— Обратимся за помощью к Дассу, — предложил Дэвид.

Американка скорчила гримасу.

— Надеюсь, ты шутишь?

Дэвид покачал головой.

— Сама подумай. Если он приставит к нам охрану, у него будет куда больше шансов поймать Джана, чем вслепую прочесывая улицы. Джан придет за нами — и его сцапают. Дасс с удовольствием использует нас в качестве приманки.

— Это верно, — согласилась Сьюзен. — Но я не понимаю, как ты можешь вернуться к человеку, который чуть не убил тебя сегодня утром, и просить у него защиты!

— Что будете на десерт? — послышался голос за ее спиной.

— Яблочный пирог с заварным кремом, — отозвался Дэвид.

Пока Сьюзен возмущалась, он заметил приближение официантки и заранее ознакомился со списком сладких блюд.

Американка быстро сориентировалась и ответила без запинки:

— Мне то же самое, только вместо крема ванильное мороженое, хорошо?

Официантка улыбнулась:

— Конечно. Никаких проблем.

Она ушла, захватив пустые тарелки.

— Заварной крем — это чересчур, — пробормотала ей вдогонку Сьюзен. — В общем, я так и не поняла, что нам делать дальше. Все уже кончилось или нам пора уносить ноги? И что будет с моей работой — ты меня уволишь?

— По логике вещей я должен это сделать, — согласился Дэвид. — Но дело уже не только в работе, верно? Ведь ты не перестанешь со мной общаться, если я не буду тебе платить? Ты все равно должна разбираться с этим архивом, так почему бы тебе не держать меня в курсе? Если ты что-нибудь разузнаешь про тех парней, возможно, это поможет нам справиться с проблемой. Но я все-таки уверен, что беспокоиться особо не о чем. Дассу на нас наплевать, а Джану лучше всего поскорей уехать в Уругвай и сменить фамилию.

Через минуту принесли десерт, и они занялись своими блюдами.

Сьюзен сказала:

— Дай мне несколько дней. Ты знаешь, как трудно менять ориентиры — переоценка всех ценностей и все такое. Мне придется пересмотреть семь лет своей научной деятельности. — Она прожевала очередной кусок пирога. — Если не случится ничего серьезного, думаю, будет достаточно телефонного звонка, а потом…

Американка вдруг остановилась и умолкла, полузакрыв глаза. Вид у нее был такой, словно мороженое оказалось слишком холодным или она вспомнила что-то неприятное.

— Подумать только, и именно теперь в Лондон приезжает моя сестра!

— Торопиться некуда, — заметил Дэвид. — Думаю, мы оба понимаем, что нельзя оставлять дело просто так, но, с другой стороны, не совсем понятно, что конкретно мы можем сделать — не считая твоей переоценки ценностей. Почему бы тебе просто не порадоваться приезду сестры? Постарайся отвлечься и поменьше думать обо всех этих ужасах. Что касается меня, я с нетерпением буду ждать твоего звонка, даже если на это уйдет целый месяц. — Дэвид взглянул ей в глаза. — Правда, мне хотелось бы увидеться гораздо раньше.

Он положил руку на ее ладонь.

— Ты прав, я тоже не могу представить, что мы не будем общаться несколько недель, — согласилась Сьюзен. — К тому же ты единственный, с кем я могу об этом поговорить.

На лице американки боролись противоречивые чувства; в конце концов она убрала руку.

— Насчет того случая в гостинце, когда я… — начала она неуверенно.

— Да, прости, это было глупо, — торопливо ответил Дэвид. — Просто я подумал… Не знаю, что на меня нашло.

Сьюзен продолжала:

— Я хочу, чтобы ты понял… Собственно, я так и не объяснила…

Он перебил:

— Тут нечего объяснять. Все в порядке. В конце концов, мы уже так много ссорились, что…

Американка покачала головой.

— Да, пожалуй, это главное. Просто чудо, что мы все еще разговариваем друг с другом. Возможно, как-нибудь в другой раз, не здесь и не сегодня, — она обвела взглядом закусочную, — а в более подходящее время мы сможем все это обсудить.

Она пожала ему руку и сразу отпустила.

По лицу Дэвида было заметно, что, по его мнению, никакие обсуждения и не требуются, но он торжественно кивнул и ответил:

— Замечательно.

