Человек поднял руку в сторону машины, и под фонарем ярко блеснула связка ключей. Огоньки на «порше» не мигнули, и сигнализация не издала характерного звука.

Незнакомец опустил руку, убрал ключи в карман и застегнул молнию.

«Передумал», — прошептал про себя Дэвид.

Прижимаясь к стене, фигура скользнула к перекрестку и стала удаляться. Тусклый силуэт стал еще более неясным, целиком погрузившись в тень.

Вход в угловое здание находился со стороны улицы, где сидели полицейские. Со своей позиции Дэвид видел только боковую часть дома и высокую ограду сада.

Человек в черном остановился возле садовой стены. Дом был достаточно просторным, и до угла и полицейских оставалось еще метров тридцать.

Незнакомец быстро шагнул вперед и вскарабкался на стену, ухватившись за ее верхний край. Это произошло очень легко и естественно, хотя стена была выше его почти на метр.

Дэвид продолжал смотреть. Прошло несколько минут. Он протянул руку и отключил в салоне лампочку, чтобы не вспыхнула, когда он откроет дверцу. Прежде чем вылезти, Дэвид прихватил из «бардчака» чистую тряпицу.

Он открыл дверь и медленно выбрался наружу. Ладонью Дэвид толкнул дверцу обратно — она захлопнулась неплотно, но он не стал ее трогать.

Дэвид бесшумно подкрался к «порше» и заглянул внутрь На пассажирском сиденье лежал кейс. Обернув ладонь тряпицей, Дэвид взялся за дверную ручку. Он оглядел переулок, никого не обнаружил и потянул на себя дверцу.

Она была не заперта.

Дэвид нагнулся и щелкнул замочками на кейсе, по-прежнему пользуясь тряпицей. Он откинул крышку и заглянул внутрь. В чемоданчике было полно бумаг.

Дэвид наугад схватил несколько штук и стал быстро листать документы. Свет был слишком слабым, чтобы разглядеть их как следует. Хозяин «порше», как и Дэвид, выключил в салоне свет.

Часть бумаг была на неизвестном языке. Среди других Дэвид обнаружил несколько счетов. Потом он увидел листок на гербовой бумаге и поднял его повыше, чтобы поймать свет от фонаря.

Это был арендный договор. Судя по всему, речь шла о плате за жилье. Дэвид прочел адрес.

Внезапно послышался собачий лай, и где-то невдалеке громко хлопнула дверь. Дэвиду показалось, что звук идет от углового дома. Он быстро вскинул голову и оглядел улицу. Никого.

Дэвид бросил бумаги обратно в кейс, захлопнул крышку и щелкнул замками. Не выпуская из руки тряпицы, он плавным движением тихо закрыл дверцу.

Через минуту Дэвид был уже у своей машины. Он открыл дверь со стороны водителя, но не стал садиться внутрь, а только повернул ключ зажигания. Прогретый двигатель завелся с пол-оборота и еле слышно заурчал.

Дэвид распахнул водительскую дверцу настежь и подошел к стоявшему сзади «мерседесу». Он положил на его крыло обернутую тряпкой руку и резко нажал на него. Машина мягко закачалась на амортизаторах. Он толкнул ее еще сильней, и переулок наполнил рев сирены. «Мерседес» замигал фарами.

Дэвид метнулся к своей машине, прыгнул внутрь и рванул с места. Нажав на гудок, он прибавил газу и помчался вверх по улочке.

В соседних окнах загорелся свет.

Не переставая сигналить, Дэвид пролетел метров пятьдесят до поворота на шоссе. Там он отпустил гудок, включил фары и сбавил скорость.

Дальше он направился прямиком домой. По дороге Дэвид заметил, что ведет машину с дотошной аккуратностью, словно сел за руль после вечеринки, где сильно перебрал.

На следующий вечер

Вторник, 15 апреля

На этот раз Сьюзен пришла слишком рано.

Рядом с рестораном находилась гастрономическая лавка, и Сьюзен убивала время, разглядывая интересные бутылки и коробки.

На ней был темно-синий костюм — в деловом стиле, но не слишком строгий. Вниз она надела бледно-розовую шелковую блузку с глубоким вырезом, которая придала бы Сьюзен еще более свободный вид в том случае, если позже она решит снять жакет.

