— Действуем как планировали.

Она кивнула Гере, указывая, чтобы тот следовал за ней. У порога, где расположился Руслан, они остановились.

Руслан, до этого присматривавший за коридором, забросил сумку на плечо и подхватил автомат; гранатомёт же оставил лежать на полу.

— Поглядывай аккуратно, — бросил он Гере.

Потом с усмешкой взглянул на электронщика и добавил:

— И держи пистолет по-человечески.

Гера промолчал. Было такое ощущение, что ему на все наплевать. Что оказался он в банке по случайности — так, залетел на огонёк.

Гера занял пост у двери. Руслан и женщина быстро зашагали по коридору.

Губы Геры, глядевшего им в спины, внезапно дрогнули в улыбке, словно он знал нечто такое, о чем никто, кроме него, даже не догадывался, и улыбался загадочно.

А пистолет Гера по-прежнему держал так, как ему нравилось. Он ни разу в жизни не стрелял в людей. И пока что стрелять не собирался.

— А ты хорошо знаешь это здание… — проговорил на ходу Руслан, покосившись на свою спутницу. Его рука крепко сжимала цевье автомата.

— Да, знаю, — подтвердила женщина.

— Бывала здесь?

— Бывала. И еще один человек кое-что рассказал.

— А чего ж этот человек не смог узнать кода сейфа?

— Всему есть предел. И хватит. Вот кабинет начальника службы безопасности.

Они остановились напротив металлической двери. Руслан прищурился. Смерил преграду взглядом и коротко кивнул.

— Лады, — пробормотал он себе под нос.

Поставив сумку на пол, Руслан вытащил из неё очередной пластитовый катыш, который прикрепил к двери.

Затем Руслан и женщина вернулись к кабинету управляющего. Нырнув в дверной проем, они втащили следом за собой и мрачного Геру. После чего Руслан вновь задействовал пульт.

И снова по коридору прокатилось гулкое эхо, постепенно затихающее.

Мужчина и женщина бросились к месту взрыва. У дверного проёма остановились.

Первым в кабинет начальника СБ заглянул Руслан. Заглянул очень осторожно. Он водил стволом автомата из стороны в сторону, готовый в любой момент открыть огонь.

Но кабинет был пуст. То ли начальник СБ вообще в данный момент отсутствовал, то ли находился где-то в другом месте.

Женщина бросилась к окну. Руслан же принялся осматривать помещение. Больше всего его здесь интересовало оборудование, в основном динамики и микрофон. Все это здесь имелось.

Женщина открыла окно. Затем они, уже вдвоем, водрузили на подоконник два динамика, подключили их к усилителю и присоединили микрофон. После чего налётчица одобрительно подмигнула коллеге, дескать, все в норме, можно начинать.

Руслан откашлялся и рявкнул в микрофон:

— Прошу внимания!

Его голос утонул в скрежете микрофона. От этого скрежета, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Руслан чертыхнулся, поморщился и немного убавил высокие тона. Потом вновь прильнул к микрофону. На сей раз его голос прозвучал громко и отчётливо, так что стоявшие под окном люди слышали каждое слово.

Женщина не удержалась и выглянула наружу. Оцеплявшие здание бойцы приостановились. Голоса внизу стихли.

Она отошла от окна и кивнула напарнику, давая понять, что люди в камуфляжной форме его прекрасно слышат.

— Здание захвачено! — раздался голос Руслана. — Входная дверь заминирована! Любая попытка проникновения в банк чревата для жизней заложников, которых мы держим на всех трех этажах. Ситуация под нашим контролем…

Он говорил без паники, как заученную речь. Впрочем, его речь действительно была отрепетирована. Даже в этом налетчики не желали рисковать.

Руслан сообщил людям снаружи, какие ужасы ждут заложников в случае попыток штурма банка. Затем перешел к требованиям, которые сводились к следующему: всем отойти от здания на десяток метров, подвезти «бабки» в количестве двух «лимонов» «зеленых», подогнать микроавтобус с полным баком горючего, а на аэродроме подготовить самолёт — обычные требования террористов. В заключение Руслан заявил, что первое требование — то есть отойти от здания банка — надлежит выполнить немедленно, в противном случае будут уничтожаться заложники (по одному, с демонстрацией пробитых пулями голов через зарешёченные окна); а если через два часа не будут выполнены требования насчёт «бабок», то опять же — придется открывать стрельбу по заложникам.

