— Вот видишь. — Ди язвительно взглянула на сестру — Я говорила, ты перевираешь все названия. Слушай эксперта

Сьюзен хмурилась все больше.

— Завтра я буду занята, — сказала она сухо. — Мне надо съездить в институт.

Дэвид напомнил:

— Завтра суббота.

Сьюзен раздраженно помотала головой.

— Говорю вам, у меня полно работы! — повторила она и многозначительно взглянула на Дэвида.

Но Ди упрямо стояла на своем.

— Мы вполне можем пойти вдвоем, — заметила она с невинным видом. — Верно, Дэвид?

Обе женщины оглянулись на Дэвида, который хранил нейтральный вид. Ди стала напевать себе под нос, слегка пританцовывая на месте: «Мы ведь можем, правда, можем? Ранним утром, когда я напою свою скотинку…»

Дэвид внимательно смотрел на Сьюзен.

— Думаю, нам лучше подождать, когда у вашей сестры будет больше… — заговорил он, но она резко перебила:

— Нет-нет, ступайте одни. Возможно, я присоединюсь к вам позже, когда освобожусь.

Тарелки опустели, и Сьюзен стала убирать со стола. Ди бросилась ей помогать.

Дэвид спросил:

— Может, все-таки перенесем на другой день?

— Сказано идти — значит, идти, — обиженно заявила Ди. Подумаешь, какое дело! Мы же не бросаем Сьюзен скучать одну. Она будет занята.

Дэвид все еще всматривался в лицо Сьюзен, пытаясь понять, что она думает на самом деле.

— Ну, в чем дело? — произнесла она устало. — Я же сказала — идите развлекайтесь. — Она понизила голос: — Позже я расскажу, что мне удалось найти.

Дэвид хотел что-то возразить, но Ди уже перешла к другой теме. Она забрала у сестры грязную посуду и сказала:

— Что касается десерта, то его купила я. И не только купила, но даже ухитрилась разморозить без посторонней помощи. Сиди, Сьюзен, я сама схожу.

Ди быстро направилась на кухню. Сьюзен снова опустилась на стул, и на минуту в комнате воцарилась тишина. Первым ее нарушил Дэвид:

— Как продвигается расследование?

— Отлично. Вернее, неплохо. Осталась еще тысяча вопросов, но я кое-что выяснила. — Сьюзен помолчала. — Надо будет все это обсудить.

Дэвид кивнул.

— Давай я скажу Ди, что завтра у меня дела, — предложил он.

— Господи, опять! — вырвалось у Сьюзен. — Сколько можно? Я не твоя мама, и не надо спрашивать у меня разрешения. Мы все уже обсудили.

Дэвид смутился.

— Прости, я просто хотел…

Ди стремительно вошла в гостиную.

— Надеюсь, вы любите творожный пудинг? Впрочем, что я говорю, — кто не любит творожный пудинг? — Она обернулась к сестре, подчеркнуто не обращая внимания на их натянутые лица. — Большой кусочек? Или маленький?

Ди поставила на стол внушительное блюдо и помахала над ним ножом, прикидывая размеры порций. Сьюзен отвела взгляд от Дэвида.

— Спасибо, я уже сыта, — произнесла она, пожав плечами. Ди удивленно подняла брови.

— Невероятно! Ладно, к тебе мы еще вернемся. Дэвид?

Неуемная веселость Ди понемногу разрядила атмосферу Дэвид снова втянулся в их словесную дуэль, но уже без прежнего энтузиазма. Сьюзен упорно молчала, но в конце концов согласилась съесть кусочек пудинга и даже попросила вторую порцию, терпеливо выслушав шутки своей сестры.

Пока Сьюзен готовила кофе, Ди забралась в буфет и обнаружила целую коллекцию странных напитков и ликеров Они с Дэвидом попытались разобрать надпись на большой оранжевой бутылке с гнутым горлышком. Сьюзен вернулась с кофейником и чашками, прихватив с собой коробку Дэвида.

— Я нашла это в прихожей, — объяснила она, положив на стол конфеты.

Дэвид пробормотал:

— Черт, а я думал, что оставил ее в метро. Женщины вроде любят шоколад?

Сестры дружно закивали.

