Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Потратив на облачение в доспехи минут десять, мы наконец продолжили свой путь к юго-восточной границе республики Соединенных Провинций. Себастьян еще некоторое время винил нас за то, что мы не оставили никого из этих людей в живых, чтобы допросить. Как и в прошлый, и в позапрошлый раз. И в самый первый раз тоже. Мы не собирались с ним спорить, и он, поняв это после минут пятнадцати своей трепотни, все-таки замолчал, задумавшись над чем-то другим.

Хозяин таверны — я не обратил внимания на название — лебезил перед нами, пытаясь выторговать лишний гульден. Здесь, на дороге в Альгердорф, ему приходилось использовать все свое красноречие, чтобы сохранить трактир в целости.

Себастьян пригрозил ему немедленной расправой, обещая повесить его в его же конюшне, и после этого трактирщик стал сговорчивее. Фон Вормсвирген ссыпал в кошелек оставшиеся деньги:

— А теперь неси сюда пива, лучшего что есть. Быстрее! — прикрикнул он трактирщика. Хозяин помчался к спуску в погреб, опасаясь гнева знатного господина.

Было душно. Солнца почти не было видно, но стояла неимоверная жара, предвещающая дождь. Мы не решились заходить в таверну, предпочитая остаться снаружи — внутри, казалось, располагался вход в ад, огненную геенну.

Трактирщик поставил перед нами три глиняные кружки. Альберт попробовал пиво, хмыкнул и довольно причмокнул, хваля хозяина:

— Холодное. Неплохо, в такую жару-то.

Тот начал кланяться и бормотать что-то неразборчивое о своих доходах и семье. Себастьян приказал нести четвертую кружку — для самого хозяина таверны. Трактирщик сбегал за пивом в погреб и уселся на траву рядом с нами.

— Как зовут? — начал допрос фон Вормсвирген.

— Петер Браз, господин, — хозяин попытался встать, чтобы поклониться. Граф положил руку ему на плечо, остановив.

— А скажи мне, Петер, далеко ли отсюда до Кельна? И какова сейчас дорога? — сжимая кистью плечо трактирщика, ласково вопросил Себастьян.

— Дня три верхом, господин. Это если вы будете тратить все дни на дорогу. Дальше есть еще три трактира, — мужик начал загибать пальцы, считая. — Мартына Гольцера, это в следующей деревне… Нет, вру, простите, благородный господин, только два осталось. Третий неделю уж как граф Грегор из Лефлера спалил, когда его войска по тракту шли…

— Граф Грегор? А подробней? — все мы выразили искреннею озабоченность наличием где-то впереди по дороге воинственного князя, да еще с отрядом солдат.

— В Альгердорф шел, милостивые господа. Присоединиться к армии Рекнагеля Пфальцского.

Я вздрогнул, будучи знакомым с Рекнагелем. Он был племянником того самого Фридриха Пфальцского, что претендовал на императорский трон и который послужил поводом к нынешней войне. Не понимаю, почему крестьяне, страдающие от войны больше всех, до сих пор приветствуют Рекнагеля как освободителя и чуть ли не второго мессию. Пора бы уже понять: война перешла в новую стадию. Она не закончится до тех пор, пока у одной из сторон, или даже у обеих, иссякнут силы. А это случится нескоро — слишком много стран граничило с империей. Слишком много стран хотели получить свой кусок ее земель, обосновывая это древними, полуистлевшими эдиктами или просто силой своих войск.

Трактирщик продолжал рассказывать о униатах:

— Граф Рекнагель занял Альгердорф. Стоит там лагерем, значит. Его недели полторы назад армия э-э… — он некоторое время вспоминал имя испанского генерала, — де Кордовы здорово потрепала под Амбергом.

Гонсалес де Кордова был главнокомандующим войск, стоявших в Испанских Нидерландах. В течении последних двух лет, с самого 1622 года, он руководил военными действиями на севере и северо-западе империи. Участвовал в сражении под Вимпфеном, когда соединенные испанско-австрийские войска нанесли поражение армии баденского маркграфа.

— Вот, господин, теперь войска Унии стоят в Альгердорфе, собирая людей. Туда все отребье, головорезы, дезертиры, наемники… — трактирщик внезапно запнулся, предположив, что мы можем принадлежать к одной из названных им категорий людей. Он круто сменил тон, которым говорил. Теперь голос его звучал напыщенно-торжественно. Крючковатый нос вздернулся к небу. — Одним словом все, кому дело Рекнагеля дорого и свято, встали под его знамена.

