В полупустом колодце башни заметался, словно вспугнутый голубь, отчаянный крик. Снизу долетел глухой звук падения, и на мгновение все смолкло.
Полковник разжал свою широкую ладонь и показал Рите две большие заржавленные железки.
– Я же здесь родился, – сказал он. – Мне здесь каждый болт, как брат.
Крепление последнего ведущего к горизонтальной площадке пролета лестницы было разъемным. Полковник вытащил удерживающие его большие болты и под тяжестью поднимающихся тел, лестничный пролет обрушился вниз.
Снизу летел мат, стоны, возбужденные голоса.
– Ой, ну ты, Лева, да-да-даешь!… – застучала зубами Рита.
– Я еще не такое могу. Ты меня в зоопарке не видела, – самодовольно заявил Полковник.
– А что ты в зоопарке делал? – испуганно прошептала Рита.
– Медведю голову оторвал, – с лихостью в голосе сказал Полковник.
– Ме-е-едведю? – начала заикаться Рита. – Врешь, конечно… Как же можно медведю голову оторвать? Шутишь, да?
– Шучу, конечно. Разве медведю голову оторвешь? Сама подумай.
– Я сразу поняла, меня не обманешь! – неуверенно произнесла Рита.
– Медведю голову не оторвешь! Вот волку, да. Тому можно, – серьезно заявил Полковник.
– Лева, хватит смеяться! Нашел время шутить! – сердито зашипела, Рита. – Лучше скажи, как мы сами отсюда спускаться будем? Не всю ночь же нам здесь торчать? Вдруг эти козлы какую-нибудь лестницу с собой притащат… Что тогда будем делать, а?
Услышав здравые Ритины рассуждения, Полковник понял, что, женщина пришла в более или менее нормально состояние. Он внимательно посмотрел ей в лицо. Остался довольным, тем, что увидел, и сказал:
– Ну, теперь пойдем спускаться…
Но они стали не спускаться, а, наоборот, поднялись вверх, еще на один уровень. Полковник подвел Риту к пустому проему в стене, из которого к стоящему в десяти метрах круглому кирпичному зданию заброшенной водонапорной станции шла металлическая эстакада. Когда-то поверх металлической конструкции был положен деревянный настил, но от него давно уже ничего не осталась. Теперь эстакада представляла собой обнаженную решетчатую ферму, сквозь балки которой была видна земля.
– Лева, нам что, здесь идти? – спросила Рита, прижимаясь к нему всеми частями тела сразу.
– Придется, – подтвердил Полковник. – Лестницу же я сломал.
Рита, то ли вздохнула, то ли, всхлипнула.
Полковник взял в свою большую, словно китовый ласт, руку ее маленькую ладошку и они, держась за ржавые металлические ограждения, осторожно двинулись по широкой балке в ночь.
Далеко внизу под ними суетились на земле темные фигуры. Двое из них под руки тащили громко стонущего соратника.
Путь по скелету железной эстакады между землей и звездами казался бесконечным. Но, все же, после бессчетного числа рождающих головокружение шагов они достигли цели.
Первым, отпустив Ритину руку, соскочил на плоскую крышу водонапорной станции Полковник. Рита с радостным щенячьим визгом бросилась с эстакады в его объятия, как бросается солдат в окоп при бомбежке.
С круглой станции они по пожарной лестнице спустились на длинную, как стадион, крышу конторы угольного склада. С конторской крыши – на широкий каменный забор пожарной части. А уже оттуда спрыгнули на мягкую, усеянную опавшими листьями землю.
Они стояли в проулке, ведущем на центральную куломзинскую улицу. Там ярко горели фонари, неторопливо шли люди, и светилось бдительными окнами отделение милиции.
Шла обычная скучная и безопасная жизнь.
Поправляя платье и то, что под ним, ночная спутница сердито зашипела на Полковника:
– Ну-ка, отвернись быстро. Как тебе не стыдно! Какой ты все-таки наглый, Лева!..
Лев Александрович облегченно вздохнул: женщина была, безусловно, в нормальном состоянии. И это являлось верным признаком того, что все закончилось благополучно.
