— Думаю, мы с тобой сначала немного поговорим, а потом, наверное, снова разбудим зверя.

— Но я считал, что убил тебя, — пробормотал в ответ Де'Уннеро, опускаясь на землю рядом с этой удивительной женщиной.

— Я же говорила тебе, что немного смыслю в магии, — заметила Садья, поднимая с земли свою лютню с самоцветом. — Может, музыка способна обуздать дикого зверя?

Де'Уннеро глядел на певицу со смешанным чувством удивления и восхищения. Она находилась на самом краю гибели, ежесекундно рискуя встретить смерть. Тем не менее голос певицы не дрожал от страха.

— Ты мне нравишься намного больше моих бывших спутников, — смеясь, сказала она. — А еще, ты самый лучший любовник из всех, кого я знала.

Она похотливо хихикнула.

— Поверь, мне есть с кем сравнивать!

Де'Уннеро молча продолжал глядеть на нее.

— Знаешь, а ты менее опасен, чем те бродяги, которых ты прикончил, продолжала Садья.

У бывшего монаха от удивления округлились глаза.

— Истинная правда! — настаивала женщина. — Да, в тебе есть звериная сила, но помимо нее и самообладание, и понятие о чести.

— Ты не можешь быть уверена, что в следующую минуту я тебя не уничтожу, — напомнил ей Де'Уннеро.

Садья прижалась к нему.

— Это-то и доставляет мне удовольствие, — призналась она.

Де'Уннеро верил певице, верил каждому ее слову. Они снова слились воедино, охваченные страстью, но на этот раз эта страсть не разбудила тигра.

Весь следующий день они шли, не выбирая направления, непринужденно разговаривая между собой. Маркало Де'Уннеро поверял Садье потаенные глубины своей души, раскрывая перед ней то, что до этого дня не мог раскрыть даже самому себе.

— Я так и знала, что встречу вас здесь! — воскликнула Джилсепони, увидев в дверях зала собраний Кертинеллы знакомую пару. Она бросилась навстречу и крепко обняла Роджера He-Запрешь, а потом заключила в объятия его жену Дейнси.

Джилсепони поискала глазами третьего из ожидаемых ею гостей и, не увидев его, помрачнела.

— Белстер не смог приехать, — объяснил Роджер, заметив ее огорчение.

— Он заболел? — обеспокоенно спросила Джилсепони. — Тогда я немедленно сама поеду к нему.

— Белстер повредил себе ногу, — сказал Роджер. — Но сейчас ему уже лучше. Он порывался отправиться с нами, но нам пришлось его отговорить. Езда на тряской повозке могла разбередить его вывих.

— Все-таки я съезжу к нему, — повторила Джилсепони, и Роджер с теплотой поглядел на нее.

— Я так ему и сказал, — воскликнул он.

Роджер перевел взгляд на короля Дануба, непринужденно беседующего с каким-то человеком, в котором он узнал герцога Брезерфорда.

— Я думаю, тебе стоит съездить в Дундалис и навестить могилу Элбрайна.

Глаза Джилсепони сузились.

— Его величество уже сделал тебе предложение? — поинтересовался Роджер.

— О-о, моя королева, — хихикнула Дейнси и комично присела, изображая придворный реверанс.

Баронесса сердито посмотрела на нее, однако негодование было явно напускным, и Дейнси прекрасно это видела.

— Пока еще нет, — сказала Джилсепони, отвечая на вопрос Роджера.

— Но он пока еще не уехал, — лукаво отозвался тот.

Джилсепони оглянулась на короля Дануба и неопределенно пожала плечами. Она не стала отрицать очевидного и призналась друзьям, что, как ей думается, до своего отплытия из Палмариса король все же сделает ей предложение.

— И что тогда? — без обиняков спросил Роджер. — Согласится ли Пони стать королевой Хонсе-Бира?

Только он один, не рискуя вызвать гнев Джилсепони, мог называть ее этим именем, от которого она отказалась.

— Нет, — не колеблясь ответила баронесса.

Роджер и Дейнси, явно не ожидавшие столь решительного ответа, изумленно переглянулись.

— Пони никогда не выйдет замуж за другого, — объяснила она друзьям, сделав ударение на своем давнишнем прозвище. — Пони умерла вместе с Элбрайном и вряд ли воскреснет.

Роджер проглотил слюну и вздохнул.

— Прости меня, — сказал он, осторожно беря ее руку. — Но все-таки скажи мне, ответит ли Джилсепони на предложение короля Дануба, если он его сделает?