— Говори нормально! — оборвал хозяина таверны Себастьян. Трактирщик сглотнул, пригубил осторожно свое пиво. Затем посмотрел на нас исподлобья — оценивающе, внимательно.

— Туда князей восемь свои отряды привели. Да еще капитанов наемников четверо-трое. С такими силами да не взять Кельн… Тем более, что в городе всего одна рота рейтаров их ждет, не больше. Мой племянник оттуда второго дня как вернулся, рассказывал.

Себастьян поднялся на ноги, потянувшись и раскинув руки.

— Пора в путь, — бросил он нам.

Заплатив хозяину таверны десять гульденов — тот начал отбивать поклоны, подметая жидкой бородкой землю — мы оседлали лошадей и выехали за пределы деревни, где располагался трактир.

— Куда теперь? — поинтересовался у фон Вормсвиргена я. — Впереди униаты, позади голландцы.

— Вы едете к Кельну, — ответил пожимая плечами Себастьян. — Другого пути для вас я не вижу. Не желаю, чтобы вы тратили время, поехав объездной дорогой.

— Мы? — спросил я, удивленный таким ответом. Он что, предлагает разделиться?! Без нас со своим чувством юмора он не проживет и дня.

— Да, вы. В Кельне отыщите Леогарта Бенника, хозяина трактира «Последняя месса». У него будет послание вам от меня.

— А ты сам? — подал голос Альберт.

— Поеду по северному тракту. Придется поспешить, чтобы попасть в Кельн раньше вас. Я-то смогу там найти друзей, которые мне помогут. А вам в город, занятый униатами, лучше не соваться.

— Униатами? Кельнский граф пока еще на стороне императора! — вполне логично возразил Себастьяну я.

— А когда Рекнагель осадит город, может и перейти на его сторону. Я смогу подготовить нам пристанище. Если конечно поеду один, — казалось фон Вормсвиргена ничем нельзя пронять. Но что-то в его словах казалось мне неискренним, надуманным. Впрочем с ним всегда так.

Оседлав лошадей, мы разделились. Я и Альберт поехали по восточной дороге к Кельну, Себастьян — по северной.

Все-таки пошел дождь. Мы потратили пару лишних дней, пробираясь по дорожной хляби. Теперь-то фон Вормсвирген точно доберется до Кельна раньше нас.

Несмотря на то, что мы выбрали более безопасный восточный тракт, то и дело на дороге встречались отряды солдат. Наемники и войска курфюрстов, сражающиеся на стороне протестантов. Пехота, топчущая грязь. Всадники, чьи кони разбрызгивали лужи, когда скакали мимо. Пикинеры утирали брызги с лица, поминая про себя конницу, бога и черта.

На нас никто не обращал внимания — двое дворян направляются куда-то, наверняка тоже наниматься в войско Рекнагеля.

Но на третий день пути нам пришлось менять свои планы.

Время приближалось к полудню и листва деревьев вокруг дороги звенела от дождя. Пару раз мы натыкались на повешенных — шпионов-католиков, как свидетельствовали деревянные таблички у них на груди. Мы с Альбертом переглянулись:

— Это точно та дорога?

— Если нет, вернусь и заставлю трактирщика сожрать свои яйца, — проворчал я.

— Ублюдок видно отправил нас не в ту сторону. Лагерь Рекнагеля дальше по тракту, — убежденно проговорил Альберт. — Вспомни, сколько солдат мы встретили за все время пути. А теперь еще это.

Он ткнул рукой в сторону мертвецов, покачивающихся в петлях под моросящим мелким дождем. Одной из повешенных была женщина лет двадцати. Судя по одежде, она была или полковой шлюхой или актрисой из бродячего театра. Неподалеку от дерева чернело пепелище, в котором можно было различить покореженный пламенем остов фургона. Рядом лежали обглоданные временем или кем-то еще скелеты двух лошадей.

Ворон, клевавший глаз женщине, скрежещуще каркнул, распахнул крылья и сорвался с плеча повешенной, взлетая. Секундой позже мы узнали, что его вспугнуло.

24
{"b":"138158","o":1}