А затем прозвучал голос Лазутина. Уже за моей спиной.

— Твой юрист был прав, когда говорил о тебе, что ты стоишь целого отдела. — В голосе у Лазутина неожиданно зазвучал металл. Такая быстрая перемена меня насторожила, и я даже невольно отпрянула. Однако вовремя вспомнила, что у меня за спиной, и, взмахнув руками, едва удержалась на краю пропасти. — Только мне целый отдел и не нужен, — хохотнул банкир. — Иначе пришлось бы избавляться от целого отдела. А так — только ты, то есть хлопот меньше. Почти никаких.

— Понятно, — вздохнула я. — Похоже, оставшихся денег я не получу.

Он снова засмеялся. И смеялся долго — уверен был в себе. Наконец сказал:

— А ты хохмачка. Только лучше не дергайся. У меня в руке пистолет.

Ну… ясное дело. Сволочь. Наверняка вместе со своими шмотками его припрятал. А теперь вот бравирует.

— Значит, решил меня списать? — спросила я с вызовом. Раз уж он показал зубы — то мы тоже. Грубость — это как цепная реакция. Один начал, и уже другой не в силах удержаться.

— Так уж получается, сама понимаешь. На хрена в таком деле свидетели? Даже если до них и не доберутся… И даже если их на первый взгляд не в чем заподозрить. Все равно. Все «даже» нужно отбросить. Так надёжнее. Когда знает только один. Ты хорошо поработала.

— Угу, — согласилась я. — И заслужила смерть.

— Что поделаешь. Диалектика такая.

Диалектика? Дерьмовая у тебя диалектика, вот так-то.

— И что дальше? — поинтересовалась я. И при этом попыталась нащупать носком туфли на уходящем вниз склоне надежную опору.

— Дальше? Ты умрешь. А эта известь… Ну, ты же отличница по химии… Известь тебя слопает. И всё. Ни меня. Ни тебя. Здорово получилось. Я даже сам не ожидал. Ко всему готовился, но вот к такому… Ха… Даже расцеловать тебя хочется за такой подарочек.

— Ты только не забудь следы замести. — Я продолжала искать возможность спуска.

— Какие ещё следы? — насторожился Лазутин.

— Ты же здесь ходишь. Следы от твоих кроссовочек останутся.

— А-а… Это? Ничего, подмету. Всё сделаю аккуратно.

— А как насчёт того, что я оставила записку? Ведь предвидела такой случай… — Кажется, я наконец нащупала на склоне то, что хотела.

— А ты оставила? — В его голосе уже не было прежнего самодовольства. Не услышав от меня ответа, он тут же оживился: — Ни хрена ты не оставила. Потому как не могла предвидеть. Вот так вот, мисс сыщик. Ну, пока.

А затем произошло то, что и должно было произойти.

Он не зажигал фонарик. Скорее всего боялся, что не сможет нажать на спусковой крючок, если будет видеть моё лицо. Не каждому дано стрелять в человека. А вот так, в темноте, лишь по очертаниям фигуры — совсем другое дело.

Я увидела лишь яркую вспышку, мгновенно рассыпавшуюся фейерверком. А затем — чернота. Мрак. И ощущение провала.

Близилось время обеда. Последние припозднившиеся клиенты только что покинули банк, и охранники уже намеревались по привычке расслабиться, когда раздался сигнал зуммера у парадной двери.

Двое мордоворотов, как и положено, придвинулись к двери; один из них перед этим посмотрел на монитор системы видеонаблюдения и хмыкнул, словно увидел там нечто приятное для глаза.

— Жена хозяина, — доложил он своему напарнику.

Напарник же, похоже, удивился, нахмурился, пытаясь осмыслить сложившуюся ситуацию. В конце концов мыслительный процесс вылился в коротенькую фразу:

— Какого хрена?

Охранник, только что смотревший на монитор, ответить на данный вопрос затруднялся. Потому как и сам не представлял, какого, собственно, хрена.

— Щас узнаем, — заявил он и приказал охраннику, находившемуся за стеклянной стойкой, открыть дверь, приводившуюся в движение при помощи электроники.

