Ломбок отыскал Элли Темисвар в огромном древнем городе на Земле, где воздух был так ароматен, наполнен такими живыми запахами Земли, так своенравен в своей ветровой неприрученности. Он так отличался от воздуха всех остальных миров, которые приходилось посещать Ломбоку. Он слишком сильно влияет на память, подумал Ломбок, скрытую в механике чувств каждого человека, пусть он даже не землянин. Адрес Темисвар привел его в такую древнюю часть города, что она была уже наполовину одним большим комплексом-памятником старины. И на одну четверть — площадкой археологических раскопок. То, что оставалось в руках частных владельцев, включало, как обнаружил Ломбок, и Храм Последнего Спасителя. Стены его были из сплошного блока гранита, но кое-где виднелись весьма древние уже ребра-усиления из стальной арматуры. Стиль представлял собой какое-то ответвление готического. Сразу у входа Ломбок обнаружил электротабличку, информировавшую всех посетителей об основном содержании разных теорий относительно времени и цели возведения этой оригинальной конструкции. Очевидно, с самого начала это сооружение служило какого-то рода храмом.

Пожилой на вид мужчина, с пустым взглядом и облаченный, казалось, просто в мешок из серой ткани, подошел к гостю после того, как Ломбок в нерешительности простоял в полумраке сводчатого зала целую минуту. Когда Ломбок назвал имя женщины, которую он искал, служитель, шаркая подошвами, снова пошел прочь. Ломбок принялся ждать, в основном разглядывая информ-табло.

Пару минут спустя белокурая молодая женщина довольно плотного сложения, закутанная от глаз и ступней в хорошо подходящую к ее фигуре серую ткань, появилась из-за мерцания современных энергозанавесей.

— Вы что-то хотели спросить у меня?

Тон у нее был деловой, сухой. Похоже, она совсем не удивилась, что у незнакомого человека появился какой-то вопрос.

— Если вы — Элли Темисвар, то у меня действительно есть к вам вопрос. Или два. Собственно, они касаются ВАС.

Глаза спокойно и оценивающе смотрели на Ломбока поверх серой ткани.

— Почему бы и не ответить на вопрос. Проходите сюда, здесь мы сможем поговорить.

Следом за ней он миновал ряд высоких колонн, за которыми в полумраке терялись другие, весьма просторные, помещения храма. Серый свет дня падал снаружи через потолочные окна. Где-то за углом смешанный хор пел что-то монотонно-скучное на неизвестном Ломбоку языке. Ему мало что удалось узнать об этом месте, и он не хотел откладывать визит до момента, когда смог бы узнать больше. В списках вероятных организаций добро-жизни, составленном органами внутренней безопасности, Храм не фигурировал — хотя это, естественно, ничего еще не доказывало.

Элли провела его через огромное пространство нефа, подавившее его своими размерами. Стоявшие кое-где фигурки в сером казались пигмеями в этом зале. В дальнем конце нефа поднимался массивный алтарь — ему давно требовался хороший ремонт. Потом он был введен в небольшой укромный уголок, отделенный колоннами от остальной части Храма. Колонны были украшены древней резьбой по камню, и здесь же Ломбок впервые с момента, когда он переступил порог Храма, увидел стулья. Все они были на вид антикварными. Часть когда-то была действительно дорогой мебелью, часть — дешевой.

Как только его провожатая села на один из стульев, она тут же открыла лицо, избавляя своего посетителя от необходимости вслух попросить ее о чем-то в этом роде. Внешность ее соответствовала снимкам, которые изучил перед этим Ломбок.

— Итак, что вы хотели узнать у меня, мистер…?

— Ломбок. Я работаю в департаменте Обороны.

Он держал наготове свое удостоверение личности, но Темисвар взмахом отказалась проверять правдивость его слов.

— Я верю. К тому же, это не имеет значения.

Вот так? Ломбок был удивлен, хотя вида не подал. А если я спрошу что-то, касающееся самых секретных данных? Хотя, если эта женщина и знала секреты, находясь на службе, сейчас они сильно устарели. Все, или почти все.