Баронесса с тревогой оглянулась на короля, словно тот мог встать и прямо сейчас сделать ей предложение.

— Джилсепони пока не знает, — созналась она и вновь повернулась лицом к друзьям: — Но проведя в обществе короля Дануба целое лето, я не разочаровалась в нем. Король — прекрасный и достойный человек и мудрый великодушный правитель.

— Так ты любишь его или нет? — быстро спросила Дейнси, опередив мужа, и тот застыл с открытым ртом.

— Мне очень приятно находиться рядом с ним, — сказала Джилсепони. — Когда он рядом, я чувствую себя гораздо увереннее. Поэтому, Дейнси, думаю, что я люблю его.

От внимания баронессы не ускользнуло, что Роджер слегка сдвинул брови, хотя он добросовестно пытался не подавать виду.

— Но не так, как любила Элбрайна, — поспешно добавила Джилсепони.

Она знала, как хотел услышать от нее эти слова Роджер He-Запрешь, восхищавшийся Элбрайном и боготворивший его. Джилсепони взяла за руки Роджера и Дейнси и свела их ладони вместе.

— Это совсем не та любовь, какая существует между вами. В моей жизни такой любви уже не будет. Честно говоря, я и не ищу ее, если только, оставив смертное тело, не встречу своего Элбрайна. Тем не менее я не имею ничего против любви короля Дануба… пожалуй, даже могу гордиться ею. Соглашусь ли я на его предложение? Не знаю, поскольку не представляю, что буду чувствовать в тот момент, когда услышу эти слова.

Роджер кивал и улыбался, как будто знал что-то такое, чего не знала сама Джилсепони.

— Хонсе-Бир будет процветать под властью королевы Джилсепони, — с нарочитой торжественностью произнес он.

Джилсепони было нахмурилась, но потом все трое громко рассмеялись. Ее встреча с Роджером и Дейнси протекала именно так, как ей хотелось. Они говорили о серьезных вещах с таким тонким юмором, какой бывает свойственен лишь близким друзьям; не избегали серьезных вопросов, но делали это в дружеской и доверительной манере.

Как же в этом году ей не хватало общества Роджера!

Одно баронесса знала наверняка: она ни за что не примет предложение короля Дануба, не переговорив вначале с Роджером и Дейнси. Подумав об этом, она еще раз взглянула туда, где сидел король.

Нет, Пони ни за что не вышла бы за него замуж и никогда бы не полюбила его. А Джилсепони?

Джилсепони, как ей теперь казалось, это сделает.

Был холодный и ветреный осенний день. Листья кружились в воздухе словно в торжественном танце. Король Дануб Брок Урсальский, баронесса Джилсепони, Роджер с Дейнси, герцог Брезерфорд, бывший настоятель Сент-Прешес Браумин Херд, магистр Фио Бурэй и другие светские и духовные лица, прибывшие из Палмариса, стояли внутри простой каменной часовни в городке Кертинелла.

Они были не единственными, кто пришел на освящение часовни Эвелина Десбриса. Поскольку лето с его трудами и заботами миновало, праздник собрал не только все население Кертинеллы и соседнего Ландсдауна. На открытие приехали жители Дундалиса и двух других городов Тимберленда; были здесь гости и из Палмариса. Скромная часовня не могла вместить всех желающих, и люди толпились вокруг нее. Но для Джилсепони и Браумина Херда даже такое число собравшихся казалось недостаточным.

— Здесь должен был бы собраться весь мир, — шепнул Джилсепони Роджер, когда стало ясно, что больше никто уже не приедет. — Сколько тысяч жизней спас Эвелин!

— И среди них мою, — добавила его супруга.

Она была первой, кто вкусил крови завета Эвелина, и чума, уже торжествовавшая свою победу над женщиной, мгновенно отступила.

— Уж я бы ради такого дня не поленилась добраться сюда хоть с островов Непогоды! — с жаром произнесла она.

Джилсепони посмотрела на Дейнси и тепло улыбнулась, веря, что та говорит сущую правду. Она знала Дейнси много лет. Когда-то разбитная и незадачливая девчонка Дейнси Окоум была служанкой в трактире «У доброго друга». Как изменили ее все эти годы, в особенности розовая чума, едва не унесшая жизнь Дейнси. Теперь в ней не осталось ничего от той ветреной юной особы, готовой распахнуть сердце первому встречному и потом страдать от насмешек и издевательств. Дейнси обрела спокойствие, стала куда уравновешеннее и рассудительнее. Едва ли она могла бы найти в жизни лучшего мужа, чем Роджер Не-Запрешь.