Через десять минут она отнесла свое творение начальнице и ждала, пока Лора прочтет, что получилось.

– Отлично, – похвалила Лора. – Мне не придется ничего менять.

– Нет проблем, – сказала Хелен, поворачиваясь, чтобы идти.

– Кстати, – сказала Лора, – еще одно. Сандра Хепберн просит что-нибудь для нее придумать – надо, чтобы в выходные о ней везде говорили и писали побольше, до того как объявят номинантов на премии Асе Awards. Ну, ты понимаешь, о чем идет речь, – например, опубликовать снимок эротичной Гейл Портер на фоне Биг-Бена. Я разрываюсь на части, так что если у тебя есть какие-то идеи…

– Почему вы просите меня? – подозрительно спросила Хелен. С чего это с Лорой случилась такая внезапная перемена?

– Я прошу всех, – спокойно сказала Лора.

– Я подумаю, – сказала Хелен, удаляясь.

Час дня: ей действительно нужно позвонить Сонни. Лео. Ей нужно позвонить Лео.

Вернувшись за стол, она увидела, что ей пришло сообщение по электронной почте. Не обращай внимания, велела она себе. Сначала позвони Лео, а потом проверь почту. Но она никак не могла не воспользоваться удобным предлогом для того, чтобы отложить звонок еще на пять минут. «Я просто посмотрю, от кого это, – подумала она, – и сразу же позвоню». Сообщение было от незнакомого отправителя. Кто такая Хелен Суини? Господи, это же Хелен из бухгалтерии – конечно, она. Разумеется, у нее имелась нормальная человеческая фамилия, просто она привыкла называть ее Хелен из бухгалтерии. Сказать по правде, читать письмо ей вовсе не хотелось, но она машинально прочла его. Вот что там было написано:

«Дорогая Хелен!

Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты была так мила со мной сегодня утром. Я знаю, мы никогда не были лучшими подругами (и до сих пор ими не являемся, подумала Хелен, не дурачь себя), и я хочу извиниться за то, что была к тебе несправедлива. Я обдумала твои слова про нас с Джеффом и решила, что позвоню ему вечером, и мы обо всем поговорим. Еще раз спасибо».

Хелен подняла голову; та, вторая Хелен глупо улыбалась ей из-за прозрачной перегородки. Она улыбнулась в ответ, обнажив зубы, и посмотрела на часы – пять минут второго. Ну, хорошо, будем надеяться, что у Лео сейчас нечто вроде делового обеда; пусть у него выключен телефон – тогда она оставит ему сообщение на автоответчике. («Кое-что случилось», «Один из моих родственников скончался»… нет, слишком радикально. «Один из моих постоянных клиентов попал в неприятности, и я сейчас делаю все возможное, чтобы история не попала в газеты, так что ближайшие несколько дней я буду заниматься исключительно им. Его жизнь… нет… его брак зависит от этого». Да, пожалуй, подойдет. Намекнуть, что вымышленный клиент – важная шишка. Пообещать позвонить Лео на неделе, когда все утихнет, – и забыть о его существовании. То, что надо!

Жалко, но что поделаешь? Хорошо еще, что она все узнала сейчас, а не потом… Ведь неизвестно, что могло бы случиться! Она мельком вспомнила, как он накрыл ладонью ее руку в ресторане, но тут же заставила себя выкинуть подобные мысли из головы.

Оказавшись на лестнице, она набрала его номер и скрестила пальцы: пусть включится автоответчик! Черт, свободные гудки! Она уже была готова повесить трубку – у него будет пропущенный звонок, он будет знать, что она пыталась связаться с ним, затем она просто выключит телефон на остаток дня, и на вечер, и на завтрашнее утро – и тут он ответил.

– Элинор! – пылко вскричал он. – А я как раз вспоминал о тебе. Как ты?

– Мм… хорошо… но…

Она постаралась вспомнить заготовленную речь.

– На самом деле, – продолжал Лео, – я думал о тебе все выходные. Я знаю, что не должен говорить этого, я хочу сказать, я знаю, что мы не должны ничего планировать, пока ты не разберешься в своих чувствах, но, если такое когда-нибудь произойдет… Извини, я не способен рассуждать связно.

– Все в порядке. Послушай, Сонни, то есть Лео. Ведь ты Лео? В общем, кое-что случилось.

И она рассказала ему ту ложь, которую состряпала, хотя, думала она позже, она была слишком детально продумана. Наркотики, поддельные чеки и слухи о нетрадиционной сексуальной ориентации.