Вслух он сказал:

— Я произвожу психологическое исследование. Мой предмет — ветераны военно-космических сил. В прошлом году вы заполнили талон переписи, верно? И сейчас мы проводим выборочный контроль некоторых наших респондентов.

— Выборочный… — Это почему-то ее позабавило. — Если что-то происходит случайно, то происходит именно со мной.

Он едва не вскинул голову, услышав эти слова. Законы случайности имели отношение к одному секретному делу, о котором она знала и материалы которого все еще хранились в безопасности архивов на Лунной Базе.

— Так, насколько мне известно, ваша отставка была чисто добровольной, не так ли? На вас не было оказано давление — по какой-либо причине?

— Было оказано некоторое давление с целью изменить мое решение уйти в отставку. Я была довольно хорошим офицером.

— Да, были. — Он сделал паузу. — Глядя теперь в прошлое, что бы вы назвали истинной причиной вашей отставки?

— Причина остается прежней. Я начала понимать, что все, что я делаю на службе, — не имеет значения.

Ломбок сделал паузу, давая ей возможность развить свою мысль. Поскольку Элли ничего больше не произнесла, он начал с огромным усердием делать запись:

— «Но… имеет… значения…»

— А вы разве не включили звукозапись? Обычно так делают. Так делают? И как часто приходилось давать ей подобные интервью? И кто были эти люди?

— Если вы не возражаете…

— Ни в малейшей степени.

Ломбок сделал вид, что включает миниатюрный рекордер, который и без этого работал с самого начала.

— Итак, вы могли бы немного подробнее рассказать вот об этой причине, вашем осознании бесполезности службы в Силах?

— Просто не имела она значения. Ни военная служба, ни исследование космоса. Я начала понимать это после последней экспедиции. Не сразу, постепенно.

— Сохранение жизни в Галактике, борьба с берсеркерами — это не имело значения?

— Я знала, что вы так повернете. Нет, не имеет — в конечном итоге. Нет, мы в Храме не считаем себя сторонниками добро-жизни. Если бы берсеркеры в этот момент атаковали Землю, я бы дралась с нами, как я думаю. Да, я уверена, что дралась бы. Это была бы нормальная человеческая реакция, стремление защитить людей, которых я вижу вокруг, в том числе и себя. Хотя я и знала бы, что в конечном итоге это все неважно.

Ломбок пытался понять.

— То есть, вы просто не видели смысла в продолжении разведполетов?

Элли была в некоторой степени довольна, что он старается понять, о чем идет речь.

— Что-то в этом роде, — сказала она.

— Не расскажете ли об этой последней экспедиции?

Она переменила позу, скрестив сильные спортивные ноги. Даже под серой тканью вырисовывались красивые упругие мышцы.

— Если у вас есть время…

— Времени сколько угодно, — Ломбок щедро взмахнул рукой. — Куда вы направились, что видели, что делали. Как вы ладили с полковником Маркусом.

— Так он только полковник? Мне почему-то казалось, что он должен сейчас иметь звание повыше. Или погибнуть. — Сказано это было довольно равнодушным тоном, но без злорадства.

— Уверен, что эту историю вы уже не раз рассказывали, — сказал Ломбок.

— Да, рапорт был уже записан. Вы могли бы с ним познакомиться. А может, и познакомились. Признаюсь, я испытываю некоторое любопытство. Почему;вы пришли просить меня рассказать историю еще раз? И это одиннадцать лет спустя?

Он не знал, стоит или нет продолжать создавать иллюзию выборочного психологического анализа.

— Это была уникальная экспедиция. Разве не так? Я просто хочу услышать все из ваших собственных уст. Если вы не возражаете.

— Возражать? Нет, что вы.

Но она была достаточна умна и явно заново оценивала Ломбока. Элли выудила из складок серого одеяния пачку курительных палочек, предложила одну Ломбоку, задымила своей.

— Вы у кого работаете? В своем департаменте?

— Тупелов.

Некоторое время она это обдумывала, потом махнула рукой — не важно.