Во второй половине дня жара настаивалась до максимальной крепости и «Дом орла» погружался в тишину. На западной стороне дома, где Анне отвели комнату, жарко было даже при закрытых ставнях, а если включить вентилятор, его рокот не даст уснуть. Прихватив купальник, халат и полотенце, Анна спустилась к пляжу. От жары над Эштурилом поднималась дымка, где море, где небо — не различишь.

Ни ветерка в соседних с центральной площадью садах. Поникла увядшая листва пальм, опустели уличные кафе. Анна пересекла дорогу, затем серебристые рельсы, ползущие мимо безлюдной станции, и вышла на пляж. Разбудила сторожа, разлегшегося в тенечке возле купальной кабинки, заплатила ему и пошла в кабинку переодеваться.

Поначалу и пляж казался безлюдным, однако на пути к морю Анна заметила парочку, мужчину и женщину, лежащих рядом на песке. Выдал их пес, который усердно рылся в песке у их ног. Женщина в белом раздельном купальнике поднялась отогнать пса, и обнаружилось, что в углублении песка рядом с ней лежит кто-то еще. Поправив солнечные очки в белой оправе, женщина вставила сигарету в короткий черный мундштук и настойчиво заговорила с валявшимся в полубессознательном состоянии мужчиной. Анна расстелила полотенце метрах в шести от этой парочки и пса, прислушалась к американскому — сомнения нет — прононсу.

— Хэл! — завывала женщина в белом. — Хэл!

— У-гу! — лениво отозвался Хэл.

Соломенная шляпа целиком закрывала его лицо, на груди расслабленно покоилась рука с недокуренной сигарой.

— С какой стати мы должны рассыпаться в любезностях перед Бичемом Лазардом?

Молчание. Женщина легонько пнула своего спутника в ногу.

— Да-да. Бичем Лазард, ясное дело. Ты вот не заводись, а вспомни, за каким чертом мы сюда приехали. А, Мэри? Зачем мы в Лиссабон притащились?

— За деньгами, — скучающим голосом ответила она.

— Точно.

— Пока что мы ничего не заработали.

— И это верно. Знаешь почему?

— Потому что ты решил, будто наш золотой ключик — Бичем Лазард. А вот я думаю…

— Слышал сто раз, что ты думаешь. Но других контактов у меня нет.

Женщина присела на пятки и огляделась по сторонам. Анна пристально изучала песок у себя под ногами. Хэл снова захрапел. Мэри покачала головой, поднялась и прямиком направилась к Анне.

— Вы говорите по-английски?

— Я англичанка.

— Отлично! — Женщина представилась: — Мэри Каплз. Я сразу поняла, что вы нездешняя. Сидите одна-одинешенька на пляже. Португалки так себя не ведут.

— В самом деле?

— Пока еще нет. От дуэний девчонки избавились, но ходить куда-то сами по себе еще не научились. Вы хоть раз видели португалку в баре одну, без спутника?

— Я не…

— Вот именно! — подытожила Мэри и выбросила догоревший окурок из мундштука.

Хэл всхрапнул, чуть ли не захрипел, и вывел носом замысловатую фиоритуру.

— Мой муж Хэл… Вон он валяется… Шуму-то, шуму, — проворчала Мэри, печально поглядывая на мужа, словно тот был приговорен к пожизненной инвалидности. — Напился за обедом. Напился вчера вечером в казино. Играл на рулетке. Выиграл. Когда он выигрывает, он напивается. Когда проигрывает, тоже. Он всегда напивается, и точка.

— Я тоже была вчера в казино, — вставила словечко Анна. — Но вас там не видела.

— Я предпочитаю оставаться дома, когда он идет играть.

— А живете вы где? — из любезности спросила Анна.

— Так, одно местечко в Кашкайше. А вы где?

— Мне отвели комнату в Эштуриле, в доме Уилшира.

— Славный особнячок. Мы с Хэлом приглашены туда нынче вечером на коктейль. Там и встретимся?

— Наверное. — От смущения Анна провертела пяткой дыру в горячем песке. — А вы тут еще каких-нибудь американцев знаете? Мне послышалось, вы упоминали Бичема Лазарда.

— Еще бы… Нельзя сказать, чтобы он ходил у меня в любимцах.

— А женщину по имени Джуди Лаверн вы знали?

