох грозил украсть не только его дыхание, но и душу. – Но тебе я доверяю.