Они не спеша двинулись к Ритиному дому. За лесополосой дышала мощью локомотивов и позвякивала металлом станция. В черном небе над ней, как круглые дырки в сталеплавильной печи, яростно сияли прожектора и озабоченными голосами переговаривались по громкой связи станционные диспетчеры. Рита висла у него на руке и тихонько вздыхала.
А Полковник шел и размышлял.
«Итак, никаких денег Сергей Мизимов не проигрывал. Арчил, похоже, не врет. Это интересно. А, что же тогда за деньги с него требуют? И деньги, видимо, не малые, если даже караул у дома выставили?»
14. Нежданный гость
Рита жила недалеко.
В блочной пятиэтажке у самых железнодорожных путей. Когда-то здесь стоял деревянный дом, в котором помещался знаменитый на все Куломзино ресторан «Золотой якорь». Дом был сложен из вечных бревен сибирской лиственницы. Когда-то, в совсем уж мифологические годы здесь находился пристанционный трактир. В нем сиживали перед отправкой на фронт еще прапорщики и поручики давно забытой Первой мировой войны.
Видимо, с тех самых пор у входа стояло огромное чучело медведя. Косолапый держал в лапах с пугающими размером когтями начищенный медный поднос. На него покидающие ресторан посетители, из тех, что кутили на широкую ногу, бросали звенящую мелочь и скомканные бумажные купюры.
Дальше у входа высился большой дореволюционный буфет со стойкой. Здесь посетители могли выпить последнюю – самую сладкую рюмку «на посошок» и приобрести своим дамам коробку конфет «Мокко с ликером».
Вот сюда Лева с Мафусаилом заходили, возвращаясь из школы. Они покупали в буфете горький черный шоколад «Золотой ярлык» или длинные белорозовые брусочки фруктовой пастилы. Конечно, друганам со своей улицы они с небрежным видом врали, будто заглядывали в ресторан выпить по рюмке армянского коньяку. На самом деле, зайти в большой зал с накрытыми белыми скатертями столами, они впервые осмелились только в десятом классе.
Накануне Вовка Подолякин сказал, что в маленьком затончике у угольного склада водятся настоящие раки. И Лева уговорил Мафу пойти их ловить. Предполагалось, что они сразу на берегу сварят их в ведре и попробуют. За компанию с ними пошли девчонки – Галька маленькая и Люська-артистка.
Друзья полдня ныряли с заброшенного дебаркадера в воду. Она была совсем непрозрачной из-за растворенного в ней желтого ила, который Иртыш сквозь Казахские степи нес из далекого Китая.
В конце концов, несмотря на то, что, вода была теплая, как в Черном море, они продрогли, и оставили это занятие. Хотя не только не поймали, но даже и не увидели ни одного рака.
Правда, у дебаркадерной стенки Лева нашел и вытащил странный предмет, который оказался покрытым многими слоями ила медным казаном для плова. Казан они отдали девчонкам, и потом он с удивлением видел у Люськи дома сияющей котел, похожий на шлем крупноголового богатыря.
Ловля раков кончилась тем, что Лева сбегал в магазин на пристани и принес пачку мороженых креветок. Они сварили их в подвешенном над костром оцинкованном ведре. Вместе с креветками он принес четыре бутылки пива – по одной на каждого из участников рыбалки.
Девчонки попробовали красных морских кузнечиков, долго плевались и, забрав казан, убежали домой.
Лева с Мафой этим их поступком огорчились, но водные процедуры не прошли даром: если бы они принимали участие в конкурсе на скорость поедания креветок, то, несомненно, заняли бы там призовое место. Но почему-то после того, как они выловили из ведра последнюю креветку, голод в их желудках не только не утих, но даже усилился. Может быть, виной тому были доставшиеся им по две бутылки пива на брата.
Тогда им и пришла в голову мысль подняться наверх и поесть в ресторане, как и положено мужчинам на отдыхе. Что они и сделали.
С тщательно скрываемой робостью, они вошли в зал и заняли столик у окна. Степенно ознакомились с меню в кожаной папке и заказали у немолодой официантки по порции пельменей в бульоне.
Как тогда им показалось, ничего лучшего в своей жизни они не пробовали. Пельмени были маленькие, ручной лепки, и плавали в настоящем крепком курином бульоне, совсем не похожим на тот, пахнущий новыми джинсами, который получается, если сварить в кипятке кубик «Галины Бланка».