Я молча пошел за ней, протянул руку и ухватил за шею. Прямо сердце запело! Я зажал ей ладонью рот, чтобы не пищала.

- Если напрягу руку, сдохнешь, - прошептал я ей на ушко. - Ясно?

Она кивнула.

- Хорошо. Вы за мной следили, госпожа Харпер. И очень зря. - Перед нами появился Кев. - Не хочу, чтобы журналисты снимали обо мне репортажи… Позвольте представить вам моего коллегу, Кева Гатца. Он намерен посмотреть на вас повнимательнее.

Она напряглась в моих руках. Наверное, верила во все дерьмо, каким нас поливают из телевидов: мол, у них нет ни совести, ни чести, ни души… У некоторых из нас - действительно нет. Однако я тешил себя мыслью, что во мне еще осталась честь, осталось что-то человеческое. Я вдохнул запах ее волос - чистые, надушенные - и сглотнул, подался назад, чтобы между нами оставалась прослойка воздуха.

Гатц поднял очки; я отвел глаза.

- Мадам Харпер, посмотрите на меня, - выдохнул Гатц. Я нахмурился.

- Кит говорил, что тебе не обязательно смотреть в глаза. Харпер взглянула на меня, потом снова на Кева, пытаясь уследить за нами обоими.

Он пожал плечами.

- Ну, не знаю. У меня не получается, если не смотреть. Как будто что-то мешает.

И вдруг - за долю секунды до того, как моего уха коснулось дуло пистолета - я услышал слабое-слабое шуршание плаща, легчайший намек на то, что сзади кто-то стоит. Я не успел мотнуть головой, как пистолет оказался у меня в ухе. Черт возьми, что за реакция?!

- Мистер Кейтс, очень приятно, - тихо произнес низкий голос с сильным ирландским акцентом. - Пожалуйста, попросите вашего друга надеть очки. Я не хотел бы встретиться с ним глазами.

Я еле заметно кивнул.

- Давай, Кев.

Через секунду пистолет отвели от моего уха.

- Очень хорошо, мистер Кейтс! Если угодно, можете обернуться.

Человек говорил спокойно. Казалось, что для него это все игра, что его не беспокоит, решусь ли я нападать. Я отпустил журналистку - она так и осталась под психодавлением - и медленно обернулся. В нескольких футах от меня стоял старик - лет пятидесяти, не меньше, с белыми волосами и румяным лицом. Он был одет во все черное: качественная одежда, неброская. В тусклом свете фонаря блеснул пистолет, небрежно направленный на нас с Гатцем, - «рун» с серебряными накладками.

На чисто выбритом морщинистом лице появилась тень улыбки.

- Красиво двигаетесь, мистер Кейтс! - весело заявил он. - Но у вас есть дурная привычка. Вы думаете, если вы чего-то не видите - скажем, у себя за спиной, - то это не опасно.

Я всмотрелся в его лицо внимательнее. Меня еще не брал на мушку такой древний старик! Кто бы это мог быть…

- Я вас знаю?

Он улыбнулся чуть шире.

- Конечно, знаете, мистер Кейтс! Я был стрелком еще до вашего рождения. Вы наверняка обо мне слышали. Правда, последние несколько лет я скрываюсь, но мне приятно было бы верить, что о моих подвигах во имя Ирландии еще не забыли.

Я помотал головой.

- Вы хотите сказать, что вы Кении Оурел?

Старик молча приподнял белоснежную бровь. Гатц хмыкнул.

- Чушь! Кении Оурелу сейчас было бы пятьдесят. Он уже умер!

Я заколебался: а ведь логично. Кении Оурел - стрелок, который убил больше трехсот человек и ни разу не попал в лапы системщикам, который основал «Дунвару» и отошел отдел богатым и здоровым. Я знал, что мне до него далеко, но я и сам дожил до старости на улицах Нью-Йорка. Не каждый способен подкрасться ко мне средь бела дня.

И мне… мне хотелось в это верить. Вот человек, который всю жизнь перебегал из огня да в полымя и убивал людей. Совсем как я, только лучше. Кении Оурел убивал людей не просто так, не за деньги, а за правое дело. Он работал на организацию «Сирша», боролся за независимость Ирландии. Когда ССБ их закрыла, Оурел основал «Дунвару», компанию киллеров, которые убивали хоть и за деньги, но лишь чиновников Системы или офицеров ССБ. Насколько мне было известно, один Оурел мог убить офицера ССБ и не последовать за своей жертвой… До меня. Кении Оурел - самый лучший стрелок, не такой, как все. Мне очень хотелось, чтобы это оказался он.

