-А сестры, братья? - проникновенно спросил Саша.

-Нет у меня никого, - всхлипнул Деревянко, - Один я сирота остался.... Оттого и в криминал потянуло...

-Я тебя так понимаю, - похлопал Саша Ивана по плечу, - У меня у самого только мать осталась. Отец рано помер - инфаркт. Братан старший в Афгане погиб. Теперь вот я один у мамани остался.

Деревянко понимающе кивнул и налил стаканы. В это время в дверь постучали. Иван инстинктивно потянулся к плечевой кобуре, но вовремя вспомнил, что её нет и сделал вид, что у него зачесалось подмышкой.

-Кто там? - спросил он.

В дверь вошел дедок в куртке неопределенной расцветки и штанах серо-чугунного оттенка. На ногах у него были сапоги разной высоты.

-Здравия желаю..., - промолвил дедок, - Я тута живу..., напротив. Вижу - к избе Деревянок кто-то подъехал, дверь открыли, ну и решил посмотреть: кто, зачем...

-Я Иван, сын Петра Сергеевича. А вы кто будете? Да вы садитесь..., - Деревянко показал на стул.

-Ива-ан? - дед расплылся в задумчивой улыбке, - Вернулся, значит... Я тебя с малолетства знаю, когда ты еще вот таким был, - дедок отмерил от пола ладонью полметра, - А я Михал Терентьевич, деда Миша, как ты меня звал. Вспоминаешь?

-Я..., я, конечно, вспоминаю! - воскликнул Иван, - Мы еще у вас яблоки воровали! ("Не сдох, зараза!" - подумал про себя).

-Да, да, воровали, едрить тебя..., - рассмеялся дедок, - А я вас крапивой...!

-Водочки не желаете? - спросил Саша.

-Водочки...? - протянул деда Миша, - Отчего же, можно. За хороших людей не грех!

После выпитой рюмки дед захрумкал огурцом, потом хмыкнул:

-Тута, намедни, лет пяток назад, иду я с поля, вижу - бутылка водки у крыльца лежит. Запечатанная, а вокруг никого. Ну, думаю, знамение свыше! Позвал своих соседей - Васильича и Кирилыча, ну и выпили на троих. Аккурат на пасху. Так ты не поверишь: у меня радикулит пропал, у Васильича язва зарубцевалась, а Кирилыч женился через год. Вот уж, благословение божье!

Иван поперхнулся закуской и ошарашено вспоминал, как ему при экипировке рассказывали про действие этой самой водки с отравой: "Сначала общая слабость, затем онемение конечностей, через пять-шесть часов - спазм и остановка сердца." Иван посмотрел на деда Мишу и понял, что для жителей России надо что-то значительно токсичнее.

-Ну, ладноть, - поднялся дед Миша, - Пойду я. Надо коровку подоить. Ко мне тут постояльцы определились - приехали грибы собирать. Грибов нынче полно. Сушить не успеваю. Давай, Ваня я в субботу баньку истоплю, попаримся. Ты надолго сюда?

-Да на отдых, деда Миша. Сколько понравится.

-А-а, ну-ну, - кивнул тот, - А чего это у тебя за стекляшки в сенях? Самогон что ли гнать собрался? Дык теперь не гонит никто...

-Не..., это для опытов. Удобрение одно испытать хочу...

-Ну, ну, - опять кивнул дед, - Только смотри, чтобы не ахнуло! Сейчас кругом все гремить!

Это были пророческие слова.

Установку, напоминающую отрывки из фильмов про сумасшедших физиков или химиков, Саша собирал два дня. Если бы не наклейки на колбах, ретортах и прочей стеклянной дребедени, которые приклеил Змеев, он вообще бы никогда её не собрал и это было бы бесславным крахом всей проделанной работы.

Зато в процессе сборки Дубов вдоволь покомандовал Деревянко, заставляя того таскать узлы и детали. Тот молча выполнял приказания, хотя было видно, что ему хочется дать кому-нибудь по фасаду лица, а ближайшим удобным объектом для этого был как раз Дубов.

В процессе сборки выяснилось, что некоторые стеклянные трубопроводы почему-то не снабжены стыковочными переходниками, или их просто забыли положить и в спешном порядке их пришлось изготовить из консервных банок обычными плоскогубцами и молотком.

Проверяя схему, Саша обнаружил, что отсутствует одна из емкостей на 5 литров, что удалось решить путем переливания плетеной бутылки водки из большой бутыли в 10 поллитровок, которые Саша заставил Деревянко отдраить до блеска.