Марина в последнее время нередко наведывалась в банк, и поэтому у охраны не возникло никаких подозрений. Лишь небольшой вопрос. Тот, которым задался один из стражей банка. Лазутина в учреждении в данный момент не было, а значит, и супруге здесь нет смысла появляться.

Однако вот — пожалуйста, появилась.

Отдававший команды охранник заметил кое-какие странности лишь тогда, когда дверь открылась и он оказался лицом к лицу с Мариной.

Строго говоря, странностей было две.

Первая: Марина была одета очень уж просто. Джинсы, майка, мастерка. Обычно она одевалась весьма элегантно.

Во-вторых, она была не одна. За её спиной стоял крепкий высокий парень с мрачным холодным взглядом. А ведь раньше Марина ни с кем в банк не приезжала. Всегда была одна.

Впрочем, странности на этом не закончились. Но проявились они несколько позднее. И двоим охранникам, встретившим гостей у раскрытой двери, о них уже думать не пришлось.

— А Эдуарда Афанасьевича нет, — пробормотал один из охранников, тот, что стоял впереди.

— Я знаю, — кивнула женщина. — Он просил меня кое-что вам передать. Можно войти?

Ситуация возникла неординарная. О том, как вести себя в таких случаях, стоявшие у порога охранники не знали. Если бы заявился обычный посетитель, все было бы ясно. Но тут — жена банкира, притом грозившаяся что-то вручить от самого хозяина. Подумав немного, охранники отступили на несколько шагов, как бы пропуская женщину.

Та решительно переступила порог, сделала несколько шагов и остановилась, увидев, что охранники дальше отступать не собираются.

— Так что там? — осведомился один из них.

— Касьян, — позвала гостья своего спутника. И улыбнулась стражам банка.

Те тоже попытались улыбнуться жене хозяина, ведь они её прекрасно знали. Вернее, считали, что знают.

В следующее мгновение охранники поняли, что ошиблись. Поняли, когда проявились очередные странности. Однако переварить эти странности им так и не удалось.

Он действовал, как его учили. И как уже много раз приходилось действовать — причем без малейшего изъяна, потому как изъяны в его деле совершенно не допускались. Появление их было чревато окончанием земного существования. Его существования. А этого он старался избежать.

Едва женщина назвала его по имени, как Касьян резким движением выхватил из-за пояса брюк пистолет и направил ствол в сторону ошалевших охранников.

Пук! Пук!

Палец давил на спусковой крючок.

Первый из охранников взмахнул руками и плюхнулся на задницу; затем со стуком опустил свою пробитую свинцом башку на мраморный пол. Второго резко развернуло, словно ураганным ветром, подбросило в воздух и уложило в метре от первого.

Пук!

Пуля разнесла вдребезги стеклянную тонированную перегородку справа от входа. Та, что находилась слева, Касьяна не интересовала — ею должна была заняться женщина. Тотчас же раздались характерные хлопки, как бы дублирующие хлопки пистолета Касьяна.

Еще несколько смачных плевков — уже из двух стволов, — и доблестные стражи застыли навсегда.

И тут у лифта задвигался охранник, единственный оставшийся в живых на первом этаже. Однако оружия у него не было. Не предназначалось оно ему по инструкции начальника отдела безопасности. И теперь данное упущение отчетливо проявилось. Потому как охранник ничего не мог поделать с налетчиками. Разве только орать с побелевшим лицом в рацию, призывая на помощь своих коллег с других этажей.

Пук!

И крик тотчас же оборвался. Миниатюрное радиопереговорное устройство упало на пол. В следующее мгновение рухнул и охранник.

Первая часть операции прошла успешно. Касьян вытащил из кармана пиджака шапочку с прорезями для глаз и рта, натянул ее на голову и рванул вперед. Влетев в операционный зал, единственное помещение, функционировавшее на первом этаже, он тут же вскинул руку с оружием, привлекая к себе внимание.

Операционный зал был огромен. И в нем находились человек двадцать — люди сидели, стояли и передвигались по залу; последние, увидев вооружённого человека, застыли как вкопанные.