Щенок грыз перекладину стула, но бросил свое интересное занятие и радостно их приветствовал. Джемми упал на колени, и маленький песик, казалось, уже узнал запах своего хозяина, потому что он никакого внимания не обратил на Лору, а буквально впрыгнул в руки Джемми.

— Он мой, — изумленно сказал Джемми. — Он в самом деле мой. Это так, да, Лори? Папа так сказал.

Лора смахнула слезинку и села на кровать, наблюдать за этим любовным воссоединением.

— Так, Джемми. Теперь тебе надо дать ему имя. Мы не можем продолжать называть его щенком.

Джемми стал рассматривать маленькое извивающееся тельце. Но, казалось, никакое имя не приходило ему в голову.

— А ты как думаешь, Лори?

— Ну — у него белая звезда в центре лба. Можно назвать его Звездочка. Или можно назвать его Пятнышко, или…

Но Джемми отклонил ее предложения, неодобрительно покачав головой.

— Мне не нравятся собачьи имена. Я хочу особое имя. Если бы он был маленькой собачкой, я мог бы назвать его в честь тебя, Лори. Потому что ты подарила его мне. Папа сказал, что я могу оставить его, но, возможно, мы путались бы, если бы дать ему папино имя.

— Вполне возможно, — серьезно ответила Лора. Глаза Джемми засветились, и он слегка встряхнул щенка:

— Знаю! Я назову тебя Хэмлин. Хэмлин — герой папиной книги, и это отлично подойдет.

Лора быстро взглянула на него.

— Ты хочешь сказать, что папа читал тебе свою книгу?

— М-м, нет, не совсем так, — ответил Джемми, опуская Хэмлина на пол. — Но она всегда лежит в письменном столе в библиотеке, и однажды днем я ее прочел.

— Твой папа, возможно, не одобрил бы это, знаешь ли. Без его разрешения…

— Мм, — с сомнением произнес Джемми и подтолкнул щенка. — Но я каким-нибудь образом хочу назвать его в честь папы.

— Ты мог бы пока сохранять его полное имя в тайне, — предложила Лора, — и просто сократить его в Хэма.

— Хэм, — повторил Джемми, пробуя имя. — Хэм, ко мне, сэр. Ко мне, Хэм.

Щенок сразу же кувырнулся ему навстречу и дал целое акробатическое представление.

— Он знает, что это его имя, — восхищенно сказал Джемми. Потом его внезапно поразила какая-то мысль, и он посмотрел на Лору. — Когда у тебя день рождения, Лора?

— Боже мой! Только в июле. Почему ты спрашиваешь?

— Мы устроим бал в твою честь, — воскликнул Джемми. — И я начну готовить тебе подарок сегодня.

— Но сейчас Рождество, — запротестовала Лора. — И у меня есть от тебя подарки.

— Я знаю. Но я хочу сделать что-нибудь особенное для тебя, Лори. Как ты приготовила особенное для меня.

Ее глаза снова затуманились, и она не стала смаргивать слезы.

О том, что произошло в гостиной после того, как Лора и Джемми убежали наверх, она узнала позже. Миссис Тайлер поднялась со своего кресла-каталки, Уэйд не успел помешать ей, она сделала несколько шагов по комнате и свалилась у его ног. С тех пор она не вставала с постели.

Она отказалась от врача, за которым послал Уэйд, и не позволяла Лоре приближаться к ней. Большую часть времени она просто лежала на подушках с закрытыми глазами, мало ела, как бы уходя из жизни. Лора догадалась, что лекарство требовалось очень простое. Им нужно было только избавиться от щенка Джемми, и его бабушка тут же поправилась бы. Но пока что, к ее удивлению, Уэйд отказывался уступить.

Даже декларация об освобождении негров, выпущенная президентом Линкольном 1 января, которую миссис Тайлер так энергично одобряла, не способствовала улучшению ее состояния.

— Она хочет умереть, — тоскливо сказал Уэйд. — Я уже видел это раньше. В тот раз, когда она упала с лестницы. Иногда мне кажется, что она лучше умрет, чем согласится уступить.

Уэйд сидел на диване перед камином, а Лора стояла у окна, глядя на пейзаж. Была середина января. После холодных дней снова тепло и ярко светило солнце. Снег таял, вода грязными ручьями сбегала с холма, и дорога превратилась в море слякоти.

