Невесело старику встречать осень. Нелегко одному проводить зиму, когда нет в лесу зеленого шума, не слышно птичьего голоса и нет поблизости живого человека. Даже ребятишки и те побегают летом за грибами да ягодами, посидят с удочками над лесными озерами и до новых теплых дней с ними прощаются.

Один, как перст, остается лесовик до весны. Сидит уныло в притихшем лесном дворце, пока снова не зашумят деревья свежей зеленью, пустятся в рост молодые травы, огласится лес песнями, смехом да ауканьем. Пьет лесовик целебные соки зеленой чащи, яснеют его глаза, уверенней становится поступь, набирается он новых сил.

И задумал мудрый старик вырастить девочку из цветов и трав, которая была бы ему постоянным утешением, никогда бы с ним не разлучалась, зеленой весной и печальной осенью была рядом.

Давно изучил он голоса зверей и птиц, умеет тихий шепот деревьев слушать, понимает речь цветов и трап, знает скрытые в них чудесные свойства.

Только каждый цветок распускается в положенный срок, другого цветка не дожидается. Вот и надо искать время, чтобы в полной силе взять один цветок, сохранить его до той поры, когда другие подоспеют.

Только и это не главное. Труднее соединить один цветок с другим, чтобы жили они и дышали вместе. Не по силе эта задача ленивому, не решить ее нетерпеливому, и для мудрого да упорного дело нелегкое.

Много лет прошло, много зим пролетело. Молодые состариться успели, пока собирал лесовик цветы и травы, сберегал их в ключевой живой воде.

И явился однажды лесовик в свой зеленый дворец с девушкой, по имени Зорянка. От зари взял старик для нее имя.

Стала жить у лесовика Зорянка за родную дочь: по сосновому бору вместе с ним гуляет, сама обед ему готовит, зеленый дворец прибирает, бережет лесное богатство. Вокруг девушки пчелы роями летают, золотым венком над головой сплетаются. Не нарадуется старик на свою Зорян-ку. Лишь одно горе— молчит девушка, не знает человечьих слов. Ни говорящие пески, ни соловьиные ручьи, куда ходил с ней лесовик, не дали человеческого голоса — молчит Зорянка. Расцветет, засмеется лицом навстречу утреннему солнышку, просияет вся, а сама молчит.

Так жила она и год и два. С полевыми цветами дружила, на солнечных полянах играла, слушала шепот камыша над тихим озером.

И минуло Зорянке восемнадцать лет.

Вот и увидал однажды девушку над берегом озера молодой рыбак. Рослик звали его в деревне.

Увидал ее Рослик и, забыв обо всем на свете, уронил сети в озеро — так красива была Зорянка.

Подогнал он лодку к берегу. Хочется Рослику завести разговор с Зорянкой. А она испугалась и убежала в лесной дворец. На другое утро раньше зари снова плавал Рослик по озеру и снова увидел на берегу Зорянку. Только хотел ей слово сказать — испугалась девушка и убежала. Скрылась она не в лесном дворце, а спряталась на лесной опушке и все смотрела между веток, как сидит на берегу и молчаливо вздыхает юноша. И было от этого Зорянке радостно и грустно, а почему — сама не знает.

Тихой и задумчивой была в этот вечер Зорянка. И заметил старик лесовик, как грустно она вздыхала, словно сказать что-то хотела. А девушка помнила, что так вздыхал над берегом Рослик.

На третий день она не убежала, когда лодка молодого рыбака причалила к берегу. Молча сидели на склоне Зорянка и Рослик и смотрели на озеро, где качалась вода, цвели кувшинки и шумел тростник. Горела, переливаясь под солнцем, приколотая к груди девушки янтарная булавка — драгоценный подарок старика лесовика, и было Зорянке тепло и приятно от этой тишины и света.

Так каждое утро стали встречаться они на берегу. Выходил к ним из бора старик лесовик. И научился Рослик узнавать его тихую поступь, понимать таинственный голос, улавливать неясные черты лица.

Смотрел старик на Зорянку, когда, молчаливая и сияющая, сидела она на берегу, и все ждал, все казалось ему, что вот-вот заговорит она.

Случилось это осенью. В тот день в первый и последний раз в своей жизни заговорила Зорянка.

Вот как это было.

