* * * На окраине города, ночью, в Европе… Одиссей из России, — вернись к Пенелопе! Огоньками большой неукрашенной елки В темной комнате — кажутся звезды. И смолкли Порыванья дождя над волненьем канала — Точно русская роща шуметь перестала. Тянет сыростью, вечностью, ночью, забвеньем С неподвижных полей. Друг мой, чем мы заменим На короткое время те русские церкви (Точно тонкие свечи под ветром померкли), Потемневший Детинец над темной рекою, Углич в синем снегу, отошедший к покою, Крестный ход, огоньки у Бориса и Глеба, Темный запах овчины, и дыма, и хлеба? * * * Как люблю я, вечные боги, прекрасный мир! Михаил Кузмин О да, по той простой причине, Что солнце заливало дом, Что даже галка на рябине Сидела солнечным пятном, Что понемногу вечерело, Что тени делались длинней, Но отблеск был на даче белой С тобою проведенных дней. О да, по той простой причине, Что ветер был совсем ночной, Что стало поздно, тихо, сине, Что было прошлое со мной, Что сердце накопило жалость, Пока звенели провода, Пока в заливе отражалась Тебе светившая звезда. * * * L'oiseau boit sur ta bouche et tu ne peux le voir PaulValery Птица пьет с твоих губ, и ты не видишь ее. Поль Валери Уже летают предсмертные птицы, И машет страусовым пером Огромная черная колесница, Но мы играем и живем. О, так беспечно и небрежно, Так легкомысленно и светло, О, так прекрасно, прелестно и нежно Твое последнее тепло! Наверно, отплытие отложат — Нам неохота отплывать, — И черный парус вернется, быть может, Без нас в сереющую гладь. И мы, живые, хоть ненадолго Останемся среди живых – На светлом лугу, где белая тёлка Кусает клок зеленой травы. * * * Я тебя «рисовал на песке». Ну и сдунуло ветром. Что делать. На холодном сухом ветерке Две слезинки, соленая мелочь. «Здравствуй, утро!» (Лишь сердце твое Темный камушек, сгусточек ночи.) Жить, работать. Житье – забытье. «Память сердца», давай покороче. Ну, «счастливо». Ну что ж, я пойду. Сам с собой пошучу: успокоит. Вот и астра тоскует в саду: Влюблена в голубой астероид. Астероид, прощай. Птичий писк – Это значит, по-птичьему: сжальтесь! След улитки слегка серебрист: Млечный Путь на холодном асфальте. * * * Кто душа твоя? Изольда? Дульцинея? – Незнакомка, невидимка, неслышимка. Скоро утро, станет проще, холоднее: Улыбнемся, поцелуемся, простимся. Губы, губы, темно-розовые шелкопряды, Выпрядите нескудеющие нити. Не жалейте незаслуженной награды — О, прижмитесь, поцелуйте, говорите. Мягкий рот — как теплый, сладкий красный перец. Милый рот певучий, алый, не накрашен: Сладкопевец, запоздалый псалмопевец, Пой о нежности, о сладости, о нашем. Ничего и не узнали друг о друге, И в глазах, неясных, искорка и дымка. Где душа твоя? В аду? В котором круге? – Незнакомка, невидимка, неслышимка. * * * Эгейский ветер, шорох слабый Как будто издавна знаком. Как в море маленькие крабы, Часы бегут бочком, бочком. В корзине шевелится рак, Тенистый дворик – вроде сада, И под навесом полумрак Курчавых кружев винограда. Уже созрелый виноград Ласкают пальцы Навзикаи, И пьет вино Алкивиад, Из дали светлой возникая. А после — комната и мгла, Ременный пояс, теплый мускул, Тот запах пота и тепла (Отчасти уксус, больше мускус). Как Телемах, как Ипполит, Как тонкий профиль Александра. И счастье легкое лежит – Соломинка и саламандра. * * * Пушок на щеке – почти абрикосик. Ты зорька, радуга, херувим. На песке у моря, светлая осень, И мы не скажем твоим родным. И разве возможно не соблазниться Прелестью этой, смуглым теплом, Когда загорелая ключица Мне кажется ангельским крылом? И разве правда, что нужно расстаться? Не расставаться нас научи! И волоски слегка золотятся, Как будто крохотные лучи. На апельсины похожи колени, Только цвет их милый нежней, нежней. И кажется осень такой весенней От света этих нескольких дней. Так Ева с Адамом, в розовом зное, В сиянии райского тепла, Кусали яблочко наливное, Счастливые, не зная зла. |