Сьюзен заулыбалась:

— Ладно, а пока, если ты действительно не можешь так долго обходиться без моего общества, приглашаю тебя в следующую пятницу пообедать вместе со мной и моей сестрой.

Дэвид усмехнулся:

— Почему мне кажется, что это предложение не столь уж щедро, как выглядит на первый взгляд?

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, — поспешила заверить Сьюзен. — Ди — очаровательная женщина. Уверена, она тебе понравится; все от нее в восторге. Но ты угадал — мотивы у меня не самые альтруистические. Боюсь, через несколько дней мы с сестрой начнем действовать друг другу на нервы и моральная поддержка с твоей стороны плюс небольшая перемена обстановки мне совсем не помешают. Ну как, хочешь помочь бедной девушке?

Дэвид улыбнулся:

— С удовольствием.

Шесть дней спустя

Пятница, 25 апреля

Солнце уже садилось за горизонт, когда Дэвид подошел к двери темного особняка в тихом переулке.

— Кажется, это здесь, — пробормотал он себе под нос.

Узкая улочка в центре Сити была такой маленькой и тесной, что ее можно было пройти за несколько шагов. Она начиналась с небольшой щели между офисами крупного банка и строительной компании, но потом сворачивала за угол и расходилась в стороны, освобождая место для нескольких старых зданий, изолированных от остального города. В конце крошечная мостовая, на которой с трудом разместилась бы трансформаторная будка, упиралась в заднюю стену старинной церкви.

Миновав первый дом слева, Дэвид поднялся по ступенькам на высокое крыльцо и нажал кнопку звонка.

Дэвид был одет в темно-синий костюм и бордовую рубашку без воротника. В руках он держал красивую коробку в золотой обертке с логотипом фирмы, производившей элитный шоколад.

Справа из стены выступал граненый эркер с окном, задернутым шторами и защищенным кованой решеткой. Мостовая внизу упиралась в изящную ограду, за которой виднелось подвальное окошко.

Дверь открылась, и Дэвид поднял голову. На пороге он увидел элегантную даму в черном, которая держала в руках бокал вина и смотрела на него оценивающим взглядом. Легкая юбка с оборками почти не скрывала ее длинных ног, обтянутых темными чулками, а тонкий свитер с V-образным вырезом плотно обтягивал талию и бедра. На продолговатом лице, чуть более бледном и тонком, чем у Сьюзен, сияли такие же ярко-синие глаза, зато черные волосы были гораздо длиннее и шелковистой массой густо падали на плечи. Женщина улыбнулась и сделала глоток вина.

— Привет, — сказал Дэвид. — Вы Ди?

Ди продолжала молчать и с улыбкой смотреть на него сверху вниз. Потом она поднесла ко рту бокал и стала постукивать о белоснежные зубы краешком стекла, словно решая какую-то сложную дилемму. В ее правой ноздре сверкал небесно-голубой камешек — сапфир.

Дэвид уже начал краснеть, когда она слегка двинула бровями и протянула руку.

— Ах, простите. Вы, должно быть, Дэвид.

У нее был приятный нью-йоркский акцент — мелодичный и чуть шероховатый.

Они обменялись рукопожатиями.

— Входите, прошу вас. Сьюзен на кухне. — Ди обернулась через плечо. — Наверно, надо предложить вам что-нибудь выпить, — добавила она легким журчащим голосом.

В прихожей, куда вступил Дэвид, было много темного дерева и мало света. Стены слегка отдавали затхлостью, но в целом в доме пахло скорее приятно — больше стариной, чем запустением. С левой стороны наверх вела большая лестница, а направо уходил длинный коридор, кончавшийся открытой дверью, за которой горел яркий свет и играла музыка.

Они двинулись на звуки регги.

Сьюзен занималась ужином. Когда они заглянули в дверь, она как раз проверяла содержимое нескольких огромных алюминиевых кастрюль, кипевших на чистейшей кремовой плите, которая, судя по всему, воплощала чудо автоматизированных кухонных устройств образца шестидесятых. Лицо американки раскраснелось. Лоб закрывали несколько влажных прядей, а к мокрой спине прилипла шелковая блузка.