Внезапно раздался отвратительный писк, и женский голос, идентичный тому, что беседовал с нами через КИС, провозгласил:

-- Займите посадочные места. Илтрон отбывает через тридцать кимн.

-- Илтрон? — Я недоуменно нахмурилась.

Артем пожал плечами и развалился на ближайшем сидении. Я поспешила сделать то же самое, однако вопрос остался без ответа, и любопытство взяло верх.

-- КИС, что такое Илтрон? — Спросила я.

-- Илтрон — это транспортное средство типа 18-К, предназначенное для перевозки пассажиров на дальние расстояния. Защитное поле компенсирует основную часть нагрузок при сверхзвуковых скоростях, однако во избежание несчастных случаев следует находиться на посадочных местах до полной остановки транспортного средства. Широкая сеть Илтронопутей охватывает весь Каремс и позволяет производить перемещение пассажиров в любую точку Города в течение минимального времени.

-- Стоп, я не ослышался? — Отозвался сидящий позади Артем. — Сверхзвуковые скорости?

В это время "трамвайчик" подал признаки жизни. Люки опустились, замуровав все выходы, открывавшаяся панорама станции и Города исчезла, а вместо нее возникло песчаное морское побережье с зависшим над самой водой ярко-оранжевым солнцем. Я не успела удивиться происходящему, как Илтрон пришел в движение, рванув с места так, что меня вжало в сидение. Оказавшись не в силах даже оторвать голову от спинки, я с трудом повернула ее в сторону так называемого "окна". Мда, приятного путешествия по Городу.

Отказавшись, наконец, от намерения пошевелиться, Артем любовался морским пейзажем, когда неожиданно почувствовал странное беспокойство, словно что-то очень важное пыталось достучаться из глубины его памяти. Парень помотал бы головой, в том случае если бы мог, однако неприятное ощущение вовсе не желало пропадать.

"Пытаешься подавить осознание своей беспомощности?" Вовсе нет! "Почему ты отрицаешь очевидное? Ты жалок, от тебя нет никакого толку". Неправда! "Истинная правда. Думаешь, твоя маска самоуверенности обманет хоть кого-нибудь? Тебе страшно, как никогда в жизни, ведь ты не знаешь, что делать. Твои попытки оказаться полезным вызывают лишь презрение. Как и ты сам". Нет. "Да. Вспомни хотя бы, что произошло в Пункте 11".

Артем напрягся и помрачнел.

"Молодец, вспомнил. И как ты защитил Аню? Что ты сделал? Ничего. Ты лежал трупом, в то время как должен был ее спасать. Разве это достойное поведение? Да ты жив еще только потому, что Аня вырвала тебя из лап смерти. Знаешь, чего ей это стоило?"

Парень крепко сжал зубы.

"Все ее муки — твоя вина, и больше ничья. Если ты не смог защитить любимую девушку всего от нескольких врагов в своем мире, что тогда сделаешь в случае опасности здесь, в чужом? Ты тяжелое и ненужное бремя, балласт на ее хрупких плечах, а еще претендуешь на то, чтобы занимать в ее сердце чуть больше места, чем это предполагает дружба. Неудачник". Но я… я… "Ты пустое место, убогое подобие личности. Самое лучшее, что ты можешь сделать для Ани, это оставить ее в покое раз и навсегда, а не удерживать рядом с собой жалостью". Но я не хочу. "Эгоизм предназначен не для таких слабаков, коим ты являешься. Это драгоценный камень, который должен украшать лишь сильнейших". Бред! Я схожу с ума. Не иначе, как крыша поехала: "драгоценный камень", ха! "Даже не думай спрятаться от самого себя. Лучше решись на самый мужественный поступок в своей жизни".

Артем почувствовал острую боль в висках и тут же отключился.

***

В Илминре погожий выходной день радовал горожан Фельмориина: на ярко-синем небе нигде не зависало ни облачка, и огромное багрово-красное светило щедро делилось своим теплом. Несмотря на это, пышный цветочный сад в окрестностях Храма Охоты пустовал. Потому Мириам и пришла сюда, зная, что к Храму подпускают лишь избранных, а последние еще только должны начать собираться в святом месте.

