— Вы знаете мотель «Последний рубль»? — после продолжительного молчания задала я вопрос.

Лазутин ответил не сразу. По всей видимости, банкир оказался не готов к такому переходу.

— Что за мотель? — выдохнул он наконец.

— Мотель как мотель. В нескольких километрах от столицы. Туда заезжают дальнобойщики. Ну, и другие товарищи, те, кому нравится покутить за городом.

— Хотите там покутить?

— Кутить будем вдвоём. Вы и я. Как у вас с женщинами?

— Что? — Он совершенно не поспевал за ходом моих мыслей. — При чем здесь женщины? Когда надо, я их нахожу без проблем.

— Охотно верю. На этот раз находить не надо. На этот раз женщина уже есть. Ею буду я. По-моему, я вас уже предупреждала о своей роли любовницы. Так как? Вы не против?

Он смерил меня взглядом, как бы решая: достойна ли я его постели или нет? Затем с удовлетворением ответствовал:

— Ну, в принципе… — И тут же замотал головой, сопозданием сообразив, что я имею в виду совсем не то. — А что дальше?

— А дальше сделаем следующее…

И я изложила ему свой план, который должен был решить проблему его «убийства». Лазутин слушал довольно внимательно, иногда перебивал, если что было непонятно, изредка кое-что уточнял. Благодаря последнему, то бишь его уточнениям, я несколько подкорректировала свой первоначальный план и выдала затем окончательный вариант.

Когда я подвела черту, он в ответ не проронил ни слова. Будто находился под магическим действием моих слов. А я не стала дожидаться всплеска его эмоций. Поднялась, подхватила фотографии Марины (пригодятся ещё) и, предупредив, чтобы он действовал без всякой самодеятельности, убралась из кабинета.

А затем и из банка.

Итак, мне пришлось срочно воплощать в жизнь план, который у меня сложился ещё в прошлый вечер.

Для этого я вернулась домой. И принялась изменять свою внешность. Напялила на голову парик, став этакой платиновой блондинкой, сменила джинсы и блузку на коротенькое платьице, чтобы видны были мои стройные длинные ноги, на которые надела туфли на высоком каблуке-шпильке. Кроме того, увеличила свой бюст до размеров, от коих сильный пол впадает в экстаз, для чего пришлось вставить несколько подкладок в лифчик. Затем принялась наводить макияж. Тени на глазах, четкий контур губ — такой, чтобы губы казались чуть больше, чем на самом деле. Ну и темные очки с огромными стеклами. Для пущей важности я решила ещё иметь при себе сигарету в мундштуке, чтобы подчеркнуть тем свою принадлежность к славному отряду светских львиц.

После всех преображений я критически оглядела себя в зеркале и с удовлетворением констатировала, что даже сама себя не узнаю. Ну и ладушки.

На этом я закончила экспериментировать со своей внешностью. Стащила с себя парик, очки. Смыла часть косметики, став более-менее похожей на себя. Нечего раньше времени удивлять народ.

Выбравшись на улицу, я забралась в «Ауди» и помчалась к «Последнему рублю», в котором как-то раз побывала и который неплохо запомнила, так что могла без труда ориентироваться в этом питейном заведении.

Где-то через полчаса я была на месте. Машину остановила, не доезжая до заведения, игнорируя стоянку, потому как не желала, чтобы видели, на чем я приехала.

Я вновь замаскировала себя. Превратившись в незнакомку. На это мне много времени не понадобилось. Парик, очки — и восстановить грим. Все остальное уже было на мне и при мне.

Я выбралась из машины и окинула взглядом пространство, представлявшее собой лесную полосу. В это девственное царство периодически проникал шум машин, кативших по магистрали, оставшейся за моей спиной.

Стуча каблучками по асфальту дороги, поворачивающей к мотелю, я на ходу достала из сумочки купленные еще в городе сигареты, мундштук и неторопливо закурила, морщась от едкого табачного дыма. Пусть сигарета просто тлеет… Нечего отравляться никотином.

А вот и «Последний рубль» (в форме подковы). Мотель находился в очень живописном местечке — на огромной поляне, с трех сторон (с четвертой находилась подъездная дорога) окруженной высокими елями.