Руслан тяжело перевел дух.

Женщина осторожно выглянула в окно. И на этот раз смотрела очень долго. Наконец обернулась и сообщила:

— Кажется, начали отходить.

— Не обольщайся, — тут же остудил её Руслан. — Это видимость. Сейчас начнут соображать, как к нам по-другому подступиться. Мы дали им два часа. У них есть время.

— У нас тоже, — буркнула женщина.

И тут из-за окна раздался громогласный рык — ожил репродуктор на одном из подкативших к банку автобусов.

Кто-то внизу принялся увещевать террористов, разглагольствовать по поводу их антинародных и антигосударственных действий.

Руслану пришлось вновь взяться за микрофон. Он прервал оратора и, играя роль беспощадного террориста, порекомендовал невидимому собеседнику заткнуться на долгое время — потому как помолчать для здоровья полезнее. Затем продублировал свои условия, заявив, что если с ними еще надумают торговаться, то они непременно приступят к уничтожению мирных граждан — тем более что таковых в банке вполне достаточно, надолго хватит, чтобы по одному убивать.

После этого парламентер изменил тактику. Начал успокаивать бандитов, уверять, что все будет хорошо, не нужно, мол, только горячиться.

— Так-то, — фыркнул Руслан, отключая микрофон.

— Сколько они будут бездействовать? — спросила женщина.

— Думаю, полчаса. Максимум час у нас есть. За это время они постараются подкорректировать свой план и что-либо предпринять, чтобы проникнуть в здание и обезоружить террористов — то есть нас.

— А если они не найдут способа проникнуть?

— Тогда начнут торговаться.

— Это хорошо. Можно будет потянуть время, выпуская по заложнику.

Руслан ответить не успел — со стороны коридора послышался какой-то непонятный шум, который привлёк внимание обоих.

Руки Витька дрожали. Лицо побелело. Сосредоточенный взгляд был устремлен в одну точку, вернее, в две; и обе эти точки являлись экранами компьютеров — «ноутбука» самого электронщика и персоналки управляющего банком. Кроме компьютерных экранов, Витек ничего вокруг не замечал. Казалось, глаза его жили сами по себе; пальцы же, бегавшие по клавиатуре, тоже действовали совершенно автономно.

— В чём дело?! — закричала женщина, ворвавшись в кабинет и едва не поскользнувшись на комьях штукатурки, оставленных взрывом.

— Почему у двери никого нет? — рявкнул Руслан, влетевший в кабинет следом за напарницей, — он не приметил Геру, хотя тот должен был следить за коридором.

Гера же, оставивший свой пост, стоял за спиной Витька, похоже, начисто игнорировал свои обязанности.

— Кажется, мы влипли, — разжал посиневшие губы Витёк, продолжавший пялиться на светящиеся экраны. Вопрос Руслана он, похоже, даже не услышал. Возможно, что и первый из вопросов не уловил — просто выдал вслух то, что его тревожило.

— Как влипли? — насторожился Руслан.

— Компьютер начал стирать информацию. Всю. Едва я принялся взламывать защиту, как он включился на самоликвидацию. Черт побери…

Дрожащие пальцы электронщика по-прежнему бегали по клавишам. Лоб Витька покрылся испариной. Теперь он работал лишь на своем «ноутбуке», словно боялся прикасаться к компьютеру управляющего — ведь мог усугубить положение.

Руслан взглянул на экраны. Информация на них дублировалась. И постоянно менялась. Стремительно менялась. То и дело появлялись какие-то слова, цифры; Руслан не понимал этих иероглифов, но Витёк-то понимал, однако его попытки остановить бег символов не приводили пока к положительному результату.

Руслану сделалось не по себе. Он вдруг осознал, что такое потеря информации. Это означало, что в сейф они не заберутся, следовательно, все их труды пошли насмарку, все впустую, и не видать им вознаграждения.