Девушка сидела на изящной деревянной скамейке, предварительно накинув на себя Покров Невидения, и через прикрытые глаза наблюдала за обстановкой.

В огороженном высокой железной оградой (и не только ей, конечно) саду аккуратные клумбочки зеленели редчайшими травами и кустарниками, а покачивающиеся на ветру прекрасные цветы часто сравнивали по стоимости с Радужной Пылью. Немало лирен расстались с Сущностями, пытаясь украсть эти растения из охраняемого участка. Еще большие жертвы были принесены, чтобы доставить цветы из самых удаленных уголков Веселес сюда, в Илминр, ее Клиадральный и религиозный центр.

Посреди ухоженного сада стояла небольшая белокаменная ротонда, увенчанная витражным стеклянным куполом. Над четырьмя декоративными спиралевидными колоннами зависал треугольный фронтон, щедро украшенный рельефными изображениями сцен охоты. К Храму вели широкие полукруглые ступени, осыпанные белым песком, перемешанным с измельченной Радужной породой.

Мириам отчетливо ощущала, какой мощной волной отзывается на ее мимолетный взгляд каждый кусочек земли, каждый камешек в стене, каждое цветное стеклышко купола. Раньше от такой силы у нее часто кружилась голова, но не теперь.

В назначенный час Сирмиландр распустил свой благоухающий темно-фиолетовый бутон, и девушка быстро соскочила со скамейки, направившись прямо к Храму. У самых ступеней Мириам опустилась на одно колено, преклонила голову и, зачерпнув пригоршню песка, дунула на раскрытую ладонь. Белая пыль разлетелась во все стороны, но не осела, а осталась висеть в воздухе полупрозрачным облаком. Поднявшись с колен, девушка преодолела несколько ступеней и, пройдя сквозь неподвижно застывший песок, вступила в Храм.

Просачивающийся сквозь цветные витражи купола свет, отражаясь от подвижных зеркал, крепившихся под стеклянной полусферой, яркими лучами разукрашивал простое убранство помещения. Вдоль закругленных идеально белых стен на черном гранитном полу лежало ровно тридцать две подушки, каждая из которых предназначалась конкретному лирену. В центре зала покоился деревянный резной алтарь, на котором в высокой серебряной чаше слегка подрагивало голубоватое пламя.

Торжественным шагом Мириам приблизилась к своей подушке и села на нее, скрестив ноги и положив правую руку на сердце, а левой коснувшись лба. Замерев в таком положении, девушка почти перестала дышать и закрыла глаза.

Одно из тридцати двух зеркал бесшумно повернулось и направило ярко-зеленый луч света на одиноко сидящую фигуру, окутав ее завораживающим сиянием.

В это время в Храм вошли еще двое: молодая женщина двадцати пяти лет и мужчина неопределенного возраста с поблескивающей сединой в темно-русых волосах. Не проронив ни слова, оба разошлись в разные стороны и опустились на свои подушки точь-в-точь в таком же положении, что и Мириам. Между тем зал постепенно заполнялся прихожанами. В идеальной тишине лирены, как один следовали ритуальным движениям, замирая, подобно каменным изваяниям; а зеркала также бесшумно направляли в сторону фигур отраженные лучи. Когда все подушки оказались занятыми, живые статуи, окруженные цветным ореолом света, расположились как раз по радужному спектру: от ярко-красного до почти черного фиолетового.

Наконец, в Храм вошел еще один лирен. Им оказалась совсем маленькая девятилетняя девочка в коротеньком белом платьице и серебряной, похожей на легкую паутину диадемой с Абсолютным Радужным Камнем посередине. Голову ребенка обрамляли такие же снежно-белые, как и платье, волосы. Каждой деталью вошедшая напоминала скорее призрака, чем живого лирена: такая же бледная с устремленными в никуда бесцветными глазами. Босые ноги неслышно ступали по каменному полу, и только шорох платья нарушал звенящую тишину.

Когда девочка вплотную приблизилась к алтарю, голоса сидящих одновременно выкрикнули:

-- Веди нас, Опережающая Свет! Да прольется океан в распоротое ночью небо, и низвергнется пламя в сердца Бредущих!

-- А карающая длань да обрушится на Заблудших во мраке, и утонет тьма неведения в свете истинного знания, — голос девочки был тихим, но на удивление твердым.