— По-моему, всегда существует риск снова вовлечь Джереми, — согласилась я. — Мы не можем винить мистера Рейда за то, что он хочет избежать этого.

Оставив книги и подойдя к доске, Эндрю стоял, подбрасывая кусочек мела знакомым движением руки. У меня создалось впечатление, что его беспокоило что-то ещё, чего я не понимала. Когда он повернулся ко мне, он уже взял себя в руки и заговорил со мной мягче, без раздражения.

— Подобно вашей хорошей знакомой, мисс Гарт, я всем своим нутром чую беду, — сказал он. — Ворчание Гарт, вероятно, и навело меня на это. Она редко возражает миссис Рейд в чем-либо, но она так же упрямо выступает против мемориала, как и сам Рейд. Мы оба — и она, и я — чуем несчастье в воздухе. И когда оно разразится, Меган, я хотел бы, чтобы вы оказались вне стен этого дома.

Я не могла извлечь ничего конкретного из его слов, и его предположения и предостережения не встревожили меня.

— А почему вы сами не пытаетесь уйти отсюда? — задала я вопрос.

— В случае чего я могу постоять за себя, — ответил он.

В его голосе прозвучала неожиданно резкая нотка, и это удивило меня. В это мгновение он был абсолютно серьезен, в нем не было ни капли его обычной насмешливости. Но он, по крайней мере, догадывался об обстоятельстве, которое не позволяло ему спокойно уйти. Я же не имела и представления о том, с какой стороны можно ожидать дальнейших неприятностей. И у меня не было никакого желания убегать от того, чего я не понимала и перед чем не испытывала страха. Я была нужна Джереми. Он явно исправлялся. И это составляло то главное, чем я должна заниматься сейчас. Поэтому я только отрицательно покачал головой в ответ на мрачные слова Эндрю.

Правда, я импульсивно задала еще один вопрос — тот самый, который и до этого задавала себе неоднократно и на который никогда не находила ответа:

— Больше всего меня удивляет, каким образом Лесли и Брэндан Рейд решили пожениться. Мне кажется, у них так мало… Он прервал меня, не дав договорить:

— Я думаю, что ее привлекательность для такого мужчины, как Брэндан Рейд, достаточно сильна. Почему бы ее красота не должна была завоевать его?

— Но если она все еще любила своего первого мужа, то почему она решилась выйти замуж за его брата?

— Возможно, у нее были свои соображения, — небрежно ответил он. — Или, возможно, у него были свои соображения. Кто знает?

Мне показалось, что он относится ко всему этому бессердечно и грубо, и я пожалела, что спросила об этом. Увидев выражение моего лица, он рассмеялся и, как обычно, неожиданно пришел в хорошее расположение духа.

— Какое чопорное выражение лица у вас сейчас, мисс Меган! Вы принимаете критику, только если она соответствует вашим представлениям. А когда я предполагаю, что мистер Брэндан не так уж совершенен, вы возмущенно отворачиваетесь. Так ведь?

Беседа расстроилась, и я почувствовала большое облегчение, когда вернулся Джереми, слизывая шоколад с верхней губы. В следующий раз я дважды подумаю, прежде чем задавать вопросы Эндрю о Рейдах и их делах.

Днем, после того как Эндрю уже ушел и мы сделали свои Уроки по Египту, мне пришла в голову мысль, что еще до возвращения матери и дяди Джереми мне следует устроить для него какой-нибудь праздник. Часто я сожалела, что у Джереми нет друзей, но с этим я ничего не могла поделать. Мисс Гарт как-то упомянула, что другие матери в этом районе не хотят, чтобы их сыновья играли с Джереми Рейдом. Случившееся, даже если его и определили как несчастный случай, оставило в их душах страх, и они боялись подпускать Джереми к своим детям. Поэтому он оказался в таком неестественном положении — без друзей своего возраста. Я надеялась, что придет время, когда мы сможем это поправить. Ну а сейчас я была для него единственным товарищем по играм.

Когда мы после прогулки вошли в наш нижний холл, я объявила о своем решении.

— Кстати, — сказала я, стараясь облечь свою мысль в наиболее вежливую форму, — я даю небольшой обед сегодня вечером, мистер Джереми, и прошу вас составить мне компанию. Хотя, возможно, формально не я должна приглашать вас, а вы должны взять на себя роль хозяина в отсутствие вашего дяди.