— Она ведет себя, как избалованный ребенок, — сказала Лора. — Что случилось, когда она упала с лестницы? Как давно это было?

— Сразу после моей первой женитьбы. — Уэйд рассеянно наклонился и добавил в огонь полено. — Моя женитьба на Вирджинии была для нее шоком, и после падения она почти довела себя до смерти.

— Каким образом обошлось в тот раз?

Уэйд некоторое время не отвечал, погруженный в болезненные воспоминания.

— Вирджиния справилась с этим. Она была такая милая и нежная, никто не мог устоять перед ней. Даже мама. Даже она приняла Вирджинию, хотя никогда не могла простить того, что считала низким происхождением.

Лора услышала его вздох, быстро подошла к нему и опустилась рядом на колени.

— Ты не позволял мне говорить об этом, дорогой. Но сейчас я должна сказать. Я считаю, что ты был великолепен, когда сказал, что Джемми может оставить себе собаку. Это было ему так необходимо. Я уверена, ты заметил перемену. Он даже насвистывает иногда, как и полагается мальчику, и смотрит на тебя с такой любовью. Но ты все еще не подпускаешь его к себе, Уэйд. Почему?

Он беспокойно пошевелился:

— Я не отстраняюсь от него. Просто я не знаю ничего о маленьких мальчиках. Я не знаю, как и о чем с ним говорить.

— Во всяком случае, ты заступился за него. Именно это важно.

Он посмотрел на нее отстраненно, что становилось уже привычным.

— Я сделал это не только для Джемми. На этот раз я пытаюсь удержать что-то свое. Раньше мама всегда заставляла меня поступать, как хочет она. А для меня это — путь неудачи.

Она оперлась о его колено, серьезно глядя на него.

— Ты должен быть самим собой. Так же, как и я. Верь в себя, Уэйд.

Холодок в его глазах, разделявший их, растаял. Положив палец под ее подбородок, он приподнял ее голову к свету лампы.

— Ты всегда такая живая, Лора. Я почувствовал это с самого начала. Возможно, именно это притянуло меня к тебе, когда я был почти при смерти. Возможно, я решил, что ты можешь помочь мне снова ожить. Когда Вирджиния…

— Нет, — сказала она, отстраняясь от его прикосновений. — Не Вирджиния. Не я. Ты должен сделать это сам, Уэйд. Это единственный способ.

Его улыбка была не совсем счастливой.

— Ты еще достаточно молода, чтобы верить, что гору можно сдвинуть, если толкнуть достаточно сильно.

— Может быть, — ответила Лора. — Может быть, это так и есть.

Он наклонился, легко коснулся ее щеки губами и встал.

— Сейчас я должен идти почитать маме. Она делает вид, что не слушает, но думаю, что это ей приятно. Хотя, боюсь, в конце концов, она победит. Она всегда побеждает.

— Но не в этот раз, — стойко сказала Лора. — Уэйд, а что с твоей рукописью? Ты не работаешь над ней больше?

— Иногда, — ответил он. — Но возможно, это просто мечта, что-то нереальное. Пустая трата времени. — Он взял со стола книгу и вышел из комнаты.

Лора сидела на коврике перед камином рядом с диваном. Ощущение его поцелуя еще сохранилось на ее щеке, и она потрогала это место пальцами. Странно, когда он целовал ее, она чувствовала себя еще более одиноко. Но ее одиночество не имело значения. Только бы найти способ по-настоящему помочь ему.

Тут раздался лай и веселые скачки вверх по ступеням. Это Джемми пришел домой из школы. Она поднялась и направилась к двери из библиотеки. Лучше, если бы и мальчик и пес вели себя в доме как можно тише, но в последнее время, обретя уверенность, что отец стоит за него, Джемми не всегда помнил об этом.

Лора улыбнулась и приложила палец к губам. Но на этот раз Джемми не нуждался в предостережении. Он наклонился и потрепал щенка, успокаивая его, так что тот только раза два радостно тявкнул. Потом Джемми преувеличенно таинственно оглядел коридор, бросив взгляд на лестницу, и поманил Лору в библиотеку. Войдя, он закрыл дверь и протянул ей конверт.

— Ребекка принесла, — сказал он. — Это записка от Морган Ле Фей. Ребекка увидела меня на дороге, когда вышла из леса, и попросила отдать это тебе, когда рядом никого не будет. Она ждет ответ на лесной тропе.