— Слыхала про нее. Но мы с Хэлом всего два месяца как приехали, она тут была раньше.

— Но что же с ней все-таки случилось, не знаете?

Почти незаметная пауза — один удар сердца, — потом Мэри ответила:

— Мне кажется, ее депортировали. Что-то неладно было с визой. Она пошла в Службу безопасности, как полагается, вы тоже будете ходить каждые три месяца, а ей не продлили визу. Дали три дня, чтобы собрать вещи. По-моему, так это произошло. Джуди Лаверн? — Она повторила имя, словно это могло помочь ей вспомнить, и отрицательно покачала головой.

— А почему ей отказали в визе?

— Служба государственной безопасности объяснений не дает. Это же тайная полиция. Делают, что вздумается, ничего хорошего от них не жди. То есть нам, иностранцам, не так уж страшно, вышлют из страны на худой конец… или нет, они могут сперва сунуть тебя в камеру, а потом уж выслать, но сделать ничего не сделают.

— Сделать? Что сделать?

— Своих-то они пытают. — Мэри засунула очередную сигарету в черный мундштук. — Хэл все про это знает: на обложке пальмы да казино, а внутри… Вы тут недавно, верно?

— Но ведь Джуди Лаверн где-то работала? Почему никто не вступился за нее?

Над этим вопросом Мэри поразмыслила с минуту.

— Вы только что помянули Бичема Лазарда, — намекнула она.

— Меня представили ему вчера вечером в казино, — пояснила Анна. — Так она работала на Лазарда?

Мэри сочувственно опустила уголки слишком густо накрашенного рта:

— Уж если он не смог ей помочь, никто бы не сумел.

— А чем занимается Бичем Лазард?

— Если вы хотите делать дела в этом городе — все равно с кем, с правительством, с союзниками, с наци, с кем угодно, — вам понадобится посредник. Бичем Лазард. Во всяком случае, так говорит Хэл.

— Вам он не нравится… Я слышала, вы говорили…

— Бог бы с ним, но он распускает руки, а я считаю себя чем-то вроде музейного экспоната: смотреть смотри, а руками не трогай. — Женщина машинальным движением сдвинула очки на лоб и потерла переносицу.

Те времена, когда Мэри Каплз называли красавицей, миновали. Несомненно, когда-то она была хороша, но зеленые глаза под темными бровями утратили прежний блеск, потускнели, как будто повидали чересчур много. Прожив на свете тридцать с лишним лет, Мэри внешне пока еще не поддавалась, но ее разум неутомимо работал, и после стольких лет усилий, страхов, попыток все держать под контролем первые следы усталости проступили на ее лице.

— Что ж Бичем Лазард не помог ей?

— Почему вас заинтересовала Джуди Лаверн? — напрямую спросила Мэри и впервые глянула на Анну в упор.

— Сегодня утром мне дали костюм для верховой езды, оказалось, это ее костюм, — осторожно ответила Анна. — Патрик Уилшир повез меня кататься в серру. Я хотела бы разобраться, что здесь к чему.

— Добро пожаловать в Эштурил, — сказала Мэри и снова опустила тонированные очки на глаза.

— Намекаете, что Уилшир крутил с ней роман?

Мэри кивнула.

— И кто-то подстроил депортацию?

— Не знаю, — уже с некоторым раздражением отозвалась американка. — Спросите Бичема Лазарда. Его приятель, капитан Лоуренсу, — директор Службы государственной безопасности.

— Вы хотите сказать, это он решил избавиться от Джуди?

Мэри застыла, затем принялась нервозно ощупывать купальник в поисках зажигалки, которая осталась на песке возле недвижного тела ее супруга.

— Прикурить надо, — пробормотала она и двинулась обратно к мужу, который все так же лежал навзничь, коптя послеполуденный воздух своей вонючей сигарой.

Кто-то стремительно промчался мимо обеих женщин и плюхнулся в море, погреб прочь от берега уверенным кролем.

— Тайная полиция, — продолжала Мэри, закуривая сигарету и предлагая закурить Анне, — это государство в государстве. Им никто не указ… Я так и не спросила, как вас зовут?

— Нет еще. Анна. Анна Эшворт.

— Вы тут по работе?

— Я работаю в компании «Шелл». Секретарем. Мой босс дружит с Патриком Уилширом, тот предложил мне поселиться в особняке.