Ее волосы, прямые и светлые, как обычно плавно струились по плечам, однако с прошлой недели в них появилась легкая волнистость. Кожа Сьюзен сияла чистой и здоровой красотой, как у женщины, никогда не прибегающей к косметике, — эффект, которого было не так-то легко добиться.

Американка подняла голову как раз в тот момент, когда Дэвид появился в ресторане. На нем были угольно-черный костюм, галстук цвета индиго и темно-синяя рубашка. С короткой стрижкой, слегка взъерошенный, он выглядел свежим и подтянутым.

— Привет, — с улыбкой сказала Сьюзен.

— Привет, — откликнулся Дэвид. — Вы выглядите… — Он запнулся, словно о чем-то вспомнив. — Выглядите очень хорошо. Как дела?

— Отлично. — Она огляделась по сторонам. — Симпатичное местечко.

— Да, и кормят неплохо, хотя я не очень в этом разбираюсь. Обычно я мало ем, — заметил Дэвид.

— Я тоже, если не считать кексов в «Старбаксе», — снова улыбнулась Сьюзен.

Дэвид кивнул на ресторан.

— Посмотрим, выполнили ли они мой заказ, — предложил он заговорщицким тоном и пошел вперед.

Внутри ресторана было сумеречно и уютно. Мягкие лампы, висевшие на колоннах по всему залу, напоминали тяжелые подсвечники. Задняя стена была сплошь из стекла и открывала вид на ночную улицу с красивыми новыми домами.

Официантка посадила их в середине зала;

После короткого обсуждения они решили взять шабли, потом каждый углубился в свое меню.

Сьюзен первой заговорила о работе:

— Я звонила мистеру Хэммонду. Мне показалось, что он не особенно рвется нам помочь. Инспектор ограничился тем, что обратился в службу охраны института и дал свои рекомендации. Теперь у лифта сидит какой-то шестидесятилетний старик в странной форме вроде почтальонской. Не знаю, что он станет делать, если в институт заявится наш полоумный наркоман. Хорошо еще, что мы работаем глубоко в подвале. Парню придется пройти через вахту и спуститься на пару этажей под землю, пока он не доберется до этого почетного караула. Как видите, бояться совершенно нечего!

Сьюзен иронично улыбнулась.

Официант принес вино. Дэвид, не пробуя, одобрительно кивнул. Когда они наполнили бокалы, он сказал:

— Жаль, что Хэммонд не хочет вам помочь. Он напоминает мне второе воплощение моего старого школьного учителя по математике. Тот всегда был или расстроен, или раздражен, в зависимости от обстоятельств. Вчера я чуть не поссорился с инспектором, — добавил Дэвид. — Мой клиент надавил на нужных людей и заставил Хэммонда делать то, что он ненавидит больше всего, — помогать в работе. Мне кажется, он от этого по-настоящему страдает. Впрочем, если не считать характера, он хороший полицейский.

Оба пригубили вина.

— Насчет моей версии о наркомане, — заговорила Сьюзен, но в этот момент к столику подошел официант, чтобы принять заказ.

Сьюзен выбрала суп и рыбу, а Дэвид взял брускетту[7] и бифштекс.

— Итак, про наркомана, — напомнил он, когда официант ушел.

— Да. Я отказалась от этой мысли, — объявила Сьюзен.

— Почему?

Американка взглянула на него с сомнением.

— Думаю, вы и сами догадались, — предположила она.

Дэвид кивнул:

— Потому что он дисциплинирован, хорошо организован и тщательно планирует все свои поступки. Мало похоже на человека, потерявшего связь с реальностью. К тому же это лучший гимнаст из всех, кого я видел.

— Вы его видели? — удивленно переспросила Сьюзен.

— Вообще-то я… — Дэвид уже хотел дать задний ход, но в последний момент заколебался. Он вздохнул, пожал плечами и признался: — Да, прошлой ночью.

Настроение у американки сразу упало.

— Как это случилось? — поинтересовалась она, прищурившись.

— Почти случайно, — ответил Дэвид. — Проезжал мимо дома, где, по сведениям Хэммонда, живет подозреваемый. У подъезда дежурили двое полицейских. Мне просто захотелось остановиться, сам не знаю почему.