Сьюзен взглянула на сосуд с кривым горлышком и установила, что основным ингредиентом напитка являются фиалки. Склянку вернули на полку; через минуту к ней присоединилась зеленая шестигранная бутыль с арабской вязью на этикетке. Понюхав содержимое, все пришли к выводу, что пить это не только противно, но и опасно.

Дэвид сказал:

— Наверно, раньше тут был шкафчик для чистящих средств. Вот почему она там оказалась.

— А я думаю, ее суют под нос тем, кто переборщил с обычным зельем, — предположила Ди. — Чтобы привести беднягу в чувство.

Сьюзен добавила:

— А если это не срабатывает, бальзамируют несчастного в той же жидкости. Так сказать, двойной эффект.

Дэвид засмеялся, и Ди весело заметила:

— Слава Богу, сестричка, ты опять пришла в себя. Значит, ты уже простила меня за то, что меня стошнило на твоем обеде на День благодарения? — Она заметила свою ошибку и поправилась: — Я хотела сказать — за то, что я о нем напомнила. Стошнило нас гораздо позже.

Дэвид громко рассмеялся. Сьюзен возмущенно закатила глаза, но не удержалась от улыбки. Ди кивнула:

— Будем считать, что это положительный ответ.

Вся компания в легком настроении вышла из-за стола и продолжила экспериментировать с напитками в буфете.

Часов в одиннадцать Дэвид сказал, что ему пора, и Ди вступила с ним в дискуссию насчет того, во сколько они увидятся завтра днем.

Дэвид сделал последнюю попытку привлечь Сьюзен и предложил начать экскурсию после обеда, чтобы ей хватило времени закончить свою работу и присоединиться к остальным. Он запланировал встречу в четыре часа дня возле «Лондонского глаза»[19], который должен был стать их первой достопримечательностью.

Когда Дэвид вышел на улицу и помахал на прощание рукой, ему ответила только Ди, оставшаяся у двери. Сьюзен уже скрылась в доме. Дэвид зашагал к ближайшей станции метро, чувствуя, что проведенный вечер дал ему столько же оснований для радости, сколько и для раздумий.

В тот же день

Пятница, 25 апреля

В ста метрах от подъезда Алессандро Дасса находился дом в позднем георгианском стиле, достаточно крупный, чтобы его можно было назвать особняком. Окружавшая здание кирличная стена поднималась к раздвижным воротам и снова опускалась. Проходя мимо двойных ворот, оборудованных домофоном и камерами наблюдения, прохожие могли мельком рассмотреть стоявшее в глубине строение.

Особняк имел три просторных этажа, нижний из которых опоясывали строительные леса. В нескольких окна были затянуты полиэтиленовыми пленками.

Перед домом на дорожке из песка и щебенки торчала строительная вагонетка. Дощатый настил обегал вокруг всего фасада, чтобы рабочие с тачками могли возить цемент, не пачкая газонную траву.

Сам дом выглядел совсем пустым. На нижнем этаже с голых стен была содрана вся штукатурка, а в некоторых комнатах не хватало даже половиц. Два верхних яруса еще сохранили обои и паркет, но мебель из них уже убрали. Впрочем, попасть туда снизу не представлялось возможным — двери были запечатаны.

Очевидно, крыша дома когда-то тянулась параллельно тротуару, но после появления нескольких пристроек ее форма стала гораздо более сложной и причудливой. Теперь карниз очерчивал ломаную линию между крыльями и корпусами, образуя при этом разнообразные впадины и пики. В одной из таких укромных впадин, скрываясь от глаз прохожих, лежал на животе мужчина. Он опустил голову и внимательно смотрел на улицу.

На мужчине был прочный костюм из водонепроницаемой ткани и высокие кроссовки — все черного цвета. Справа от него находился открытый рюкзак. Оттуда торчат мобильный телефон, бинокль, бутылка с водой и длинная рукоятка какого-то прибора или инструмента.

Мобильник начал вибрировать, и мужчина, протянув руку, быстро взглянул на дисплей.

— Привет, Эдвард, заговорил он.

В трубке послышался быстрый возбужденный голос:

— Джан, Джан, это ты? У меня для тебя новости.

— Ладно, Эдвард, — спокойно произнес Джан. — В чем дело?

Собеседник забормотал еще быстрее, проглатывая от спешки часть слогов: