Она стала ждать Мэтью, но часы шли, и, когда стрелка на них перевалила за полночь, она решила сдаться и лечь спать, уверенная, что все идет как надо и что он скоро объявится. Когда он, наконец, явился домой без пяти час, она притворилась спящей. Ему пришлось на цыпочках пробираться по комнате, чтобы ее не разбудить. У Мэтью словно выросли крылья. Женщина, которая его любит, простила его! Его простят родственники, друзья постепенно забудут о его грехе, он сможет вернуться к нормальной, комфортабельной жизни, и он попытается – по-настоящему попытается – сделать так, чтобы на сей раз все вышло по-хорошему. Но стоило ему взглянуть на мирно спящую Хелен – голова запрокинулась, рука поверх одеяла, – он снова почувствовал себя виноватым. Он не имел представления, как его жизнь стала такой сложной. Он просто скажет ей обо всем утром, и все быстро закончится. Он стал репетировать в уме завтрашний разговор. Надо постараться провести его поделикатнее…

«Я совершил ошибку».

«Дело не в тебе, а во мне».

«Я снова влюбился в свою бывшую жену (может быть, не стоит)».

«Все ради твоего же блага – когда тебе будет столько лет, сколько мне сейчас, мне уже стукнет восемьдесят. Неужели ты стремишься к такому?»

Да, подумал он, засыпая. Вот хорошая фраза.

– Ладно.

– Ладно?

– Ладно.

– Я говорю тебе, что хочу порвать с тобой, а ты отвечаешь: «Ладно»?

– Ну а ты чего ждал? Чтобы я сказала: «Вот здорово! Я тоже хочу с тобой расстаться»?

Мэтью оцепенел. Он проснулся в семь часов и провел два с половиной часа, готовясь к важному событию, которое намеревался смягчить, принеся Хелен чай в постель.

– Ты что, даже не хочешь знать почему?

– Попробую догадаться. Тебе так понравилась игра Дэнни Петерсена в «Бриолине», что ты решил сменить ориентацию.

– Не пытайся острить. Хелен потянулась.

– Между прочим, как играет Дэнни?

– Хорошо. Нормально. Мы можем вернуться к главному? Дело в том, Хелен, что я подумал, что я на двадцать лет старше тебя…

Хелен положила руку ему на плечо, пресекая дальнейшие объяснения.

– Послушай, мы оба поняли, что все пошло не так. Я пыталась раньше сама положить этому конец, но ты не желал. А теперь я требую объяснений. Почему ты вдруг изменил свое мнение? Скандала не будет, ведь мы расстаемся по обоюдному согласию. Ты принял правильное решение, Мэтью. Не переживай.

Он понимал: ему бы радоваться, что она так спокойно отреагировала на его решение. Однако ее равнодушие его задело.

– Мэтью, не будь таким раздраженным. Тебе бы хотелось разбить мне сердце? Ты предпочел бы, чтобы я рыдала и говорила, что ты погубил мою жизнь?

Верхние жильцы исполняли обязательную программу: «О, детка… Да, да, да!!!» Спинка кровати с грохотом забилась о стену.

– Я просто не могу поверить, что то, что у нас было, ничего для тебя не значит. Что ты так легко относишься к нашему разрыву!

– Господи Иисусе. Послушай себя со стороны! Ты хочешь со мной порвать. Я тоже – наши желания совпали. Все счастливы. Клодия и Сюзанна будут в восторге.

– Софи и девочки ни при чем, – защищаясь, сказал он.

– Я и не сказала, что они имеют отношение к нашему разрыву. – Хелен не скрывала улыбки. – Я просто говорю, что они будут довольны. Ты уже им сказал?

Крещендо Кроликов все возрастало. Все старые любимые штучки пошли в ход, включая «Называй меня папочкой», что стало уже неизменным. Затем, как раз когда миссис Кролик прокричала очередные «Да! Да!», к ним неожиданно присоединился еще один женский голос, надрывно прокричав: «О, дорогой! Трахни меня скорее!» Хелен посмотрела на Мэтью:

– Черт возьми, не может быть! Их там трое! Мэтью закатил глаза.

– Забудь о них. У нас важный разговор.

– Что за черт? Может, он душится феромонами? Вряд ли их привлекает его внешность или характер…

– Хелен…

– Разве тебе не интересно? Ты что, совсем не любопытный?

– Хелен, прекрати! Ты слышишь, что я тебе говорю?

– Ты хочешь порвать со мной. Это не имеет отношения к Софи.

Мэтью вздохнул и поднялся с кровати.

– Что здесь смешного?

Хелен с трудом удалось переключить внимание на Мэтью.

– Надеюсь, ты будешь счастлив. Что бы ты ни решил. – Она заметила, что он недоверчиво воззрился на нее. – Я серьезно!

Значит, вот так. Четыре года жизни, четыре года борьбы за мужчину, четыре года упущенных возможностей, и потерянных друзей, и сниженной самооценки… Чем же все закончилось? Она испытывает облегчение, что все, наконец, закончено. Жаль только, что она потратила массу времени и энергии на человека, который, как выяснилось, того не стоил. Хелен показалось, что из нее выпустили воздух. Ей жаль было вовсе не Мэтью; она жалела о потраченных впустую годах ее жизни.

Когда Хелен вылезла из кровати, Мэтью паковал чемодан в гостиной.

– Куда ты отправишься?

– Для начала в отель – разберусь в своих чувствах.

– Хорошо устроился.

Ей неприятно было смотреть на него – уж слишком он демонстративно паковал свои вещи. Взрослый человек пытался впихнуть все свои пожитки в два чемодана и парочку портпледов.

– Знаешь, ты не обязан съезжать прямо сейчас. Ты можешь остаться здесь, пока не решишь, куда ты хочешь отправиться.

Он улыбнулся ей благодарно и с искренней теплотой.

– Нет. Спасибо тебе, но я хочу разорвать отношения вчистую. Я думаю, так будет лучше.

Частично из-за того, что было странно смотреть, как он собирается, и частично из-за того, что она отчаянно хотела позвонить Софи и выслушать ее версию истории, Хелен решила пойти прогуляться. Она вышла на крыльцо и увидела Кроликов в сопровождении довольно красивой молодой женщины. Хелен поняла, что лицо помимо ее воли перекашивается. Противно думать, что такой урод ухитрился затащить эту девушку в постель. Она одернула себя и поздоровалась.

– Моя сестра, – сказала миссис Кролик, указывая на другую женщину. – Она поживет у нас пару дней.

Господи Иисусе.

Хелен открыла было рот, потом закрыла его, но ничего не сказала. Подскочил мистер Кролик:

– Знаете, мы все собирались пригласить вас к нам. Заходите как-нибудь вечерком, посидим, выпьем. Вы знаете, что такое Лондон; мы соседи много лет, но до сих пор не знакомы. Не по-человечески как-то.

Господи!

Хелен решила проигнорировать приглашение.

– Послушайте… Не могли бы вы передвинуть вашу кровать? У меня в потолке огромная трещина – как раз под ней. Боюсь, вы когда-нибудь ночью просто свалитесь мне на голову… Не вы все, а только вы двое. Заранее благодарю.

Помахав им через плечо и не дожидаясь ответа, она пошла по дорожке. Еще того не легче – теперь придется переезжать. Лондонская жизнь замечательна тем, что здесь никто ни с кем не разговаривает. Как только с вами кто-то заговаривает, вы тут же осознаете, что перед вами псих, и остается единственный выход – убраться от него как можно дальше. Она повернула за угол и пошла к крошечному пятачку зелени, отделявшему их улочку от дороги, миновав группу парней в куртках с капюшонами, которые в открытую торговали марихуаной, и набрала номер Софи.

– Ну что?

– Представляешь, Элинор, он хочет вернуться. И я сказала «да». В конце концов, я велела ему сначала со всем разобраться – сперва закончить с Хелен и съехать от нее. А потом, через какое-то время, мы, наверное, попробуем начать все сначала. Не знаю, правильно ли я поступила… Господи!

Хелен рассмеялась:

– Успокойся и рассказывай все по порядку.

– Я решила, что он на самом деле изменился. А потом подумала, что я просто чертова простофиля, Хелен выбросила его, и ему нужно место, куда он может пойти или что-то вроде этого. Но теперь я так не думаю. Я ему верю.

– Успокойся.

– Прости. Прости. Я сейчас… просто не в себе. А ты как?

– Я в порядке. Просто расскажи мне, как все прошло.

– Он кажется другим. Он обещал уйти из «Глобал», начнет собственное дело, и тогда мы будем проводить больше времени дома.