– Тогда эта особа – женщина.

Отвлекшись от своих мыслей, Себастьян вскинул бровь.

– Твоя проницательность, как всегда, поражает.

– Разве у девицы нет горничной? Это устранило бы любое проявление неприли…

– Уверен, что есть, – возразил герцог. – Я решил проехаться с вами, хотя теперь начинаю думать, что мы с твоей женой прекрасно обошлись бы без тебя.

– Я только задал вопрос, – нахмурился Зак.

– Ты любопытствуешь, – потрепала мужа по колену Кэролайн.

– Когда дело касается семьи, это не любопытство. – Он шевельнулся на кожаном сиденье. – И насколько уродлива эта особа?

– Закери!

Улыбнувшись жене, Закери снова откинулся на спинку.

– Ведь так и есть? Иностранная особа, которую Принни сплавил тебе, наверняка похожа на мешок гнилой картошки. Тебе ведь придется с ней танцевать? Или у нее подагра? Вероятно…

– Кэролайн, как продвигается твой портрет герцога Йорка? – перебил Себастьян.

– Весьма успешно, спасибо. Пока никто не напоминает ему, что я теперь член семьи Гриффин, мы прекрасно ладим.

– Не понимаю, почему ты уходишь от разговора, Себ, – снова сделал попытку Закери. – Посмотрим на нее на вечеринке. И я не отстану от тебя, пока ты меня не представишь.

Дрожь пробежала у Себастьяна по спине. Нежелание? Страх? Ожидание? Он не знал. Но ощущение было неприятным.

– Поступай как хочешь, – холодно сказал он. – Только учти, что Уиллитс и Феннертон тоже будут ходить за мной по пятам, так что вам придется объединиться в одну компанию.

– Феннертон? – поморщился Закери.

– Да.

Когда они вышли из кареты, Себастьян снова прогнал из своих мыслей образ темноглазой принцессы Жозефины. Если повезет, то взаимодействие с Коста-Хабичуэлой ограничится тем, чтобы представить короля сэру Генри Спарксу в Английском банке. Сегодня вечером из любезности он обеспечил транспорт и свое общество. Ничего более. А неприятное ощущение внутри из-за еды. Скорее всего, из-за фрикасе из телятины, которое подавали за обедом.

– Шей и Сарала здесь, – заметил Закери, жестом приветствуя среднего брата с женой.

– Вы слышали, – без преамбулы сказал Шарлемань, – что Принни именовали командором ордена Зеленого Креста? Он явно без ума от королевской семьи какой-то новой страны… Коста-что-то-там. Говорят, он даже назначил одного из своих фаворитов их переводчиком или что-то в этом роде.

Проклятие.

– Ответственным за взаимодействие, – натянуто поправил Себастьян. Больше интересующийся политикой Шей лучше понял, что происходит, чем Зак. – С Коста-Хабичуэлой.

– Тебя? – поперхнулся Закери.

– Да, меня. Не думаю, что это повлечет за собой что-то серьезное, к тому же Принни попросил меня.

– Однако, Себ, – с веселым изумлением воскликнул Шей, – поручить герцогу Мельбурну какое-либо взаимодействие с… Я никогда о такой стране не слышал. – Шагнув ближе, он понизил голос: – Принни сердится на тебя за вмешательство сегодня утром?

Обычно Себастьян не допускал обсуждения своих поступков и мотивов. Сегодня вечером, однако, Шей, вероятно, лишь повторял то, о чем говорят или будут говорить в свете, узнав новость. И чтобы остановить любые нелестные комментарии, нужно знать, каковы они будут.

– Нет, Принни не сердится на меня, – ответил он. – Новый и, очевидно, устойчивый режим на американском континенте – редкость. Мне пока неизвестны подробности, но я знаю, что если Англия не обеспечит их всем необходимым, они могут обратиться к кому-нибудь еще, к Франции, например. Кроме того, если король получит ссуду здесь, это может дать потенциальные возможности для прибыльной торговли и даже колонизации.

– Прибыль? – повторил Шей, и его светло-серые глаза заблестели.

– Потенциальная, – улыбнувшись, поправила его Сарала. – Я полагаю, это значит «занять выжидательную позицию». Так, Себастьян?

Он кивнул.

