Командующий сделал паузу, послышался торопливый голос девушки-информатора:

— Новое сообщение полковнику Одегарду.

— Лиза? — спросил Деррон, переходя на шаг.

Она заколебалась, но всего лишь на секунду, потом служебный долг взял верх:

— Полковник, жизнелиния, ранее описываемая как эмбрион, покидает зону безопасности. Скорость ее перемещения превышает возможную для человека или животного. Мы еще не имеем этому объяснения. Кроме того, возьмите на пять градусов левее.

— Понял.

Исполнив приказание с возможной в его положении точностью, он выбрался из низины. Грязь замедляла продвижение.

— Лиза?

— Деррон, они допустили меня к связи только после того, как я обещала не выходить за рамки дела.

— Я понял, ничего не говори. — Он снова бросился бежать, дыхание вырывалось из легких с хриплым свистом. — Я только хотел сказать… если бы… у тебя был мой ребенок…

Послышался тихий всхлип. Но когда Лиза заговорила, голос ее был спокоен. Она передала новую поправку курса.

Краем глаза брат Саил уловил вдали какое-то движение. Что-то быстро приближалось к ним сквозь деревья и кусты. Прищурившись, поражаясь собственному относительному спокойствию, он обнаружил, что их поиск пришел к концу.

Волк?

Вряд ли. Приближающееся существо следовало бы назвать монстром или демоном, и теперь оно настигало людей, осмелившихся выйти на его поиски.

Оно было размерами с человека и имело зловещий вид. Бесшумными кошачьими прыжками оно преодолевало густой подлесок. Брат Саил понял, что должен пожертвовать жизнью ради брата Иованна, должен оттолкнуть его в сторону и броситься вперед, отвлекая внимание на себя. И нечто внутри его стремилось осуществить этот подвиг, но ноги обратились вдруг в свинец, превратив его в неподвижную статую. Саил попытался хотя бы криком предупредить Иованна, но ужас парализовал горло. Все же ему удалось схватить брата Иованна за руку и повернуть в сторону надвигающейся опасности.

— О! — смог только произнести он, выходя из задумчивости.

В нескольких шагах от них монстр приостановился и присел на четырех стройных лапах, переводя взгляд с одного на другого, как будто решая, кто именно ему нужен. Мельком видевшие существо, крестьяне вполне могли принять его за волка. Куски серой шерсти свисали с его тела, как будто оно само разорвало на себе волчью одежду. Безволосое, бесполое, жуткое и красивое одновременно существо, словно капля ртути, двумя плавными прыжками покрыло расстояние между собой и людьми. Потом снова присело, обратившись в безмолвную статую.

— Именем Бога, пойди прочь! — прошептал брат Саил дрожащими губами. — Это сверхъестественное существо, уйдем отсюда, брат!

Но Иованн только поднял руки и знаком клина приветствовал серебряный ужас. Казалось, что он благословляет его, а не проклинает.

— Брат Волк, — произнес он тихим голосом, — ты и в самом деле не похож на всех зверей, которых мне приходилось встречать, и неведомо мне: откуда мог появиться такой зверь, как ты. Но в тебе теплится дух жизни, поэтому не забывай ни на миг, что наш небесный Отец создал тебя так же, как и всех остальных существ, и все мы, таким образом, дети одного Отца.

Волк кинулся было вперед, но остановился. Сделал еще шаг и снова замер. Саилу показалось, что он видит в раскрытой его пасти длинные и острые клыки, которые вдруг зловеще задвигались, сливаясь в блестящую полосу, словно зубья невероятной пилы.

Иованн опустился на одно колено, оказавшись лицом к лицу с приникшим к земле монстром. И развел руки, словно собираясь обнять его.

Из разверстой пасти послышался скрежет металла о металл. Саил едва не потерял сознание. Но в голосе Иованна не было ничего, напоминающего страх — только любовь.

— Брат Волк, ты убивал и разорял, как ненасытный разбойник, и за это заслуживаешь наказания! Но прими вместо него прощение всех тех, кому причинил ты зло. Идем же, вот моя рука! Во имя Святейшего, идем со мной и поклянись, что с этого дня ты будешь жить в мире с людьми. Идем!