Лео совершенно упал духом – как из-за того, что они не увидятся, так и из-за того, что она отказывается рекламировать его ресторан. Ну и пусть, наймет кого-нибудь другого.

– Мне действительно жаль, что из-за меня ты потерял время…

– Нет, Элинор, все в порядке, я понимаю. Я просто разочарован, вот и все. Я надеялся, ты сделаешь отличную работу, и мы сможем чаще видеться…

– Мне очень жаль, Лео, мне правда жаль. Надеюсь, тебе удастся найти хорошего агента. И твой ресторан… уверена, его ждет большое будущее.

– Может быть, мы как-нибудь просто встретимся и выпьем? – не сдавался он.

– Вряд ли. То есть… пока мне трудно что-либо решать. Понимаешь, я сейчас… занята. Господи, пора бежать, по городскому звонят из «Ньюз оф зэ Уорлд».

– Откуда ты знаешь?

– Откуда я знаю – что?

– Откуда ты знаешь, что звонят из «Ньюз оф зэ Уорлд», пока не сняла трубку?

– Потому что они обещали перезвонить – как раз сейчас, вот я и решила, что это они.

– Я не слышу звонка.

– Звонок у меня отключен, просто лампочка загорается. Просто мы уже привыкли говорить, что телефон звонит, верно? Ты ведь не скажешь: «Пора бежать, городской горит».

– А ты?

– Нет, «телефон горит» звучит по-идиотски.

– Ну, раз ты так говоришь, значит, так оно и есть. Тогда иди. Не заставляй «Ньюз оф зэ Уорлд» ждать. Пока, Элинор.

О черт.

– Пока, я позвоню тебе на неделе – узнаю, как твои дела.

– Да, непременно, – сказал Лео без убеждения и положил трубку.

Ну, думала Хелен, все еще сидя на верхней ступеньке, с этим покончили. С ним так или иначе надо было кончать, потому что он не Сонни, симпатичный молодой и холостой ресторатор без багажа, а Лео, сын Мэтью, ее женатого бойфренда, да и она не Элинор Как-бишь-ее, рекламный агент, а секретарша Хелен Уильямсон, подружка женатого отца Лео. Так что, если Лео обидится и не станет больше с ней разговаривать, оно и к лучшему. Их знакомство нужно поскорее забыть. Попытка повысить самооценку не удалась. Жаль, что он ей так понравился… И жаль, что он такой симпатичный. И обаятельный. И чуткий…

Она вернулась на работу, так и не пообедав, и стала думать о предложении Лоры. «Чертова Лора заставляет меня делать за нее чертову работу», – думала она, без труда забыв все те времена, когда она жаловалась, что ее предложения никого не интересуют.

Значит, Сандра Хепберн. Она прославилась тем, что готова прилюдно раздеться и вообще сделать все, что угодно, лишь бы попасть в газеты. Буквально все, что угодно. Но в наши дни трудно придумать что-нибудь настолько экстремальное, что гарантировало бы тебе постоянное место в колонке сплетен. В таблоидах и без нее полно снимков девиц, которые «позабыли» надеть трусики под мини-юбку и поднимаются по крутой лестнице где-нибудь в присутственном месте. Наверное, самая экстравагантная выходка, которую может себе позволить Сандра, – облачиться в длинное платье и отправиться в церковь. Вот если бы Сандра сделала аборт, или у нее нашли рак, или умер бы ее любовник, тогда дело другое. Трагедия всегда хорошо продается. Но у Хелен было чувство, что подобные истории уже имелись за плечами Сандры. Можно придумать ей роман. Хелен перебрала в уме основных клиентов «Глобал» мужского пола. С кем из них можно ненадолго, в рекламных целях, соединить Сандру? Может, написать, что у нее интрижка с женщиной? Нет, лесбиянок везде хватает. Давай, Хелен, сказала она себе, ты всегда утверждала, что у тебя есть отличные идеи, где они? Но она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме унылой прощальной реплики Лео: «Да, непременно», и на щелчке отключаемого телефона. Ее так и подмывало перезвонить ему и сказать: «Ты ничего не понял. Ты по-настоящему, по-настоящему мне нравишься, просто дело в том, что я – та женщина, которая украла вашего отца у вашей мачехи, и потому все немножко осложнилось». А может, предложить ему: «Давай сбежим вместе и никогда никому не скажем, где мы, в особенности нашим родным»? Или предложить ему остаться «просто друзьями»? Последнее, конечно, глупо. Разумеется, они не могут остаться друзьями.