-- Иван напряг размягшие мозги, но так и не смог ничего вспомнить из курса "Русские анекдоты и идиомы", который им читали в ЦРУ.

-- -Нет! - наконец признался Иван. В голову ничего не лезло, кроме классических анекдотов про какого-то Василия Ивановича.

-- -Жэнщина с огоньком никогда нэ бываэт свабодной! Ха-ха-ха!

-- "Причем здесь огонек? Какой огонек? Красный фонарь?" - с трудом ворочались мысли. Иван прилег на койку и тут же отключился, впрочем как и Арсен с Владо.

-- Купе затряслось от мощного двухсполовинойсильного храпа.

-- Иван храпел через раз.

-- f

-- Лейтенант Тараскин подошел к купе Дубова и трижды постучал условным стуком. Дубов открыл дверь, слегка взлохмаченный.

-- -Ты чего так долго? - спросил он, - Я даже заснул...

-- -Чего, чего. Эти твари такой пир закатили. Почти семь часов сидели. Шашлык жрали, семгу, икру. Коньяку пять бутылок вылакали! А ты запретил оружие применять... Так хотелось... А я только одну порцию шашлыка съел да пивка выпил. Меня потом Шарапов сменил, - не было сил смотреть и сидеть.

-- -Ну ладно, ладно. Работа у нас такая. На первый взгляд как будто не видна.

-- -На второй и третий тоже, - буркнул Тараскин, - В общем объект собрался с этими двумя типами в село Каюк за водкой ехать. К какому-то Давиду. Держи пленку капитан, там все записано. А я пойду, ладно, а то чего-то не по себе.

-- -Ладно, иди Федя. До завтра. В случае чего - экстренная связь через рацию. До пункта назначения собираемся у меня на инструктаж. Понятно?

-- -Так точно, все понятно. Ужинать пойдем?

-- -Идите с Шараповым. Мне подумать надо.

-- Дубов долго сидел в купе, смоля сигаретами, но так ничего и не смог решить.

-- "Хитер же ты, Иван. Следы пытаешься замести. Но я и не таких брал" - с тихой злостью подумал Дубов.

-- Деревянко застонал и заворочался во сне.

Через двое с лишним суток поезд подходил к Владикавказу.

За это время Иван успел сдружиться и как бы сродниться со своими кавказскими друзьями Владо и Арсеном, выпил с ними 9 с половиной бутылок коньяка, научился через каждое второе слово говорить "дарагой" и даже понимать шутки типа: "если 18 лет бывает только один раз в жизни, то 81 еще реже".

Владо сказал, что во Владикавказе их встретит его кунак Гоги, они заедут к нему домой, немного отдохнут, а потом поедут в горы к его дяде, который и делает эту самую водку "по старинным дедовским рецептам"

Стояла замечательная солнечная погода, небо было ясным и прозрачным, и температура наружного воздуха была максимально приближена к комфортным условиям. При таких погодных условиях просто нельзя было не рассчитывать на успех и Иван почувствовал, что сейчас включатся скрытые резервы его организма, и он разгадает загадку происшествия под кодовым названием "Лаборатория".

В его голове словно сами по себе сложились какие-то знакомые строки из курса "История СССР в 80-е годы", которые им читали в разведшколе. Какие-то неожиданные и неизведанные чувства вдруг хлынули из души мощным потоком, и Иван чуть не вслух проговорил: "Спасибо дорогой демократической партии и лично Биллу Клинтону за проявленную заботу".

Иван так и не понял, чем это было навеяно, но почему-то вдруг захотелось много и плодотворно работать, чтобы, умирая мог сказать... На этом Иван мысленно остановился, поскольку умирать он не хотел, а строить железную дорогу в болотах тем более. Вместо этого он плеснул себе в стакан коньяку.

Саша Дубов тоже не сидел, сложа руки. После нескольких прослушиваний пленки, записанной в ресторане Тараскиным и Шараповым, он не смог понять, какую же скрытую цель преследует Деревянко, несмотря на две пачки сигарет "LM", выкуренные в процессе обдумывания.

"Зачем же тебе водка именно отсюда...?" - мучительно размышлял Дубов, - "Неужели другая тебе не нравится? А может он хочет провести крупную диверсионную акцию и отравить партию водки? С какими целями? Нет, Деревянко не так прост. Здесь что-то другое. Может быть он хочет поднять восстание на Кавказе?".