– Я рад, что вы, мои братцы, женились на здравомыслящих женщинах, поскольку у вас самих здравомыслия и в помине нет. – Движение у дверей в бальный зал привлекло его внимание. Он заметил черные, как вороново крыло, волосы.

– Едва ли это справедливо…

– Извините, – оборвал он Закери.

Принцесса Жозефина, появившаяся в сопровождении компаньонки и мужчины в черной форме, глянула ему в лицо, когда он приблизился. Сегодня вечером на ней было ярко-желтое очень открытое платье. Ее кремовая грудь поднималась над вырезом от резких вдохов. Боже, она потрясающая. Конечно, это ничего не зна…

Она ударила его по щеке.

Себастьян заморгал и, обуздывая инстинкт, стиснул руки, чтобы тут же не ответить. Удар был сильный, но больше Себастьяна волновал гул, прокатившийся по бальному залу Элкинсов.

– Больше никогда так не делайте, – глядя ей прямо в глаза, пробормотал он, изогнув губы в улыбке, больше похожей на оскал.

– Мой отец и ваш принц-регент дали вам очень простое поручение, – отрезала принцесса. В ее тоне и выражении лица не было и следа того сладкоголосого кокетства, что он видел днем. – Если вы не способны выполнить даже это, я позабочусь, чтобы вас немедленно освободили от обязанностей в отношении Коста-Хабичуэлы, пока вы не навредили своей некомпетентностью.

Себастьяну потребовалось все его самообладание, чтобы не двинуться с места. Никто – никто! – никогда с ним так не разговаривал. А уж ударить… Он стиснул челюсти.

– Если вы соблаговолите пройти со мной, – тихо проговорил он, с трудом сдерживая гневную дрожь, – полагаю, я смогу исправить ваше превратное понимание.

– Превратное понимание? Я, сэр, принцесса королевской крови, а вы всего лишь герцог. Я очень недовольна.

Толпа вокруг них все увеличивалась. Казалось, люди буквально заходят с улицы, чтобы поглазеть. Себастьян сделал глубокий вдох.

– Идемте со мной, – повторил он уже без просительных нот в голосе, – и мы решим наши разногласия цивилизованным путем.

– Сначала извинитесь передо мной, – парировала принцесса, еще выше вскинув подбородок.

Нужно повернуться к ней спиной и уйти. Начнутся разговоры, пойдут сплетни, но, в конце концов, его репутация и положение в обществе все победят. Но он хочет победы здесь и немедленно. Хочет ее извинений, капитуляции ее губ, ее тела. Медленно Себастьян разжал кулаки.

– Прошу извинить, что расстроил вас, ваше высочество. Пожалуйста, пройдемте в библиотеку, где мы можем поговорить. – Он потянулся к ее запястью. Принцесса отступила, повернувшись к нему плечом.

– Я не давала вам разрешения прикасаться ко мне.

Сейчас Себастьян хотел гораздо большего, чем коснуться ее запястья. Боже! Такое впечатление, что, ударив, она прожгла его плоть до кости.

– Тогда мы в тупике, – ответил он по-прежнему тихо и ровно, не позволяя никому видеть, что творится в его душе, – поскольку я не собираюсь продолжать эту беседу в центре бального зала.

Она смотрела ему прямо в глаза. Несмотря на гнев, Себастьян отметил, что на это способны очень немногие люди. Что бы она ни увидела в его глазах, ее лицо немного расслабилось.

– Возможно, вместо разговора нам следует потанцевать.

Потанцевать! Ему хочется придушить ее, а она желает танцевать. Но это лучший выход с наименьшими сплетнями. Слухи все равно пойдут, и ему это не нравится. Она сознает, что устроила нечто вроде публичной ссоры любовников? Себастьян не мог спросить ее об этом. Вместо этого он повернул голову, отыскивая лорда Элкинса.

– Можешь организовать нам вальс, Томас? – снисходительно улыбнулся Себастьян. – Принцесса Жозефина желает танцевать.

– Конечно, ваша светлость. – Виконт махнул оркестрантам, перевешивающимся через балкон, чтобы разглядеть разыгравшуюся внизу сцену. – Вальс!

Толкаясь, оркестранты расселись по местам и со второй попытки заиграли мелодию. Танец прекратил поднявшийся шум, но спектакль продолжался.

– Разрешите? – Себастьян снова подал руку. Нарочито помедлив, принцесса вложила затянутые в перчатку пальцы в его ладонь.

– Только на этот танец.