Он посмотрел на меня с таким изумлением, что я не выдержала и рассмеялась.

— Я действительно хочу так сделать, Джереми. Пойдем и посмотрим, какие надо отдать распоряжения.

Мы вместе вошли в столовую, я позвонила и вызвала Генри, предварительно внутренне собравшись, чтобы преодолеть его сопротивление, если он вздумает возражать.

— Мы желаем, — сообщила я ему, не смея смотреть прямо на высокомерно поднятое лицо, — отменить сегодня наш ранний ужин. Вместо этого у нас будет обед в восемь, со свечами и праздничной сервировкой. А Джереми предоставляется право выбрать меню.

Генри удивил меня. Он даже не моргнул. Его высокомерный вид нисколько не смягчился, но он поклонился мне, как полагается, в знак молчаливого согласия.

— Да, мисс, — ответил он. — Я присмотрю, чтобы все было подготовлено как следует. Могу я посоветовать, чтобы мистер Джереми оговорил меню с поваром?

Я согласилась, что это будет очень мудро. Но мы не стали церемонно ожидать появления повара. Мы сбежали вниз в кухню, чтобы узнать, что возможно приготовить. Джереми захотел жареных цыплят под соусом из гусиных потрохов и картофельное пюре. И яблочный пирог с толстыми кусочками желтого сыра. У повара не было проблем, несмотря на столь позднее предупреждение, а Кейт с увлечением присоединилась к этой игре, вызвавшись помогать и повару, и Генри.

Возможно, слуги сочувствовали Джереми больше, чем я предполагала. Они, конечно, не очень-то любили мисс Гарт, а так как гувернантка им не нравилась, это, вероятно, помогло мне занять в их мнении то место, на котором мне бы не удалось удержаться при других обстоятельствах.

Я предупредила Джереми, что он должен надеть вечером свой лучший костюм с круглым накрахмаленным воротничком и галстуком-бабочкой. Я и сама потратила много времени, наряжаясь, как будто собиралась на настоящий праздничный обед. Это был единственный вечер, когда я могла играть в воображаемый праздник, не боясь осуждающих глаз, не опасаясь, что Брэндан Рейд будет критиковать мой внешний вид.

У себя в комнате я вынула мое второе хорошее платье, которое надевала крайне редко. Оно было уже не совсем модным, но Джереми вряд ли это заметит. Шелк нежного бледно-фиолетового цвета глицинии был отделан черной бархатной лентой. У прилегающего лифа был квадратный вырез, а рукава немного не доходили до локтей. Юбка, присобранная на бедрах, заканчивалась плиссировкой, а свободные складки сзади спадали небольшим треном.

Селина не могла бы больше вертеться перед зеркалом, чем я в этот вечер. Или даже мисс Гарт, когда она приседала и охорашивалась перед зеркалом своей госпожи. Мне не хотелось это вспоминать. Сегодня я тоже погрузилась в воображаемую жизнь с маленьким мальчиком, который сможет восхищаться мной.

Так как у меня не было подходящего ожерелья, я украсила шею черной бархатной лентой и застегнула ее золотой брошью, усеянной крошечными бриллиантиками. Висящие серьги из черного янтаря, принадлежавшие моей матери, очень подходили к черной ленте, и я подобрала темные кудряшки над ушами, что бы янтарные подвески были видны. Изображение в зеркале мне понравилось, но и навеяло грусть. Мне стало немного грустно от того, что никто, кроме Джереми, не увидит, как я выгляжу в самом лучшем из моих нарядов.

Однако, как только я отправилась к Джереми, чтобы позвать его спуститься вместе со мной вниз, я позабыла о своих глупых мыслях.

— Еще не время для нашего торжественного выхода, — сказала я. — Мы сейчас только сбегаем и проверим, все ли устроено, как надо. А потом, около восьми, ты постучишь в мою дверь и проводишь меня вниз.

Джереми едва слушал, засмотревшись на меня.

— Вы совсем другая, — проговорил он. — Вы выглядите красивой. Но вы мне нравитесь и в этом виде.

Это был самый великолепный комплимент, который я когда-либо слышала в свой адрес, и я искренне поблагодарила его. Взявшись за руки, мы сбежали вниз, в столовую, и увидели, что Генри очень постарался, чтобы все было, как надо.