Смотрела Зорянка на солнышко, и было от него в груди холодно, а от юноши согревало теплом.

— Скоро замерзнет озеро, негде будет нам встречаться, — сказал Рослик.

Она посмотрела на него печально васильковыми глазами. В каждом из них блестела, наливаясь слезами, искристая черная ягодка. Вздохнула тихо, и в этом вздохе будто услышал Рослик: «Грустно будет одной на берегу сидеть».

— Теперь не встретимся, должно быть, до новой весны, — сказал он.

И девушка согласно и печально кивнула головой: «До новой весны».

На опушке леса стоял старик лесовик, ожидая озябшую на осеннем ветру Зорянку, чтобы проводить ее в зеленый лесной дворец, укрытый среди вечнозеленых сосен. Хотел он позвать ее — и не решался: все казалось, что вот-вот заговорит девушка, расставаясь с Росликом.

А Зорянка смотрела печально, слушала Рослика и беззвучными губами повторяла его слова.

Тогда вынул юноша гребешок из кармана, приколол его в густые косы девушки, где по-весеннему молодо цвели, не блекли цветы-вьюнки, и сказал чуть слышно:

— Весной я снова буду ждать тебя здесь. Это тебе до весны — на память!

Зарделась Зорянка ярче пахучих роз и положила руку на янтарную булавочку — подарок дедушкин. Дарил ей старик лесовик и сказал тогда, что все счастье Зорянки в этой булавочке, остерегал никогда ее не выкалывать, чтобы счастье свое сберечь.

А сейчас Зорянке захотелось подарить счастье Рослику. Зажмурила она васильковые глаза, склонилась к Рослику и переколола заветную булавочку из своей груди ему на грудь.

«На память!» — прозвучало тихим шелестом. И в тот же миг рассыпалась Зорянка луговыми цветами по берегу.

— Собери, оживи ее! — с мольбами кинулся Рослик к древнему лесовику.

Долго стоял старый над рассыпавшимися по берегу цветами. Поредевшая борода его дрожала, из поблеклых глаз катились слезы, и сквозь него просвечивал осенний притихший лес.

Заговорил он с Росликом глухим и далеким голосом:

— Чтобы собрать ее из цветов и заставить жить человеческой жизнью, я потратил многие годы и отдал лучшие силы. Оживить ее не в моей власти. Только молодые и смелые, сильные любовью к человеку и природе могут дать миру новое чудо. Слышишь, юноша! Молодым дана эта сила. У тебя в руках ее сердце, пусть оно тебе подскажет, что делать. Ты спроси его — оно подскажет.

Посмотрел еще раз печально на осыпанный цветами берег, посмотрел задумчиво на Рослика и рассеялся, вместе с прозрачным осенним воздухом расплылся по лесу старик лесовик. Там засветятся его добрые задумчивые глаза, там бородой лесовика тряхнется под ветром молодой кустик, там мелькнут потускневшие полы зеленого кафтана — и все пропало. Навсегда ушел от юноши мудрый и таинственный, опечаленный лесовик.

Осталась у Рослика булавка с янтарной головочкой — сердце цветочной девушки. И она это сердце ему подарила.

Приколол он янтарь к стволу высокой сосны, у которой стояла, прощаясь, девушка, где сказала свое первое и последнее в жизни слово.

Приколол и пустился в безвестный край разведывать тайны живых цветов.

А янтарь затеплился на стволе золотой смолой. Затеплился и весной расплавился. В нем сердце Зорянки светится. Может быть, все печалится, все ждет оно, что явится тот, кто ушел за разгадкой сокровенной тайны цветов и трав, оживит былую Зорянку.

Помолчала бабушка.

Тогда Костя спросил:

— На берегу какого озера это было, бабушка?

— На том берегу, где всех краше цветы растут.

— А в какой сосне ее булавочка?

— В той сосне, которая по весне янтарем играет.

И, разговаривая с нами, бабка Васена беспрерывно шуршала стебельками цветов, перебирая их на коленях. И старый серый кот, свернувшись на фартуке, медлительно приоткрывал нацеленный на цветы ленивый глаз, будто здесь надеялся увидеть новое цветочное чудо, и снова закрывал, разочарованный. В маленьких сухоньких руках хозяйки был все тот же иван-чай, горицвет и наперстянка, которые помнил он с тех пор, когда еще был котенком.