- Джентльмены, зовите меня мистером Оурелом. Только не надо прыгать передо мной на задних лапках. Я здесь по делу.

Меня охватила паника. Нет, мать вашу, это не совпадение! Его наняли! Меня ему заказали! Я закрыл глаза. То ли Моудже, то ли сама Электрическая церковь, то ли кто-то еще выложил кучу денег, чтобы меня убил лучший из лучших. Что ж, когда обо мне вспомнят в баре у Пикеринга, то скажут: его замочил человек-легенда. Хоть это утешает.

Я с тоской вспомнил о монахах с ядерными реакторами. О брате Уэсте, который сошел с ума, но будет жить вечно. Я почему-то решил, что сейчас умру.

Я посмотрел на его пистолет: может, как-то увернуться? Нет, дохлый номер. Сердце заколотилось. Я кивнул.

- Ладно.

Не стану я его умолять. Не стану унижаться. Пусть Кенни Оурел уйдет с мыслью: надо же, какой крутой парень попался.

- Неплохое шоу, мистер Кейтс! - Он дослал патрон в патронник. - А теперь скажите, где этот маленький скользкий ублюдок, Тай Кит?

- А я о тебе, кстати, слышал.

Мы шли по Лондону - Гатц впереди, в темных очках, несмотря на дождь. Через мост с такими широкими трещинами, что их пришлось перепрыгивать. Мимо поваленного памятника, битого стекла и гнутых железных перил бывшего Ватерлоо (уж не знаю, что за место такое). В лабиринт извилистых улочек, похожих одна на другую.

Я-то думал, что тщательно вымылся, но по сравнению с нашими новыми друзьями мы с Гатцем оба казались неухоженными, небритыми и довольно неаппетитными. Мэрилин Харпер шла с нами под давлением Гатца, который приказал ей молчать. Мне было очень не по себе без оружия; а у кокни по имени Джерри Метерьел остались двадцать моих кровных йен.

Замыкал шествие сияющий, как начищенная монета, Кении Оурел, самый знаменитый стрелок в истории. Точнее, новейшей истории последних двадцати лет.

Он и выглядел знаменитым. А еще богатым, сытым и гладким, хотя двигался очень быстро и ловко. У него была сухая розоватая кожа и седые волосы, явно постриженные у дорогого парикмахера. Он даже не держал меня под прицелом, уверенный в быстроте своей реакции. Да я и не стал бы пробовать. От Кении Оурела прямо-таки шмонило успехом.

- Правда? - переспросил я.

- Да-да, приятель! Доходили слухи. Я всегда думал, что ты скорее везучий, чем талантливый. В этот раз ты, конечно, прогадал, а?

Он говорил мелодичным басом, почти пел.

- Из профессиональной вежливости позволь спросить: зачем тебе мой технарь? - спросил я.

- Из профессиональной вежливости, мать твою, не суй нос не в свое дело, - ровным голосом отозвался Оурел.

Город казался опустевшим, хотя я уже привык. Гатцу хватило ума немного побродить по окрестностям, чтобы выиграть время. Я не знал, что делать. Все равно с Оурелом мне не справиться - во всяком случае, без пистолета. Да и с пистолетом тоже.

- Твой паскудный технарь ограбил меня подчистую. Я его уже несколько месяцев разыскиваю. Как в воду канул, подонок! Слушай, я дам тебе пару йен, когда заберу должок, если отведешь меня к нему. Назовем это призом за находку.

Н-да, честь среди воров, подумал я. Оурелу неловко, что он хочет убить моего человека, и он пытается меня ублажить. Может, удастся со стариком договориться?

- По-моему, он прячется от ССБ, - сказал я. Оурел презрительно фыркнул.

- Мы все прячемся от системщиков, Кейтс. Мистер Кит прячется еще и от меня.

Я прочистил горло и пошел ва-банк:

- Вряд ли у него есть деньги, Оурел.

Несколько шагов мы прошли в молчании. Капли дождя тихо били меня по лицу.

- Ну, он твой человек. Или деньги найдутся у тебя…

У меня начал возникать план.

- …или я выпущу этому ворюге кишки, чтобы спать спокойно. А ты кого взял?