От этой мысли стало жарко и Дубов открыл окно. Свежий ветер приятно освежил лицо и выдул сигаретный дым из купе. "Хрен с ним", - наконец решил Дубов, - "Проследим..."

Дубов прошел через весь состав к машинисту и послал с борта поезда шифрованную радиограмму на имя начальника отдела контрразведки во Владикавказе "Просьба встретить также установить наружное наблюдение. 6 вагон Новос-Владик. Феликс...". Дальше следовали приметы Деревянко. Подпись "Феликс" ставилась только в особо важных случаях, и об этом знали во всех подразделениях КГБ.

Начальник контрразведки, полковник Дубаев долго вчитывался в текст телеграммы, но так толком до конца и не смог понять, кого нужно встречать, а за кем установить наружное наблюдение, поскольку количество людей в обеих группах совпадали, а людей среднего роста с короткими светлыми волосами и зелеными глазами, о котором упоминалось в телеграмме, можно было встретить на каждом шагу, хотя бы в управлении КГБ.

Посмотрев в зеркало, Дубаев понял, что и сам подходит под эти приметы, только волосы у него были седые. Вздохнув, он набрал внутренний номер телефона:

-Алло, это ты Заур? Слушай, тут телеграмма пришла: из Новосибирска одного деятеля пасут. Он на поезде едэт. Каком? Слушай, ты что, нэ понимаешь? Я же тебе говорю - из Новосибирска. Понял? Харашо. Вагон шестой. Две группы людей будут по три человека. Одна группа - наши, вторая группа - нэ наши. Что как отличить? Слушай, ты сколько в органах работаэш? Сем лэт? Пора узнавать наших и нэнаших. А то у нас есть еще унутрэнние органы. Ты знаешь, что из них выходит? Хорошо, что знаэшь. Тогда бэри двэ машины, одну с нашими номерами, одну с обычными, трех человек, и встрэчай поэзд. Наших привезешь сюда, нэнаших проследишь. Понятно? Это харашо. Потом приходи ко мнэ, захвати коньяку и закуски. Какой закуски? Слушай, только нэ говори мне что коньяка нэ пьешь. Тогда знаэшь, что взять. Дэйствуй!

Полковник Дубаев положил трубку и вытер лоб. "Трудно стало работать" - подумал он - "Раньше любой опер знал кого прослэдить, кого посадить, кого встрэтить, чем угастить. Мельчаэт народ". Дубаев грустно вздохнул и оттер пот со лба.

Было жарковато. На столе лежала трубка и папиросы "Герцеговина Флор" из специальных запасников. Не так давно в сейфе у полковника постоянно стояли пара бутылок коньяка и маленький бюст Сталина, но пришлось убрать и то и другое, причем непонятно на какой предмет все же настучали.

Сначала Дубаев, которому очень не хотелось расставаться с бюстом (Сталина), отдал его гравировальщику, который сделал надпись "Артист А.Гомиашвили". После этого бюст занял место на книжном шкафу, пока один приезжий опер из Москвы не сказал в дружеской беседе, что Гомиашвили не исполнял роль Сталина. Пришлось опять отнести его гравировщику, который исправил текст на "Футболист Слава Метревелли". Бюст простоял на шкафу еще два месяца, пока один из его сотрудников не сказал Дубаеву, что Метревелли был с изрядной лысиной. Поскольку слова "Слава Метревелли" теперь уже невозможно было исправить на "Слава КПСС", пришлось убрать бюст домой.

Теперь тот стоял у него дома среди цветочных горшков, причем жена Дубаева утверждала, что часто слышит оттуда сердитое кряхтение и кашель, а однажды даже явственно слышала как кто-то позвал Лаврентия Павловича. После того, как Дубаев подстелил под бюст Сталина пионерский галстук, звуки пропали. Ну а коньяк покупали теперь в ближайшем ларьке, продавец которого был их негласным осведомителем.

Раздался стук в дверь и в кабинет вошел майор Болтаев в сопровождении трех мужчин, один из которых явно маскировался под кавказца.

-Разрешите представиться, - сказал он, - капитан Дубов, старший лейтенант Шарапов, лейтенант Тараскин. Со специальным поручением.