-Для чистоты эксперимента инградиент должен быть стерильным! - пояснил он. Иван скрипнул зубами и пошел мыть бутылки. "Давай, давай, акула империализма", - со злорадством усмехался Дубов.

Тяжелее всего пришлось с вытяжкой, которая по схеме была отмечена, как узел первоочередной важности. На её установку был истрачен целый день, при этом пришлось вынуть пару кирпичей из печки и врезать туда трубу от самовара. Силу тяги Дубов проверил самолично, закурив около неё сигарету. Дым уносило в трубу веселой струйкой.

-Ну вот, вроде и все, - заявил к концу третьего дня Саша, - Завтра можно начинать испытания. Как настроение?

Деревянко сидел на продавленном диване и молча курил. Он верил и не верил в то, что операция подходит к концу и что через пару-тройку дней он должен будет уже пересекать границу России с чем-то, что себе ещё и не представлял, поэтому на вопрос Дубова он только молча кивнул.

Вечер перед испытаниями они провели в скромной дружеской беседе с дедом Мишей, причем Дубов был немало озадачен, что после третьей рюмки Деревянко стал выпрашивать у деда Миши махорки, которую тот курил и, в конце концов, тот отсыпал горсть.

"Здесь что-то не так. В отчёте ничего о махорке не сказано.... Странно...", - подумал Саша, закуривая сигарету.

Поговорив еще немного про политику, дед засобирался домой, а на прощание сказал Ивану:

-Ты, эта, смотри с этой бандурой..., - и, кивнув на собранный аппарат, пошел домой.

Спать в этот вечер Деревянко и Дубов легли в 23-20, сразу после того, как посмотрели по телевизору выпуск новостей.

Утро следующего дня выдалось свежим и безоблачным. Выйдя поутру во двор, Саша умылся чистой водой из умывальника и с удовольствием растерся полотенцем. Легкий ветерок обдувал его лицо и это было приятно.

Через пару минут во двор вышел Деревянко и устремился в покосившийся нужник в углу двора. Саша усмехнулся и пошел в дом.

Завтрак прошел при полном молчании, лишь когда пили чай, Деревянко коротко спросил:

-Каковы шансы на успех? А, химик?

-Бог даст..., - уклончиво ответил Саша. Сейчас он думал почему-то о Маше и их будущей встрече. Одновременно думалось о майорских погонах, - Ладно, начнем, пожалуй...

По различным емкостям Саша и Деревянко начали разливать жидкости из различных бутылей с этикетками, названия на которых могли повергнуть в мистический ужас, если бы не уверенная рука Дубова:

-Вот этот, диоксинфосфат-твою-мать лей 400 грамм, по метке! Теперь в колбу номер 5 лей 200 грамм триоксилгидрата. И добавь 100 грамм порошка из этого пакета. Теперь наливай в ту стекляшку динетритгидрат калиаминхлорида. Да не сюда, фосфат тебя в калий! А то на орбите встретимся! - с азартом командовал он.

Под таким чутким руководством загрузка аппарата продолжалась около двух часов, после чего Саша с Иваном сели перекурить.

-Да-а, ты спец. Чувствуется химизация, - вытер пот со лба Деревянко.

-А то! - с чувством собственного превосходства ответил Саша, - Ладно, пойдем запускать!

Они подошли к аппарату и Саша начал разжигать газовую горелку под главной приемной ретортой. Деревянко проверил тягу в вытяжке - она работала.

-При температуре в колбе 85 градусов доливай водку! - сказал он Дубову.

-Ты точно знаешь? - с сомнением спросил тот.

-Ещё как!

-Ну, смотри. Я с водкой по другому управляюсь, - с этими словами Саша откупорил одну из бутылок и стал лить водку в раствор. Пузырьки пошли активнее: смесь явно реагировала.

-Увеличивай температуру! - скомандовал Деревянко и бросил в колбу горсть махорки.

-Ты что, охренел, что ли! - закричал Саша, увидев, как смесь потемнела и стала стремительно бежать по стеклопроводу в смесительную камеру, где вдруг резко завихрился какой-то синий дым.

-Нормально Саша, сейчас получим колё..., - Иван не успел закончить слово "колёса". Последнее, что увидел в этой жизни Деревянко, было ослепительное пламя, вырвавшееся из смесительной камеры с каким-то жутким фиолетовым дымом. Грохота он уже не услышал, впрочем этого не услышал и Дубов.