Сначала Деррон, бегущий из последних сил, увидел брата Саила, неподвижно стоящего и смотрящего куда-то в сторону, на что-то, скрытое от глаз Деррона густыми кустами. Он резко остановился и вскинул посох, но стрелять не стал — знал, что Саил — не берсеркер. Сообщение Сектора о пунктирной эмбриональной жизнелинии и услышанное в соборе привело его к невероятной догадке, поразительному выводу… Этого не могло быть, но факты…

Сделав три шага в сторону, Деррон увидел то, что заставило брата Саила застыть с открытым ртом.

Волк-берсеркер сделал последний, нерешительный шаг. Медленно поднял металлическую лапу… Стальные когти осторожно прикоснулись к руке стоящего на колене монаха…

— Итак, я угадал верно — он превратился в живое существо, — рассказывал Деррон. Голова его покоилась на коленях Лизы, над ними сияло искусственное солнце подземного парка и шевелилась листва деревьев. — А будучи живым, оказался под влиянием личности святого Иованна. Под влиянием гуманизма, любви… Не знаю, как это можно выразить.

Лиза вопросительно подняла брови:

— Да?

Деррон чуть обиженно нахмурился.

— Да, имеются рациональные объяснения, конечно. Самая сложная и компактная машина, когда-либо построенная берсеркерами при перенесении через двадцать тысяч лет эволюционного градиента из точки опорного плацдарма во времена Винченто своеобразным образом пострадала — с ней произошло что-то вроде зарождения жизни. Так нам кажется сейчас. А у Иованна и некоторых других людей имеется поразительная сила влияния на живых существ — это зарегистрировано документально, хоть нам, рационалистам, и не понять, как именно это происходит.

— Я прочитала историю о святом Иованне и волке, — сказала Лиза, перебирая его волосы. Там говорится, что, приручив волка, он оставил его жить в деревне, как собаку.

— Это должно относиться к настоящему волку… Думаю, небольшое изменение истории не изменило легенды. Очевидно, с самого начала берсеркер планировал убить настоящего волка и занять его место в эпизоде с приручением. Убив Иованна, он бы выставил его в глазах людей как обманщика. Но разорвав на части волка, он совершил иррациональный, нелогичный с точки зрения машины поступок. Если бы мы узнали об этом раньше, то сразу догадались бы, что произошло с нашим врагом. Были и другие мелкие улики — поступки, бессмысленные для машины. Мне следовало догадаться еще в соборе, когда он завел речь о жизни и смерти. Во всяком случае, Сектор посадил его в клетку в Современности, и пусть теперь ученые решают, что…

Деррону пришлось сделать паузу, так как Лиза склонила к нему лицо с явным желанием, чтобы ее поцеловали.

— …Я рассказывал тебе, как чудесно выглядит местность там, наверху? — продолжил он немного спустя. — Большой холм, конечно, отдан под восстановление собора. Но, думаю, мы с тобой можем заглянуть на днях в контору Землепродажи, пока не началась послевоенная толкотня, и зарезервировать для себя один из холмов у реки…

И тут ему снова пришлось сделать паузу.

Ну что же, мрачно подумала Элли Темисвар, мы хорошо дрались, получше многих, особенно, если учесть, какой маленький у нас корабль.

Перпендикулярно от поверхности необыкновенной звезды в пространство уходило образование, напоминающее пронизывающее копье плазмы, такое же ослепительно-яркое, как сама звезда, и толщиной с солидную планету, но такое длинное, что казалось оно тоньше иглы. На почти нематериальной ослепительной поверхности протуберанца, будто микроб, висел пара-корабль. Это была попытка найти укрытие там, где на самом деле его не было. И где-то по другую сторону сияющего плазменного фонтана, в сотне тысяч километров от пара-корабля, их выслеживал бешеный корабль-берсеркер. Берсеркеры были только лишь машинами, но в сознании Элли они все принимали облик безумных существ — она чувствовала в них самоубийственное безумие их древних и безымянных создателей.