8
Протоколы ВЦИК IV созыва, с. 376, 388.
9
Цит. по кн. Кармайкл. Троцкий, с. 142.
10
Сообщения с Севера — Голос Киева,№ 54, пятница, 21 июня 191U.
11
Об убийстве царской семьи по приказанию Свердлова и Ленина см. Троцкий. Дневники и письма, с. 100-101.
12
Как кризисное, состояние советской власти весной и летом 1918 года определял Николаевский. Вот несколько пунктов составленного им вопросника об истории меньшевизма: «Кризис весной и летом 1918 года.В какой мере рабочее недовольство этого периода обуславливалось... очевидностью уступок советским правительством Германии и уверенностью, что Россия эксплуатируется в интересах «германского империализма»? В какой мере ухудшилось положение благодаря... расстрелу рабочих в Колпино? (Какую роль играли немцы в этом деле). Какую роль играли анархисты и «левые» коммунисты в кризисе мая и июня 1918 г.?... Были ли сделаны меньшевиками и левыми социалистами — революционерами попытки организовать: а) совместное военное действие против угрозы германскими войсками центральной России и занятия Москвы» (АИГН, 659/4, с. 2-3).
13
«Русский народ и прежде всего интеллигенция представляли себе, что с миром наладится прежняя экономическая и политическая жизнь в стране, и поэтому большевистский мир не снискал никакого доверия; большевики должны считаться с сопротивлением на своей же земле», — указывалось в одной из германских брошюр «оборонной пропаганды» — «Россия под владычеством большевиков». Брошюра распространялась с весны 1918 года (АИГН, 149/3, Добавление, л. 9).
14
Вот что писал 16 июня меньшевик В. О. Левицкий П. Б. Аксельроду: «Начался [...] отход рабочих масс от Советов и большевиков. [...] Если бы вы знали, что за атмосфера жгучей ненависти всего населения окружает Советы, и не столько в центрах, сколько в провинции. Эту атмосферу можно только почувствовать, словами ее не передашь. И не о «буржуазии» здесь идет речь. Она, конечно, давно уже настроена вполне определенно. Ненависть бушует среди обывателей, среди мещанства, среди мелкой городской буржуазии, среди доведенного до отчаяния крестьянства и среди рабочих. А опирающаяся на свои штыки власть на все эти настроения отвечает массовыми расстрелами, террором и репрессиями [...]. Эти люди, творящие волю Мирбаха [...] на «бунты» отвечают новыми репрессиями [...]. Наступила пора общей апатии и раз очарования: «Ну вас всех, и большевиков, и меньшевиков, к черту со всей вашей политикой». И растет раздражение и против социалистов вообще, против всех партий, «обманувших» ожидания» (Мартов и его близкие, с. 62-63).
15
«Страна живет под градом унизительных ультиматумов Германии. Ультиматум о военнопленных, ультиматум о Черноморском флоте... Германцы занимают Курскую губернию, вторглись уже в центральную область, германцы направляются к Севастополю, германцы около Петрограда... Что делает Советская власть? Она платит по брестскому векселю. Она готова на все. Она заявляет в своем ответе Германии, что во всем виноваты батумские «контрреволюционеры» (это отстаивающие свою независимость революционеры преданного Кавказа!); она приказывает, чтобы в Сибири среди военнопленных не делалось никаких агитационных выступлений против германской государственности; она приказывает разоружать на русской территории финскую красную гвардию...
Советская власть принуждена расплачиваться за право своего существования исполнением всех приказов и желаний германского империализма» (Новая заря, 1 мая 1918, № 2, с. 3-4).
К возможному порабощению России Германией меньшевики относились крайней серьезно. Именно этот вопрос лег, например, в основу разногласий между меньшевиками-»активистами» и так называемыми «официальными меньшевиками». Порабощения России Германией боялись и те и другие (что нашло свое отражение в решениях конференции меньшевиков в мае 1918 г.), но «активисты» считали, что Германия побеждает в мировом масштабе и существование антигерманского Восточного фронта является необходимым условием успешного сопротивления победе Германии в мировом масштабе. «Официальные меньшевики» (в частности, Мартов) опасность эту также считали весьма серьезной, но более высоко оценивали силы Запада, а главное — верили в возможность революционного движения в Германии и Австро-Венгрии. При этом они с большим недоверием относились к Антанте, прежде всего к Японии (АИГН, 519/30, гл. 7, с. 8).
16
АИГН, 18/1, с. 8-10, 12.
17
Измаилович. Послеоктябрьские ошибки, с. 13.
18
Штейнберг. Почему мы против Брестского мира, с. 26, 27.
19
Камков. Две тактики, с. 27-28.
20
Штейнберг. Почему мы против Брестского мира, с. 15.
21
Там же, с. 24-25.
22
Там же, с. 27.
23
Камков. Две тактики, с. 28-29.
24
Штейнберг. Почему мы против Брестского мира, с. 12.
25
Измаилович. Послеоктябрьские ошибки, с. 13.
26
«Советское правительство, — писал Людендорф 9 июня статссекретарю по иностранным делам, — еще не доказало, что оно способно править на своей территории. До сих пор оно только разрушало [...]. Я с величайшим недоверием отношусь к бесчестным усилиям советского правительства».
27
Гофман. Война упущенных возможностей, с. 194.
28
Kochan. Russia and the Weimar Republic, p. 11.