В мотеле я отыскала метрдотеля и заказала номер на две ночи. Метрдотель, плешивый дядечка, больше смотрел на мой внушительный бюст, чем на лицо. И даже когда что-то писал в своем журнале, смотрел не на ручку — по-прежнему пялился на мой бюст.

Несколько особей мужского пола, находившиеся в то время в фойе, в свою очередь пускали слюнки, то и дело бросая взгляды в мою сторону.

Я пообещала вечером вернуться. И даже подмигнула слюнявым субъектам. Дескать, мальчики, всё ещё впереди. И сунула мундштук с сигаретой в зубы, стараясь не вдыхать дым.

Выбравшись из мотеля, я без приключений добралась до своей машины. По пути несколько раз оглянулась, на всякий случай, чтобы убедиться, что за мной никто не последовал. Не последовал… Я забралась в салон «Аудио». Завела двигатель и резко газанула, срываясь с места.

Выехав на трассу, я взяла новое направление. По ходу стащила с себя парик, очки и вытерла носовым платком лицо. В ближайшее время преображаться мне не понадобится.

Я катила по трассе, все дальше удаляясь от столицы. Затем свернула на гравёрку и ещё некоторое время ехала, петляя по извилистой проселочной дороге. Дорога эта в конце концов привела меня к огромному карьеру.

Я остановилась. Но не стала заглушать мотор. Сбросила туфли, чтобы они мне не мешали, и выбралась из салона.

Оставив открытой дверцу, я направилась к карьеру. У края которого остановилась и осторожно глянула вниз.

Пологий склон карьера был каменистым, а само дно находилось где-то на глубине тридцати метров, если не больше.

— Знатную ямку вырыли, — пробормотала я.

Ямка действительно была хороша. А то, что лежало там внизу, должно было завершить мою работу.

Я находилась у конечной точки. У конечного пункта.

«Я хочу, чтобы вы убили меня». Так сказал мне при первой встрече Лазутин.

Что ж. Я готова была сделать это.

Добравшись до своей квартиры, я позвонила своему бывшему начальнику по бывшей службе, который после последней совместной со мной операции лишь чудом не вылетел из ФСБ вслед за мной.

— Михалыч, — без обиняков заявила я, когда слова приветствий были произнесены. — Мне нужна твоя помощь.

Я услышала, как абонент застонал в трубку. И быстро его успокоила.

— Помощь совсем мирного характера.

Михалыч промолчал, по всей видимости, не очень веря в такой исход.

— Я хочу знать, имеются ли у тебя какие-нибудь сведения по одному интересующему меня человеку. Лазутин Эдуард Афанасьевич. Управляющий «Эльфа-банка». И ещё. «Форд-Таурас», номерные знаки… Мне необходимо выяснить, кто владелец этой машины.

Кажется, большего мне не требовалось. Когда я завершила беседу с полковником, то поняла: кое-что ещё всё-таки не сделано.

На этот раз он проснулся первый. Рядом храпел Руслан. А у противоположной стены, как всегда один, словно изгой, поджав под себя ноги, в позе эмбриона посапывал Аслан.

Бодрствовали, как и полагается дежурным, Витёк и Гера.

Гера торчал у окна, сидя вполоборота к залу на подоконнике, и поглядывал, что творится за окном. В эту минуту он не курил. Однако судя по неуспевшему выветриться запаху табака, предавался своему любимому занятию не так давно.

Витек сидел на полу у дверей. Сидел вытянув ноги и прислонившись спиной к стене. Компьютерщик вертел в руках пустую банку из-под тушенки, глядя на нее с сокрушением. То ли ему было жаль съеденного продукта, то ли его, продукта, оказалось мало, а может, просто от недосыпа вдруг напала хандра. Впрочем, в том могла сыграть роль и экспроприация компьютера, которую произвела накануне слишком энергичная женщина, лишившая Витька предмета, который, как и еда, являлся смыслом его жизни.

Касьян потянулся и глянул на часы, отметив время — было шесть утра, на этот раз он поднялся точно по утвердившемуся за долгие годы распорядку. Правда, физмацион отменялся. На виду у всех он не собирался демонстрировать свои физические данные.